Майк Резник - Аванпост

— Не все же мы зациклены на сексе, как ты, преподобный, — ответил Большой Рыжий.

— Конечно же, все, — возразил тот. — Только некоторые честнее и откровеннее других.

— Любопытно, а у Бога не возникало сомнений в том, что именно ты должен Его представлять? — спросил Могильщик.

— Никогда. — Преподобный Билли Карма поднял золотую кисть, сложил указательный и средний пальцы. — Я и Бог — два сапога пара.

— Должно быть, это утешает, — покивал Могильщик.

— Во всяком случае, успокаивает, если иной раз тебе отказывают в сексе.

— Иной раз? — Золушка рассмеялась.

— Жены ваши в церквах да молчат* [20]! — процитировал Билли Карма.

— На случай, если ты этого не заметил, здесь не церковь, — заметила Золушка.

— Если я здесь — церковь.

— Он хочет, чтобы женщины молчали, с тем чтобы они не сказали ему «нет», — вставил Макс.

— Будь я проклят! — вскричал Билли Карма. — Знаешь, я как-то об этом не подумал!

— Меня это не удивляет, — пожал плечами Макс.

— Так ты собираешься рассказать нам, как тебе удалось покинуть Генрих IV? — спросила Большого Рыжего Мать Земля.

— Когда остальные перестанут болтать, — ответил он.

— Тебе придется дожидаться вечность, — хмыкнул Катастрофа Бейкер. — Начинай рассказывать, и все разговоры смолкнут.

— Ладно, — кивнул Большой Рыжий. — Пожалуй, начну.

Признаюсь честно (начал Большой Рыжий), первые два дня на Генрихе IV прошли очень даже неплохо. Я знал, что Ураган Смит и его дама тоже на планете, сражаются в нескольких тысячах миль от того места, где находился я, и отвлекают на себя основные силы.

Мой метод борьбы оказался достаточно эффективным. Глубокой ночью я подкрадывался к ним сзади и убивал ударом ножа, прежде чем они успевали сообразить, что происходит. Я мог бы продолжать в том же духе еще несколько недель, но мой нож наткнулся на что-то металлическое, может, патронташ, и лезвие со звоном переломилось. Но, разумеется, еще громче завопил пришелец. В мгновение ока меня окружили и взяли на мушку десяток солдат.

— Вот кто убивал нас! — воскликнул их командир. — Он мне нужен живым!

Я выждал несколько секунд, чтобы его приказ дошел до солдат, решил, что убивать меня не станут, солдаты обычно слушаются командира, и бросился на ближайшего. Я, конечно, не Катастрофа Бейкер, но тоже могу постоять за себя. В общем, многих я разметал, прежде чем удар приклада лазерной винтовки по затылку не отправил меня в небытие.

Очнулся я в сырой подземной темнице, прикованный за одну руку к стене. У другой стены увидел другого человека, также прикованного за руку.

— Как самочувствие? — спросил он меня.

— Бывало и получше, — ответил я. — Где мы?

— Под ареной.

— У них есть арена? — удивился я. — На спортсменов они не похожи.

— Ее построили в стародавние времена, — пояснил мой собрат по несчастью. — Но наши тюремщики нашли ей применение.

Его лицо показалось мне знакомым, я пригляделся и вспомнил, где я его видел.

— Эй, ты же Спинолом Барнс, не так ли?

— Да, это я.

— Пару раз видел тебя в деле. До сих пор помню, как ты размазал по полу Мучителя Мейера.

— Один из моих лучших боев, — улыбнулся он.

— Несколько минут он держался с тобой на равных, — вспомнил я. — А потом ты просто озверел.

— Этот сукин сын позволил себе сказать пару слов о моей матери, вот я и вышел из себя.

— Оскорбил ее?

— Нет, — ответил Барнс. — Сказал, что она умная, симпатичная и прекрасно готовит. — Его перекосило. — Я ненавидел свою мать.

— Да, я сразу понял, что он сболтнул лишнее.

Он всмотрелся в меня.

— Кажется, я тоже тебя знаю. Уж не ты ли играл против Макферсона Железной Руки.

— Это было так давно, — ответил я.

— Я все помню, словно игра проходила вчера. Ты… черт, вот имя вылетело из головы.

— Распутин Раскольников Секретариат Ленин Военачальник Троцкий к твоим услугам. Можешь звать меня Большой Рыжий.

— Большой Рыжий! — повторил он. — Именно так. Не понимаю, как ты запомнил свое настоящее имя.

— Признаюсь тебе, я положил на это семь лет.

— Так вот, Большой Рыжий, мне бы хотелось сказать, что я рад нашей встрече, но, по правде говоря, я сожалею о том, что тебя взяли в плен.

— Я тоже. Но по крайней мере у нас есть возможность поговорить.

— Увы, долго нам говорить не придется.

— Как так?

Он печально покачал головой.

— К сожалению, одному из нас придется убить другого.

— Почему? Я на тебя не злюсь, да и ты, похоже, не сердит на меня.

— Я не об этом. Пришельцы развлекаются, выводя нас на арену и заставляя биться друг с другом.

— А если мы откажемся?

— Тогда они убьют нас обоих.

— И давно это продолжается? — спросил я.

— Две недели. Точнее, шестнадцать дней.

— С чего такая уверенность?

— Потому что здесь сидело семнадцать человек.

— И ты убивал по одному в день?

— А что мне оставалось? Если б не я, их убили бы пришельцы. Зато я жив и остается шанс, пусть и очень маленький, что придет день, когда я смогу им отомстить.

— А если один из участников прикинется мертвым?

— Они бросают тело в реку, которая течет через город. В ней полным-полно хищных рыб, которые сжирают плоть с костей. Если тебя бросят живым, через десять секунд ты все равно умрешь.

— Понятно.

— Я постараюсь, чтобы ты умер быстро и без боли, — пообещал он мне.

— Спасибо за заботу. Но я-то сам хотел обеспечить тебе быструю и безболезненную смерть.

— Мне? — Он рассмеялся. — Я же Спинолом Барнс.

— А я — Большой Рыжий. — И уже хотел расхохотаться, как и он, откинув голову, но подумал, что пользы от этого не будет, поэтому продолжал смотреть ему в глаза.

— Послушай, — прервал он паузу, — если мы затеем борьбу, я не смогу убить тебя сразу. Мне придется сломать тебе руку или ногу, может, и ребра, применив медвежий захват. Будет проще, если ты позволишь сразу свернуть тебе шею. Клянусь, я буду всегда чтить твою память.

— Не то чтобы я не хочу уважить тебя, Спинолом, — ответил я. — Но я — спортсмен. Меня учили выступать на арене в полную силу. Зрители заплатили за билеты и того заслуживают.

— У нас не будет зрителей, заплативших за билеты. Только безбожные пришельцы.

— Все равно, я не могу их разочаровать.

— Что ж, решение ты принял сам.

— А если ты почувствуешь, что слабеешь, — продолжил я, — дай мне знать, и я постараюсь, чтобы бой закончился для тебя безболезненно, насколько это будет возможно.

— Что ты знаешь о смертельных ударах? — пренебрежительно спросил он.