— Уж это непременно, — ухмыльнулся Сварог. — Если бы я узнал, что у вас неведомо откуда появились лишние корабли в немалом количестве, я бы отправил своих моряков в гости. И вот что... Как это ты не подумала, что эти неизвестно откуда взявшиеся в большом количестве корабли не привлекут внимания Империи? Ты же знаешь, как на такое сотворение кораблей из воздуха посмотрят в Империи, имеешь некоторое представление об имперских наблюдательных средствах
— Вот того как раз не следовало опасаться, — уверенно сказала Лавиния. — Еще тогда, в первый вечер, Ганталь меня заверил, что никакие имперские средства наблюдения нам не страшны, они ослепнут и оглохнут. И с кораблями будет так же, как и с нашими разговорами в Вишневой беседке. Я никому не верю на слово, и я не проверила... Два раза собирала в Вишневой беседке членов Тайного Совета и обсуждала меры, которые следует принять, чтобы как-то противостоять твоим. Это была убедительная выдумка, в детали вдаваться не стоит, но оба раза ты просто обязан был отреагировать определенным образом, но этого не произошло. Значит, ни Империя, ни ты й в самом деле не можете подсмотреть и подслушать, что говорится в Вишневой беседке, ничего не знаете о деятельности Ганта ля...
Ни в ее голосе, ни в улыбке не было и тени торжества, но CBapoiy все равно стало неприятно: все обстояло так, как она говорила. И непонятно, запутывала ли эта неприятная деталь уже сформировавшуюся у него версию или попросту дополняла.
— Ты ведь умница и мастер интриги, — сказал Сва-рог. — Плохо верится, что ты после того, как он немного ошарашил тебя... чудесами не попыталась узнать о нем побольше.
— Конечно, попыталась. Очень скоро. Прежде всего, он самозванец. В провинции, откуда он якобы родом, нет не то что маркизов, но и простых дворян Ганталь. И во всем Лоране нет. Это нетрудно было проверить по гербовым книгам...
— В те времена люди не стыдились называть себя, как им больше нравилось... — припомнил Сварог фразочку из любимого романа, здесь неизвестного.
— Почему «те»? Такое и сейчас в ходу. Без веских причин никто, даже тайная полиция, не станет копаться в гербовых книгах...
И вновь она была права. Излюбленная легенда всевозможных авантюристов: происхождение из отдаленного захолустья. До сих пор под этой легендой прекрасно обитают в Латеране Канилла Дегро и Томи, ее используют Элкон и Бетта, ею пользовались Брашеро и Дали, и что там, в Саваджо Сварог с Яной выступали под личиной пусть не дворян, но жителей тамошнего медвежьего уголка, служившего объектом массы анекдотов...
— Я, если можно так выразиться, зашла с другого конца, — сказала Лавиния. — Обратилась к придворному магу, мне ведь разрешено его иметь как всякому та-ларскому венценосцу, хотя в последние годы не все этому правилу следуют. Он старенький, начинал еще при дедушке моего покойного мужа, но ясность ума и умения сохранил. Он заверил что Ганталь не имеет ни малейшего отношения к черному — это меня немного успокоило, но не окончательно... Понимаешь, есть еще одно обстоятельство... То, что мы стали любовниками, произошло как-то очень уж быстро. Я женщина вольных нравов, к тому же и вдова, но никогда не делаю шаг навстречу так быстро. К тому же, признаюсь уж, я тогда как раз прикидывала, кого-то из двух имевшихся на примете, не считая Ганталя, кандидатов, — серьезный выбор, учитывая, что я намеревалась завести если не фаворита, то постоянного любовника. И тут — Ганталь... Позже я кое-что обдумала и пришла к выводу: я в него не влюблена, но тем не менее чувствую к нему какую-то странноватую привязанность, какой никогда раньше не испытывала. Нарочно уезжала от него на недельку на охоту или в морское путешествие — и всякий раз ощущала по нему какую-то странноватую скуку. И такого раньше никогда не было. Первым делом я подумала о приворотном зелье — сейчас почти вывелись умельцы его готовить, но, по слухам, не все... Когда я подробно рассказала магу о своих чувствах и ощущениях, он задумался надолго, а потом сказал: все известные ему и по книгам, и по жизненному опыту приворотные зелья действуют иначе. И подробно рассказал, как именно. Так что это не зелье, и, тем не менее, он на меня оказывает некое воздействие, непонятно какое. Он с некоторых пор стал меня тяготить: своей непонятностью, в первую очередь. Пусть он и не черный, все равно, кончиться может для меня плохо, точно знаю: кое-что из того, что он делает, преследуется не самыми легковесными законами Империи...
