Они разговаривали в одной из ниш, скрытой от посторонних ушей. Впереди была очередная королевская трапеза, на которой сёстрам предстояло блистать.
- А король? - Стефания не решилась задать прямой вопрос.
- Будет мой, - уверенно ответила Хлоя. - Ещё до Светлого праздника. Сегодня он прислал мне канарейку в клетке - я отослала, сказав, что приличная замужняя женщина не принимает подношений от мужчин. Уверена, что вскоре через Дугласа мне передадут что-то интересное.
- Твой муж не потерпит, - покачала головой виконтесса.
- Смирится. Я ведь рожу наследника. Думаю, через пару лет. Да и новая должность, земли, титулы ему не помешают, руки целовать будет. А во влюблённость я ещё поиграю, когда от короля своё возьму.
Той ночью Его высочество снова послал за Стефанией. Сестра посоветовала не давать сразу, постараться занять чем-то другим, а 'потом постанывай, будто испытываешь неземное блаженство: он должен ощущать себя желанным победителем'.
Виконтесса кивнула, вспоминая все игры, которые знала. Что же могло бы удивить Его высочество, выделить её среди других?
Прятки в спальне наследника оказались увлекательным занятием. Его высочество с упоением разыскивал любовницу: ему понравилась её затея. Особенно с одним пикантным добавлением: нашедший снимал с проигравшего один предмет одежды.
Стефания, разумеется, как и положено, оказалась обнажённой первой. Ёжась от холода, уже не прикрывая срамоту (глупо, если давно всё решила), она пыталась разыскать принца.
Одежда валялась по всей комнате, виконтесса то и дело на неё натыкалась.
Наконец Его высочество выдал себя, ущипнув проходившую мимо любовницу за ягодицы.
- Я должен вам штаны, миледи, с удовольствием их отдам.
Выйдя из-за портьеры, наследник дёрнул за завязки и, переступив, оставил на полу последнюю одежду.
Стараясь не думать о холоде - зима за окном, от которого сморщились соски, и тело покрылось 'гусиной кожей', Стефания с улыбкой признала Его высочество опытным охотником, 'потому что вы не только выследили дичь, но и сумели затаиться от зверя'.
- Положена ли охотнику награда?
- Разумеется, Ваше высочество.
Стефания сделала реверанс, скользнув взглядом по восставшему члену принца.
- Тогда пора в постель, миледи, - рассмеявшись, наследник подхватил виконтессу и уложил лицом на подушки.
Дождавшись, пока Его высочество удовлетворит первый порыв страсти и выйдет из неё, виконтесса решилась спросить о судьбе герцога Лагиша.
- Через неделю заседание, лапушка, - наследник погладил её попку и велел перевернуться. - Тогда и решится.
- А можно мне присутствовать? - робко спросила Стефания, прижавшись к нему грудью и поцеловав в кадык.
- Женщин не допускают, но можешь послушать с хоров. Не знал, что тебе интересны Лагиши.
Принц лёг, с удовольствием глядя на сидящую рядом виконтессу. Та принялась массировать и растирать его тело.
- Банальное любопытство, - улыбнулась виконтесса и потянулась к его губам. - О дворе столько о них говорят…
Следующий день провели на охоте.
Стефания, на новой лошади, скакала бок о бок с Его высочеством, чуть позади королевской четы. Даже хранитель печати, граф Амати, чуть позади - как же высоко она взлетела!
Хлоя, впрочем, неподалёку, рядом с мужем и, когда тот не смотрит, флиртует с королём. Кончилось тем, что и её попросили присоединиться к кругу избранных. Пока вместе с супругом, но все понимают, почему так горят глаза Его величества.
Королева как-то незаметно ушла в тень, и на пикнике сёстры Эверин оказались властительницами ушей и глаз. Пока жарились оленина и перепела, обе, восседая на тёплых шкурах, укутанные в меха, раздавали шутливые поручения, а кавалеры, сбиваясь с ног, спешили их исполнить.
Принц, наплевав на приличия, устроился у ног любовницы, заявив, что намерен прислуживать красоте. Его выходка вызвала улыбку отца - тот сам занял место поближе к леди Амати и, среди прочих, провозгласил тост за 'бриллиант среди придворных дам'.
Хлоя деланно смутилась, даже залилась румянцем, отвернулась, а рука, будто случайно, легла на самый край шкуры - ближе к королю. Их разделял только лорд Дуглас.
После еды, пока слуги собирали посуду и объедки, леди Амати отправилась на прогулку с супругом, нарочито предпочтя его прочим кавалерам. Она не рвётся в постель короля, она верная жена.
Стефания же предпочла переговорить с братом. Ей не нравилось, как они расстались, хотелось кое-что передать родителям.
Генрих вёл себя иначе, нежели во время разговора в спальне: вежливо, хоть холодно и сухо. Согласился с тем, что она вольна остаться при дворе, поздравил со статусом фаворитки и напомнил, что у неё есть семья.
- Неужели? - вскинула брови виконтесса. - Давно ли? Ты и отец убеждали меня в обратном, когда мне так нужна была помощь.
- У каждого свой долг перед родом, - напомнил брат.
Стефания покачала головой:
- Все свои долги я отдала, а ваши с процентами отработала Хлоя - вы выгодно её продали. Но если представится случай, я вспомню об отце и брате. Обещать ничего не стану. К слову, поздравляю с женитьбой: к сожалению, не могла на ней присутствовать. Долгих вам лет жизни и здоровых детей. Зайди ко мне перед отъездом - я передам письмо лэрду Эверину. Генрих пристально глянул на неё,будто видел впервые, оглянулся на лай собак, и процедил:
- Уж не в королевы ли метишь? Твоё положение шатко, а ты уже командуешь родными. Тебе ведь нужна поддержка, род Эверинов лишним не будет. Куда ты потом пойдёшь? Сомневаюсь, что ты настолько умна, чтобы удержаться?
- Я умна настолько, чтобы хоть что-то получить и обеспечить своё будущее. Но, полно, Генрих, кем я командую? Я всего лишь получила право голоса.
- Хорошо, спишись с отцом: он скажет, что делать. Я послушаю, что говорят при дворе, узнаю, кого следует опасаться. Сама будь покладистой и не огорчай Его высочество.
- Хоть под него вы меня не подкладывали, - усмехнулась виконтесса. - Рада, что ваше честолюбие польщено. Немалая польза роду, да, братец?
Повернувшись к нему спиной, Стефания направилась прочь. В сердце клокотала обида: родные опять желали продать её ради собственной выгоды, заставить действовать по своему плану. Но она желала иного - добиться своего места в жизни.
Заночевали во владениях одного из дворян, стремившегося превзойти господа бога в искусстве гостеприимства.
Румянили бока туши в зале, обливались потом вертевшие их поварята.
Высочайшие гости услаждали желудки и слух, внимая пению местного церковного хора, специально по этому случаю исполнявшего весёлые гимны.
Приказав принести жемчужину, король велел бросить её в кувшин с вином и обнести всех дам:
