Весь день они искали брод через реку Хану и обнаружили его уже на закате солнца. Друзья решили переправиться на другой берег завтра, а пока суть да дело, расположились на ночлег на небольшой уютной полянке.
Стемнело быстро, и после ужина Риата и Урус, обнявшись, скрылись в темноте. Араван тоскливо смотрел им вслед.
Чтобы отвлечь друга от неприятных мыслей, Гвилли задал ему вопрос:
— Слушай, Араван, а откуда ты узнал об этом броде?
Эльф вздрогнул и, уставившись в темноту невидящими глазами, погрузился в воспоминания.
— Брод, говоришь… — Араван задумчиво помешал еле тлевшие угли. — Я уже был здесь однажды, когда слухи о желтоглазом человеке по имени Идрал привели меня в Гарию. Долго искал я убийцу Галаруна и похитителя Рассветного меча. Где я только тогда не побывал, в том числе и в Гарии. Было это в 4Э466 году, и к этому времени я уже четыре года как знал имя своего врага. Не знаю, тот ли Идрал, кого я ищу. Возможно, это еще одно имя Стоука, возможно, они заодно. Но в одном я уверен: этот желтоглазый имеет власть над ночным народом.
Когда я нашел в Отвесных горах крепость, о которой мне говорили, там никого уже не было. Но было совершенно очевидно, что в этом зловещем месте обитали в свое время не только люди, но и рюпты. Повсюду царствовали разорение и хаос: стены перепачканы, все, что можно было сжечь, сожжено. Враг мой вновь ускользнул от меня. Но теперь я знал, что это то самое чудовище, которое убило Галаруна и похитило Рассветный меч, я всем существом чувствовал это. С новым пылом я принялся за поиски, но ничего, кроме глубокого разочарования, не испытал. Но если когда-нибудь я доберусь до убийцы благородного принца, кем бы он ни оказался — Стоуком, Идралом или и тем и другим, — клянусь: ему не поздоровится!
Араван изменился в лице и с нескрываемой ненавистью стукнул кулаком по ладони. Гвилли и Фэрил невольно вздрогнули и отшатнулись, и это отрезвило эльфа. Он сник и виновато посмотрел на своих маленьких друзей.
Фэрил все еще немного боязливо покосилась на Аравана и, положив ему руку на плечо, сочувственно проговорила:
— Не расстраивайся, алор Араван.
Эльф благодарно пожал ее теплую руку и согласно кивнул.
— Вы уж простите меня: я вовсе не хотел напугать вас, — уже почти спокойно произнес эльф. — Просто годы бесплодных поисков не прошли для меня даром.
Гвилли недоверчиво посмотрел на Аравана и спросил его:
— Неужели ты думаешь, что все еще есть шанс найти Рассветный меч? Ну после всех этих веков, я хочу сказать. Вдруг из этого ничего не выйдет?
Араван покачал головой и сказал:
— Предсказание дары Раэль позволяет надеяться на лучшее. Да и Фэрил как будто с ней заодно, — прибавил эльф, хитро покосившись на дамну.
Гвилли так и подпрыгнул на месте, а Фэрил с удивлением уставилась на Аравана:
— Да я-то тут при чем? Я вообще… — Дамна прервала себя на полуслове. Ей вдруг вспомнились ее бесконечные опыты с кристаллом.
Араван загадочно улыбнулся.
— Раэль вещала:
«Прекрасных птиц и серебряный меч
Мы не сумели уберечь
Готовьтесь же, эльфы, к битве за меч,
Которого не смогли уберечь».
А вот твои слова:
«Родившись вопреки судьбе,
Дитя в героя превратится.
Из Сферы в Сферу пролетит,
И невозможное свершится».
На лицах варорцев было написано полное непонимание, и Араван решил пояснить свою мысль:
— Что-либо определенное трудно сказать, ведь часто предсказания неясны, расплывчаты. В этом их коварство. Они могут означать совсем не то, что ты думаешь. Но лично я понимаю так: чтобы вернуть «серебряный меч», необходимо проехать из Адонара в Митгар, то есть совершить «невозможное». Для этого и нужен тот всадник, о котором говорится в пророчестве Фэрил.
— Но кто же он? — в один голос воскликнули варорцы.
Араван вздохнул, а потом рассмеялся, когда увидел нескрываемое любопытство, читавшееся на лицах ваэрлингов.
— Ах, да кабы я знал, разве бы мы сидели сейчас здесь и гадали?
На следующее утро друзья перешли Хану вброд и направились к ущелью между грядой Бодориан и Отвесными горами. Начался новый, самый трудный этап путешествия.
Друзья то карабкались по скалам, то переходили вброд реку Венн, петлявшую по горам. То и дело им приходилось возвращаться, чтобы найти более легкий путь.
Особенно туго приходилось лошадям. В отличие от мулов и пони, которые держались молодцом, они то и дело оступались и скользили на мокрых камнях.
С погодой нашим героям тоже не повезло. Хляби небесные разверзлись, и дни напролет хлестал дождь. Это давала о себе знать близость Авагонского моря, которое обрушивало на землю все буйство своих весенних штормов. Случались, однако, и периоды затишья. В такие дни все в природе будто замирало. Умиротворением и спокойствием дышало все вокруг, и влюбленным Риате и Урусу казалось, что только для них слагают свои хвалебные гимны птицы, только для них ночи теплы, а дни прохладны.
Но снова портилась погода, и снова измученные путники еле-еле пробирались сквозь завалы и проломы, скользили на горных тропах. Иногда они выходили на берег реки Венн, идти становилось несравненно легче, но позволить себе роскошь следовать за ее извилистым и непостоянным течением, то замедлявшимся, то срывавшимся со скал бурными водопадами, друзья не могли. Хотя, как выяснилось впоследствии, этот путь занял бы у них меньше времени, чем такая медленная пытка горами.
Случалось, что за день путники проходили всего по десять миль.
Постепенно, однако, склоны становились все более отлогими, а горы — все менее высокими, и наконец друзья выехали на широкую равнину. В ста милях к юго-западу отсюда лежала конечная цель их пути — порт Грако.
День летнего солнцестояния друзья отметили весело. До Грако оставалось ехать три дня по ровной дороге, и можно было позволить себе устроить небольшой праздник. Риата и Араван пели мелодичные эльфийские песни и читали стихи, а затем друзья все вместе танцевали и водили хоровод вокруг костра.
На следующий день на пути им стали попадаться первые следы цивилизации: небольшие фермы, стада овец, засеянные поля, маленькие деревушки и поселения.
Наконец двадцать четвертого июня они прибыли в большой портовый город Грако. Со своим населением в пять тысяч человек он показался варорцам просто огромным.
Целых три недели ждали друзья попутного судна, и только четырнадцатого июля сухогруз из крепости Овеп, пузатый, тяжелый и ничуть не соответствовавший своему красивому названию «Оррен вамма», что означает «Золотой дельфин», взялся доставить их в Хайльский залив в Пелларе, где располагался порт Пендвир.
