— Нормально.
— На въезде в город ничего не спрашивали?
— Общие вопросы, даже документы не глянули.
— Бардак у них.
— Не совсем. Там троих расстреляли, не знаю за что. Так и лежат.
— Может, и не за что. Бардак. И пиво здесь дрянь, кислое.
— Но пить можно.
— Однажды мне пришлось пить мочу. Тоже можно. Знаешь, что генерал Дербоний Старр назначил награду за твою голову?
— Впервые слышу. Впрочем, он не первый, кто предлагает за нее деньги.
— Да, не первый. Но до этого и десятой части от такой суммы никто не давал.
— Ого!
— Да, растешь. Так что морду кому зря не показывай, очень она у тебя дорогая. Сколько ты его дирижаблей сжег?
— Трудно сказать. В последнем бою не все мои. Там наши с земли работали, два аппарата вроде сами упали, после боя один бросили, его ветром к лесу прибило, баллон порвало, но не сгорел. Свалка была, никто уже правды не узнает. А до этого я три штуки достал.
— Да, в Такварисе твое имя вечно гремит.
— Ну… моя заслуга там невелика.
— Не скромничай. Где твои люди?
— На постоялом дворе, который Шфарич подсказал.
— Шфарича я уже видел.
— Мне не по душе, что его навязали. Его многие знают, да и не нравится он мне.
— Шфаричу даже шлюхи не дают, он никому не нравится. Та еще собака, но, должен признать, — собака преданная. Преданность, Леон, это то, что будет цениться всегда. Ее не купишь ни за какие деньги. Так что смирись с его недостатками. Эти маги… расскажи о них. Как они воюют.
— По-разному. Они сперва сами не знали, какой тактики придерживаться. Но постепенно втянулись. Один у них специализируется по молниям. Очень хорошо работает против артиллерийских позиций, сложенные снаряды подрывает на ура. Но обычно ему требуется усиление от других магов и разные хитрости вроде искусственной грозовой тучи. Против пехоты от него толку немного, разве что бить по скоплениям, но солдаты тесными кучами не держатся. Лошадей может распугивать молниями еще. Но их также пугают ходячие мертвецы, если не лучше.
— От них толк есть?
— Медлительные, случаев, чтобы вступили в бой, толком не было. Просто идут куда прикажут, но страху при этом нагоняют много. Не только на лошадей. От них все живое разбегается. Стрельнут в живот, а он все равно идет. От такого даже у храбрецов сердца в пятки прячутся.
— Да уж…
— Магичка одна выбирает среди солдат и офицеров тех, кто подвержен контролю. Превращает их на время во что-то вроде ходячих трупов, только чуть поумнее. Они начинают стрелять по своим, колоть штыками, поджигать артиллерийские заряды. В общем, пакостят кто как может. Остальных это сильно сбивает с толку. И когда снаряды отскакивают от невидимой стены, это тоже впечатляет.
— Правда, что они прилетают назад к тем орудиям, из которых их выпустили?
— Преувеличение. Сомневаюсь, что такое случалось хотя бы однажды. Но ты же знаешь людскую молву с ее вечными преувеличениями.
— Да, знаю. Маги хотя бы вполовину так страшны, как о них говорят?
— С этими магами в море или на реке я бы ни за что не связывался. С водой они непобедимы, как по мне. Насмотрелся на их тренировки, да и в бою видел. В чистом поле им приходится сложнее. Но тут не только магию надо в расчет брать. Страх — вот оружие так оружие. Бывали стычки, когда магами и не пахло, но противник был уверен, что они есть, и отступал в панике.
— Какие такие стычки?
— Да так… совсем мелкие. Фуражиры на засаду нарвались, или два конных дозора столкнулись: наш и вражеский.
— Ясно. Я так и думал, что без страха не обходится.
— Страх иной раз куда лучше магии работает. Целая рота кавалерии сдалась при виде обычной грозы. Решили, что мы их вот-вот изведем молниями.
— Забавно… Маги справятся с нашим делом?
— Нет.
— Тогда почему они здесь?
— Потому что мы без них не справимся.
— Поясни.
— Они сильны, но они здесь новички. Поначалу никак не могли поверить, что у нас вообще нет магии, ни в каком виде. Понемногу втягиваются, но процесс этот небыстрый. Им надо все разжевывать до азов. И если есть выбор, они предпочитают обходиться без убийств.
— Но убили уже многих.
— По указке генерала. Их мировоззрение подразумевает, что моральная ответственность за смерть лежит на том, кто отдал приказ. Служа Грулу, они вынуждены ему подчиняться, но, если нет прямого указания, они предпочитают напугать, усыпить, сбить с толку. В общем, что угодно, лишь бы не смерть. Там, у себя, на юге, они служили организации, которая защищала людей, а не убивала.
Полковник сделал большой глоток, лицо его стало отрешенным, очень тихо, ровным голосом он произнес:
— У нас даже те, кто знают, что за горами вовсе не ад, должны были об этом помалкивать.
— Слышал.
— Я по рангу это знать не имел права, но приходилось выведывать много лишнего и не спрашивать при этом разрешения. Не так далеко отсюда был случай. Давно. В селение туземцев пришел южанин и убил всех. Спаслись только две девочки, спрятавшись в колодце. Они так замерзли, что одна потом умерла от простуды, но вторая выжила. Черные плохо переносят холод. Мы не знаем, как сюда пришел южанин и каким образом ушел, но после себя он оставил выжженную поляну с рисунком, выложенным из черепов жителей. Он просто отделил головы от тел и ловко очистил от мяса. Они были будто отполированные. Будто лаком покрытые. Мы не знаем, зачем он это сделал. Но выжившая девочка говорила, что он не был злым и не был добрым. Он относился к этому так, как плотник относится к дубовым доскам. Просто делал свое непонятное дело.
— Наши маги не такие.
— Но они поднимают мертвецов.
— Это может делать лишь один из них. И эта магия запретная. Айш выполняет приказ Грула, ему это не нравится.
— Мы все выполняем приказы генерала, но оживляет мертвецов лишь один.
— Ты докладывал Грулу, что тюрьма твоим ребятам не по зубам.
— Я такое не говорил. Взять мы ее можем, но это потребует времени. При тревоге они, скорее всего, убьют заключенного, я правильно понимаю?
— Правильно.
— А он нужен живым. Это все усложняет.
— У тебя здесь хватит сил взять тюрьму штурмом?
— Ты видел, что творится в городе?
— Я особо не шастал, чтобы не мелькать. Рожа у меня известная.
— Это верно. При таком росте тебя давно уже должны были раза три повесить. Сильно в глаза бросаешься, шляпа, на лицо надвинутая, здесь не спасет. Город, Леон, готовится к приходу Грула.
— К этому все готовятся.
— Но здесь это чувствуется сильнее. Все, что может держаться на воде, уже зафрахтовано или реквизировано. Спешат вывезти все, и под шумок возникает много интересных вариантов. Тут готовят к эвакуации оставшиеся дирижабли, а на мне висит давнее задание устраивать диверсии с ними при любой возможности. Наводил справки по одному аппарату, так мне его купить предложили. Недорого. И даже с частью команды. То же самое с архивами, в том числе и финансовыми. А там ведь золотое дно для понимающего человека. Здесь сейчас такие дела крутятся, что за день из одной монеты можно сделать десять.
