-- После нашей победы -- да.
-- А если я выучусь -- и стану сильнее тебя?
-- Займешь мое место на радость Кати, если она доживет до того дня. Я не считаю себя бессмертным, Амон. Однажды кресло Сильнейшего перейдет к другому. Так почему бы не к тебе? В нашем роду было много Сильнейших.
-- И ты так просто уступишь его?
-- Одолеть меня в поединке не будет просто, Амон. Ты действительно этого жаждешь?
-- Разве не ты обещал мне власть и Силу? Там, в лесу, когда я был еще дикарем?
-- Я сдержал обещание. Прежде чем желать большего, ты выполнишь мою волю.
Отойдя к столу, отец сел в кресло Главы Совета. Кар остался стоять. Отсюда, из потока света, отцовское лицо теперь казалось скрытым в полумраке. Голос же звучал по-прежнему четко:
-- Девять столетий я ждал этого дня, Амон. Дня, когда верну Империю. Когда сполна воздам дикарям за свой народ. Если ты помешаешь моим планам, если не справишься -- даже смерть не скроет тебя от моего гнева. Помни об этом, сын.
-- Я узнал еще одно, -- ответил Кар. -- Часть тебя во мне, и я не могу от нее избавиться. Но и ты не можешь меня убить, пока она там. А выпить мою Силу, когда я в Империи -- невозможно, Сильнейший. Слишком далеко.
-- Значит ли это, что ты намерен ослушаться? -- в отцовском голосе не было гнева, но Кара отчего-то пробрал холод.
-- Нет. Я выучил урок, отец. Куда бы я ни убежал, рано или поздно придется вернуться к тебе. Больше идти некуда. И когда я вернусь, ты заставишь меня горько сожалеть о своем бунтарстве. Так зачем тогда бунтовать?
-- Правильно. Ты боишься меня и ненавидишь, ты поклоняешься мне, ты жаждешь моей любви и моей смерти и сам не понимаешь, чего хочешь сильней. Выполни мою волю, и у тебя будет выбор.
-- А будет ли у меня свобода, отец?
-- Да. Любое заклятие можно обратить вспять. Я дам тебе свободу. Ты уйдешь или останешься со мной, как сын и способный маг -- или, если пожелаешь, мой будущий соперник.
-- Я все пытаюсь понять... -- Кар приблизился к отцу. Подумав, сел рядом, в кресло одного из Сильных. -- Пытаюсь понять, в чем вы мне лжете. Или недоговариваете. И ты, и Кати... Все.
-- Почему ты решил, что мы лжем? -- с интересом спросил отец.
Кар пожал плечами.
-- Чувствую.
-- Я не лгу тебе, сын, и никогда не лгал. В этом нет нужды. Что до Кати... Она ненавидит меня так, что готова поддержать любого, в ком увидит возможность когда-нибудь со мной справиться. Вот и весь ее секрет.
-- За что?
-- Кати -- дочь Сильнейшей Моры. Ты проходил историю Долины?
-- Ты убил ее. Одолел в поединке.
-- Правильно. Мора могла сдаться, но предпочла умереть. Кати на редкость сентиментальна. Триста лет прошло, а она все не успокоится. Бросить мне вызов сама она не может, потому что знает предел собственной Силы. Ты стал ее надеждой на месть.
-- И твоей тоже. Не слишком ли для одного полукровки?
-- Не возносись, -- ровно сказал Сильнейший. -- Ты не моя надежда, ты лишь мой инструмент. Я перебрал много способов покончить с дикарями. Этот показался мне лучшим. Но не единственным.
-- Понимаю. Ты хотел еще что-то сказать мне, отец?
-- Немного. Ты уже решил, как будешь действовать?
-- Я ждал, что ты спросишь, -- ответил Кар. -- Да, я давно все решил.
-- Лучше взять императора под открытым небом. Во дворце Сильнейших материя не будет повиноваться тебе так, как ты привык. Магия такой Силы не слабеет с годами.
-- Я знаю.