— Подожди, — сказал Сварог. — Есть же ниточка — тот гофмейстер, что ввел его во дворец...
— Неужели полагаешь, я об этом не подумала? — она улыбнулась прежней холодной улыбкой мастерицы интриг. — Оборвалась ниточка. Гофмейстер умер через месяц после появления Ганталя во дворце, когда маркиз еще не стал моим фаворитом. Ничего подозрительного в его смерти нет: в его годы крайне опасно было уделять столько времени молодым танцовщицам из Королевского балета, да еще горстями лопать пилюли, возвращающие мужскую силу и возбуждающие чувства. Медики считают, что столь печального финала следовало ожидать гораздо раньше. Так что нет ниточек... Вот и все, я тебе рассказала все, ты прекрасно знаешь, что я не вру...
Она не врала, Сварог курил, глубоко задумавшись. Рабочая версия у него уже сформировалась, многое, да почти все, в нее идеально укладывалось. Первая версия — не всегда самая правильная, но других нет, хоть ты тресни.
— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — спросила Лавиния явно напряженно.
— А что тут думать, прыгать надо, — усмехнулся Сварог.
— Не поняла...
— Это старая притча, я тебе потом объясню, сейчас не стоит тратить время... Лавиния, ты часом не будешь горевать, если внезапно останешься без фаворита?
— Нисколечко, — сказала Лавиния решительно. — Он не самый лучший любовник на свете, да, наверное, такого и нет. Как и чем он на меня ни воздействовал бы, я по отношению к нему сохраняю трезвый рассудок и хладнокровие. А если учесть, что его штучки могут в недалеком будущем представлять для меня нешуточную угрозу... А фаворитов сыщется предостаточно, только пальчиком помани...
Разумеется, она все же не была откровенна до конца, чему не стоило удивляться. Сообразила острым умом, что «его штучки» ей нисколечко не помогут, разве что позволят избежать расходов на харланскую заварушку — а вот «торговый дом на паях» со Сварогом принесет не в пример больше выгоды. Дорога королей, она самая... Так что маркиз хладнокровно списан в графу «неизбежные убытки» — в голове каждого толкового короля присутствует такая бухгалтерская книга, способная ужаснуть обычного бухгалтера, да и любого не отягощенного короной счастливца...
АТАКА!
.Ь^ез особой спешки вылезши из мягчайшей постели, Сварог принялся одеваться — не так лихорадочно, как в прошлые годы при крике дневального «П-а-а-дъем», но все же не быстрее, чем полагается королю, если дело происходит в мирное время, в его собственной столице. Подгоняло знакомое нетерпение, предвкушение атаки — с самого начала, если не считать поиска зондов, были только разговоры — нужные, полезные, необходимые, но напрочь лишенные действия. Да и поиск зондов свелся к торчанью в кресле и методичному подсчету потерь. А вот теперь впереди было как раз действие...
Одевшись, он достал «портсигар» и включил, по условному рефлексу держа так, чтобы Лавиния не видела экрана.
Как он и ожидал, Канилла была в мундире с орденской колодкой, волосы заплетены в короткую толстую косу — при исполнении, конечно. Окно располагалось за ее спиной, а не сбоку, как в ее кабинете в девятом столе, и обои были хоть и знакомые, но не его родимой конторы: светло-синие, с маленькими золотыми замками, украшенные алыми стягами.
— Я так понимаю, ты в проекте «Изумрудные тропы»? — спросил он по-русски вящей предосторожности ради.
— Да! — ответила Канилла на том же наречии, ничуть не удивившись. — У меня здесь все по плану. Двести зондов готовы и уменьшены — половина стандартных, половина хелльстадских. Скоро начнут переправлять во дворец. Я присмотрю, как и было приказано. А потом пойду на Ту Сторону, руководить операцией.
