— Спасибо, Жорт. А теперь за дело. Отправь разведку в Соны — узнать, что за корабли, какая цель. Теперь… Пересчитали убитых светоносцев?
Молодой командир тысячника сообщил, что их пятнадцать. Лоэр встревожился: неужели один ушел? Он попросил пересчитать заново.
— Кто этот тощий? — спросил Жорт, кивая на Оранта.
— Бывший главный наместник богов Гарманы. Только пусть о том солдаты не знают. Может быть, среди них есть верующие.
— Да какие верующие, большой эрат! Ребят ведь силком водят на служение в храмы, а у нас есть свои божки и свои идолы… Но не таись, большой эрат: что же все-таки произошло?
Лоэр коротко рассказал о случившемся во дворце. Жорт пришел в ужас и предложил отдать в распоряжение Лоэра свою тысячу для захвата дворца. Лоэр покачал головой:
— Мы решим дело иначе. Для осуществления плана требуется хотя бы небольшая часть войска, ушедшего на север.
— Через двадцать восходов оно будет здесь, большой эрат.
— Двадцать дней мне не выдержать. Пусть придут хотя бы конные отряды. Лошадей придется не жалеть во имя спасения людей. От скорого возвращения конных отрядов зависит жизнь Владетеля и ваша жизнь!
Солдаты сообщили, что нашли и шестнадцатого светоносца. Лоэр сходил и проверил сам. Убитые лежали в ряд — плечо к плечу, — положенные так людьми Жорта.
— Мертвых зарыть, — сказал Лоэр. — Только снимите плащи, их наденут твои солдаты, когда будут сопровождать меня с суператом.
— Повинуюсь, большой эрат.
Лоэр подошел к Бефу Оранту. Тот сидел, устремив пристальный взгляд в сторону Квина. Страха в лице не было, одно сожаление. Лоэр сел напротив.
— Вот что, — начал он. — Я даю слово сохранить вам жизнь, если вы выполните мои условия.
— Не выполню ни одного, потому что это бесполезно. Убив моих воинов, вы уже приговорили себя и своих друзей к смерти.
— Рыба в небе, эрат! Об этом никто не узнает до тех пор, пока вы не проболтаетесь сами!
Бывший суперат поднялся:
— Я отказываюсь не только от ваших оскорбительных предложений, но и от разговора с вами.
— Так… Вы все хорошо обдумали?
— Да.
— Жаль. Очень жаль! — Лоэр тоже встал. — Обойдусь и без вашей помощи, только все будет сложнее. Ну да ладно. Не хотите — как хотите. Выбирайте любой меч — будем драться: вы должны умереть.
— Я драться не буду.
— Тогда вам отрубят голову.
— Рубите.
Лоэр выжидающе посмотрел на него:
— Значит, решительно отказываетесь помочь мне?
Орант не отозвался. Лоэр повернулся к тысячнику:
— Его нельзя оставлять живым, Жорт, иначе вся наша затея окажется неосуществимой.
— Повинуюсь, большой эрат. Пошли! — Тысячник толкнул бывшего суперата к опушке рощицы, где солдаты заканчивали рыть яму.
Беф Орант не шелохнулся.
— Каковы ваши требования? — спросил он, глядя в землю.
Лоэр с трудом подавил радость:
— Вы должны способствовать освобождению эрата Никора и сорока восьми заложников. После этого покинете Гарману навсегда, в противном случае я при первом же случае убью вас.
— Это все?
— Все. Остальное мы сделаем сами.
Орант долго молчал. Потом тяжело поднял голову:
— Чем вы можете доказать, что сохраните мне жизнь?
— Вам не достаточно моего слова?
Орант еле заметно кивнул и снова задумался.
— Я согласен, — наконец сказал он, и тихо, словно самого себя, спросил: — Только как вы собираетесь вызволять пленников — ведь весь город заполнен моими людьми?
— Надо сделать так, чтобы они ушли из Квина.
Суперат усмехнулся:
— Это, по-вашему, называется — рыба в небе, Лоэр.
— Есть у вас какой-нибудь сигнал для того, чтобы они покинули город?
— Какой же сигнал? Нет никакого сигнала.
— Ладно, — Лоэр понял, что Орант вовсе не собирается раскрывать свои секреты. И не надо. Пусть надеется на счастливый случай — у Лоэра больше шансов на выигрыш. — Значит, вы согласны помогать мне?
— Я же сказал…
— Вам придется терпеть мое постоянное присутствие, даже когда будете спать. Любое неверное слово в присутствии подданных, любое подозрительное действие — ваша смерть, запомните об этом. Вернувшись во дворец, объявите себя больным и изъявите желание, чтобы с вами неотлучно был я. Не забывайте, кинжал мой острый и рука верная.
— Надеюсь, моим подданным не грозит расправа?
— Если они не окажут сопротивления.
— Вы их арестуете?
— На время.
— А потом?
— Потом заставлю строить корабли на верфи. Что же касается вас, эрат, то я просто вынужден пока сохранить вам жизнь. Но повторяю: если вы не покинете Страну навсегда, я убью вас за то зло, которое вы причинили Гармане.
По пути к Квину Лоэр очень подробно изложил план дальнейших действий тысячнику Жорту и, когда с делами все было улажено, попросил его навестить раненую Аору. Возле дворца они расстались: как было условлено, Беф Орант на виду у стражников дворца подозвал командира и поговорил с ним, потом, помассировав виски, дал знак рукой. Солдаты, поприветствовали его по всем правилам и скрылись в одной из улиц, выходящих на площадь. Бывший суперат был бледен, все время держался за голову — у него в самом деле разболелась голова, — и первое, что сказал, слезая с коня, было: «Владетеля ко мне!.. Эрат Лоэр, прошу не уходить: слышал, вы хорошо знакомы с тайнами исцеления?» Лоэр тут же потребовал, чтобы ему тут же доставили свежие плоды лимона, апельсина и бананов, корни травы сеп, стебли ачура, что растет в долине, а не на горе, и немного лепестков жасмина и розы.
Когда они вошли в палаты, Лоэр пояснил, что он в самом деле знает средство и что к вечеру эрат Орант будет чувствовать себя лучше… впрочем, это вовсе не означает, что он должен объявить себя здоровым!
В сопровождении двух командиров Оранта вошел Гел Никор.
— Лэр…
Никор сильно похудел, глаза запали, и в них появилось страдальческое выражение.
— Как твой недуг, Владетель?
Никор был заметно взволнован встречей. В нем то загоралась надежда на чудо, то снова гасла, и тогда весь вид его являл собою растерянность и выражал покорность судьбе.
— Как же твой недуг, Владетель? — повторил Лоэр.
— Хуже стало, Лэр… Уже два раза было… это.
— Тебе вовремя передавали лекарство?
— Как ты велел.
— Не обижают ли тебя люди наместников?
— Нет, Лэр. Но Владетелю худо. Очень худо!
— Ты много пережил за это время. Продолжай лечиться и скоро станешь совсем здоровым.