-- Мы сознательно не давали тебе советов на этот счет. Но если ты с грифоном...
-- Нет.
-- Ты идешь совершать казнь, а не играть в дикарскую честь.
-- Знаю.
Кар спокойно выдержал долгий отцовский взгляд. Наконец Сильнейший кивнул.
-- Решай сам. Я доверяю тебе. Но не будь слишком самонадеян, Амон.
-- Не буду.
-- В таком случае в путь, сын. Поверь, я буду рад увидеть тебя снова.
-- Тогда я постараюсь доставить тебе эту радость, отец, -- ответил Кар, вставая. -- Прощай.
Выходя, он чувствовал взгляд Сильнейшего, и тьма у сердца отзывалась тьме отцовских глаз, пока наконец завеса драконьей кожи не отделила Зал Совета от мира смертных.
* * * *
"Все-таки я во многом дикарь", -- думал Кар, прощаясь с Ветром на крыше дворца. Столица Империи дышала и ворочалась во сне, словно громадный многоголовый зверь. Кар чувствовал ее Силу -- Силу древних камней, хранящих заклятия строителей-магов, Силу тысяч живых душ, их страхов, их надежд. Силу крови в их жилах.
"Ты точно должен туда идти?" -- красные искры в грифоньих глазах мерцали все быстрее. Тревога зверя окутывала Кара, как холодное одеяло.
"Должен, -- в который уже раз повторил Кар. -- Улетай, Ветер. Что бы ни случилось, не возвращайся, пока я не позову".
"Я не хочу тебя оставлять".
"Знаю. Поверь мне, Ветер. Так нужно".
Тот выгнул спину, как рассерженный кот. Длинный хвост ударял по бокам.
"Я боюсь, -- признался Ветер впервые на памяти Кара. -- Ты не хочешь туда. Ты идешь против своего сердца. Ты как будто умираешь!"
-- Я не собираюсь умирать, мой мудрый грифон, -- прошептал Кар. Ласково коснулся нависшего над головой клюва. -- И туда иду по своей воле. Улетай, прошу. Доверься мне. Мы -- вместе!
Грифон зашипел сердито, но все-таки подчинился. Присев, рванулся в звездное небо -- темно-золотое видение из прошедших времен, мечта магов и страх дикарей. Огромные крылья на миг заслонили звезды. Описав круг над дворцом, грифон полетел прочь от столицы.
Кар глубоко вздохнул. Он дрожал, но не от холода или страха. Добротная имперская одежда из кладовых Долины -- плотные штаны для верховой езды, шерстяная рубашка цвета крови, теплый плащ в тон -- давила и стесняла движения. Жесткие сапоги неприятно скрипели при ходьбе.
Кар погладил знакомую рукоять меча. Давненько он не вспоминал былых привычек! Жаль, оружие бессильно против воспоминаний. Они подступали со всех сторон, давили, мешая дыханию. Звезды... глупо расстраиваться из-за звезд. И все же пасмурную ночь было бы легче. Упрямый прозрачный свет плыл над крышей, и звенели в тишине мальчишечьи голоса: "Мы будем приходить сюда, Кар? Потом, когда я стану императором?" "Как пожелаешь, мой принц". Амон, сын Амона, прижал к ушам ладони, но голоса все равно звучали в нем. "Ты -- мой принц. Мой брат. Я всегда буду рядом. Клянусь". "Помни, ты поклялся".
-- Нет, -- прошептал Кар.
Спасаясь от призрачных мальчишек, вызвал в памяти другое воспоминание: женщину со связанными руками на залитой солнцем площади. Золотоволосого императора на помосте, рядом со жрецом. Знак унизанной перстнями руки, блеск топора в руках палача.
Голоса стихли. Плотнее запахнувшись в плащ, Кар пошел к знакомому люку.
Створки отворились со скрипом -- петли давно не смазывали. Запах пыли ударил в нос. Сотворив неяркий магический свет, Кар спрыгнул на каменные ступени.
