— Сам?!
— Да. Издалека нашим что-то орал и меч свой бросил, показывая, что сдается, или переговоры какие-то затеял. Трудновато его понять — те восточники, что ближе всех к нам живут, вроде немного не так говорят. Наверное у них чуть ли не в каждой деревне свой диалект. Ты спроси его, кто он такой, и зачем приперся.
Дубин, прокашлявшись, присел на свободный табурет, и, повернувшись к рыцарю, старательно подбирая слова, спросил:
— Кто вы, и зачем пришли к нам?
Рыцарь, оторвавшись от кружки, ответил мгновенно и без запинки:
— Я сир Дюраг, верный вассал барона Шервазира. Мой барон и его герцог послали меня к вам для важного разговора. Передай вашим вождям, что меня можно и не связывать — я никуда не убегу.
Монах, выслушав перевод, кивнул:
— Хорошо, спроси его, что за разговор.
Дубин перевел восточнику и от себя добавил:
— Только говорите помедленнее, чтобы я успевал переводить.
— Хорошо. Но можно мне сперва узнать, с кем я разговариваю? Мне нужны главные ваши вожди, и трепаться попусту с их слугами будет досадной потерей времени.
— Слуг здесь нет — в этом доме собрались наши военные вожди. Я Дубин, вот это Кругов: мы вожди юга. Монах и Серго вожди севера. Вся эта армия, что расположилась в деревне и вокруг нее, наша.
— Это очень хорошо. Тогда переводи остальным вождям. Меня послали к вам, чтобы договориться о союзничестве. Вместе нам легче будет сбросить хайтов назад в реку.
Монах, выслушав перевод, покачал головой:
— Мы не видим смысла в союзе с разбойниками. Ваши всадники разоряли наши деревни, убивали людей, или угоняли их к себе в плен. Если нам попадается восточник живьем, мы сажаем его на кол. И этому сиру, возможно, грозит та же участь. Не вижу ни одной причины, которая бы помогла ему избежать такой неприятности.
Слова диктатора рыцаря ничуть не напугали. Сохраняя безмятежный вид, он продолжил:
— Мы сюда не за вашими деревнями пришли: просто некоторых ребят невероятно трудно удержать в узде. Стоит ли обижаться на такие мелочи? Наши дозорные видели, как вы днем воевали с хайтами. Они сказали, что вы не смогли снять осаду с вашей крепости, и очень поспешно отступили за реку. И еще они сказали, что вам при этом очень повезло.
— В чем же нам повезло?
— Пока вы дрались с пехотой Хайтаны, мы сражались с их кавалерией. Отряды фраков в погоне за нами ушли прилично на восток. Мы там стараемся их разделить, чтобы бить по частям, но эти черные мрази упрямо держатся кучей. Они знают, что пехоте наших рыцарей не догнать, вот и оставили ее в лагере у вашей крепости. Когда им надоест за нами гоняться, вернутся назад, и потом уже совместно начнут двигаться. Вот вы представьте, если бы днем с хайтами был отряд в три сотни фраков. Представили? И как по-вашему: удалось бы вам переправиться через реку избежав разгрома? Не думаю, что от атаки сотен этих бестий вы бы спаслись своими вонючими трубами. А вот мы могли бы неплохо вам помочь при таком раскладе: нам они не так страшны.
Монах, очевидно, кое-как понимал, что говорит Дюраг, и перевод Дубины слушал невнимательно. Едва тот закончил, нетерпеливо произнес:
— Если он так уверен в своих силах, то зачем им вообще союз с нами?
Рыцарь тоже над ответом долго не раздумывал, и признался честно:
— Мы бы хотели остановить хайтов здесь, не пустив к нашим границам. Очень трудно сладить с их ордой, когда она будто змея многоголовая расползается по лесам. Сколько их не режь, все равно разграбить успеют многих. Если бы у нас хватило сил, мы бы их давно перетоптали, но увы: нас не так много, как хотелось бы. У нас попросту не хватает воинов на такую ораву. У вас, похоже, те же проблемы. Так почему бы не сделать работу вместе, если это выгодно и нам и вам? Ведь поодиночке мы ничего с ними поделать не можем.
На этот раз Монах отвечать не спешил, и обратился к командирам:
— Как, по-вашему, стоит всерьез обсуждать предложение этого проходимца?
Круг решительно кивнул:
— Если для победы мне придется черта в союзники взять, я возьму без угрызений совести.
Серго кивнул:
— Монах: он прав. Мы и без фраков их выдавить не можем. Многовато для нас.
Дубин, покосившись на рыцаря, тихо произнес:
— Многие наши ребята недовольны будут. Да и кшаргам восточники не по душе. Но, думаю, выбирая между хайтами и восточниками, все выберут хайтов.
Монах, чуть подумав, кивнул:
— Хорошо. Скажи ему, что мы не против совместных действий. Но для этого нам надо переговорить с их вождем. Мы должны получить назад угнанных жителей, и нам понадобится компенсация за разгром нескольких поселений.
Дюраг, выслушав перевод, ответил быстро:
— Да, это надо говорить вождям: я не могу ничего обещать. И вождь у нас тоже не один: четыре королевства послали своих воинов в этот поход. Если ваш черный вождь передумал знакомить кол с моей задницей, пусть прикажет вернуть мне оружие и посадить на коня. Уже к полудню тогда сумеет поговорить с нашими вождями: мы стоим не так далеко отсюда.
* * *
Кабан, напичканный наркотическим маковым отваром, храпел как тяжелый бульдозер. Даже когда сестренка Литали уселась ему на ноги, не сбился с ноты — продолжал храпеть в том же ритме. Сама Литали разместилась на табурете и, как и младшая сестра, разинув рот, следила за руками землянина.
Ладони Макса за последний год загрубели серьезно — работать им приходилось не в тепличных условиях. Кожа ороговела, загорела до черноты, ногти исцарапало, суставы трещали при попытке сжать кулаки. Но это ему не особо мешало — вот уже полчаса охотник развлекал восточниц примитивными фокусами. Для этих детей леса, неизбалованных цивилизацией, и храп Кабана мог за музыку сойти, а проделки чернявого землянина и вовсе можно назвать грандиозным шоу.
«Вытащив» из уха девочки свинцовую картечину, Макс сжал ее в кулаке, дунул на костяшки пальцев, раскрыл ладонь — продемонстрировал, что она пустая. Зрительницы дружно охнули, а младшая, от избытка эмоций, начала грызть ногти, за что схлопотала шлепок от старшей:
— Отец увидит, что опять ногти грызла, отрежет тебе все пальцы сапожным ножом. И никто тебя потом без пальцев замуж не возьмет!
Скрипнули деревянные петли, в каморку заглянул Гена:
— Макс, пошли на стену, похоже, хайты что-то замышляют. Плохое замышляют.
— Да уж понятно, что хорошее не замыслят…
Извиняющее улыбнувшись Литали, охотник пошел за комендантом.
Проливной дождь прошел так же внезапно, как и начался — теперь на улице лишь нудно моросило. Двор превратился в исполинскую лужу — вода неохотно просачивалась через щели у ворот, не в силах уже впитываться в землю. Похоже, за конец ночи и утро выпало сантиметров пять осадков, а, скорее всего, больше. Таким темпом Измаил вскоре в бассейн превратится.
