Александр Абердин - Небесный Рыцарь - 1- НА СЛУЖБЕ ОРДЕНА

   - Меня зовут Молния, можно просто Молли. Тебе помочь?

   Рыцарь улыбнулся и ответил:

   - Придержи-ка этот ремень, Молли. Мы летим в Золотой Марг. Кто твой наездник, девочка?

   Молли, натягивая ремень, сказала:

   - Рыцарь Орбин, Легар. Он хороший рыцарь. Два месяца назад мы вернулись с ним из Семёрки и у него есть точно такой же серебряный перстень, как и у тебя

   - О, так ты крылья Весельчака Бина, малышка! - Весело воскликнул Легар - Наслышан о нём. Теперь мне понятно, Молли, почему ты согласилась отвезти Станию в Большой Шум.

   Молли вместо ответа стремительно развернулась, но Бур властно прикрикнул на грифониху:

   - Стоять, кошечка! Это Уртен, наш сосед и мой друг. В Большом Шуме все люди мои друзья. Понятно?

   Подошедший Уртен, тащивший за собой тележку, сказал:

   - Правильно, Бур. Тем более, что я привёз тебе и твоей подружке по большой, запечённой с орехами свинье. Легар, я так понял, что собаки у тебя больше нет, зато появился брат? Ну, что же, мы все, наконец, дождались этого счастливого дня.

   - Да, старина, так оно и есть но я не советую тебе беспокоить его. - Ответил рыцарь - Вот чёрт, навадор забыл взять!

   Перед тем, как отправиться в дом за навадором, Легар помог соседу снять с тележки толстую турью шкуру и из неё тотчас вкусно пахнуло запеченным мясом. В тележке, представлявшей из себя кормушку с четырьмя колёсами, лежали две свиные туши, уже порубленные на куски. Грифоны, радостно клекоча, стали клевать мясо, Уртен похлопав Бура плечу, выдернул из его перового, белоснежного воротника несколько покосившихся перьев и пошел домой, а Легар отправился за навадором. Хотя с того момента, как он вышел из дома, прошло не более шести минут, в нём произошли большие перемены.

   В комнате, прямо напротив входа, возле глухой стены стоял большой камин-очаг, в котором Легар изредка зажаривал целиком оленя. Справа от него в углу стояла громадная деревянная кровать, по-большешумскому полати, а слева здоровенная, медная, кованная, овальная ванна, привезённая из Эвриля и в углу небольшая выгородка с туалетом. В нём стояло диковинное магическое устройство, серебряный унитаз, точно такой, как в доме его отца, изготовленный гномом Клоффе. На чердаке, под черепичной крышей располагалась большая стальная ёмкость на десять тонн воды, с воронкой снаружи. Одной из немногих обязанностей Бура было летать за водой на озеро с большущим кожаным ведром на триста литров ёмкостью. За день вода в ёмкости нагревалась и потому каждый вечер Легар мог принять довольно горячую ванну и постирать свои вещи. Любил купаться в горячей воде и Эолтан, когда был ещё псом.

   Не забыл он об этом и сейчас, а потому, как только Легар вошел в комнату, то сразу же увидел прелестную картину, дракон омывал свою возлюбленную. Странно, но Стания, стоящая в ванне перед Эолтаном, опустившимся перед ней на колени, как только он вошел, даже не вздумала визжать. Наоборот, девушка тут же приосанилась, словно показывая, какого счастья он лишился. Недовольно цокая языком, Легар направился к шкафу с оружием и достал из него навадор, после чего, насмешливо глядя, как Эолтан поливает магессу водой из серебряного ковшика, подошел к комоду, положил на него оружие и вынул из ящика с драгоценностями перламутровую шкатулку, в которой лежало роскошное ожерелье из полутора сотен розоватых, крупных жемчужин, - подарок короля Альфаро. Держа его в руках, он нахально приблизился к ванне вплотную и сказал:

   - Эл, мне эта фиговина не нужна, а твоей подружке придётся в самый раз. Она любит надевать платья с большим вырезом.

   Стания, увидев роскошное ожерелье из дивного, розового зейфирского жемчуга, радостно заулыбалась и слегка присела, чтобы Легару было удобнее надеть ожерелье на её шейку. О том, что девушкам положено быть стыдливыми и не выставляться мужчинам на показ, эта юная магесса, похоже, не знала, а может просто хотела отомстить рыцарю. Легар невозмутимо надел на точёную шейку Стании ожерелье, клином спускавшееся в ложбинку между её очаровательных грудей с розовыми жемчужинами сосков, и невольно залюбовался, глядя на прелестную девушку. Эолтан немедленно поднялся, встал к девушке за спину и пока дракон возился с застёжками ожерелье, рыцарь нежно поцеловал девушку в губы, но затягивать с поцелуем не стал и, быстро отойдя назад на пару шагов, сказал:

   - Ну, вот, Стания, и выяснилось, что ты девушка, а не какое-то там магическое существо. Ну, всё, я улетел на каторгу, а вы милуйтесь тут, но только осторожно, дом не развалите.

   Легар взял навадор, вышел из дома, дождался, когда грифоны поужинают и вскоре взлетел в небо как раз в тот момент, когда Эолтан снова издал какой-то радостный драконий клич. Он громко рассмеялся и покрутил головой. Пожалуй, проделай его друг такое в постели с обычной девушкой, та точно вылетела бы в трубу. Да, магессы действительно особые существа, как, впрочем, и маги-мужчины. Хотя Селенус и обнаружил в нём магические способности, он наотрез отказался их развивать, чтобы стать рыцарем-магом. Это навеки привязало бы его к Золотому Маргу, чего он не хотел, а потому лишь выучил несколько не самых сложных магических трюков и даже научился стрелять с руки небольшими огненными, ледяными и парализующими шарами. Для серьёзного боя их мощности не хватало, но шугануть дикое зверьё или каких-нибудь крестьян с вилами наперевес, он мог.

   В цитадель Легар прилетел, когда солнце уже заходило за горизонт. Как и всегда, он нахально пролетел над Золотой площадью и, не останавливаясь мало того, что влетел в "Большую хибару", так ещё и позволил Буру помчаться к покоям Селенуса огромными прыжками, заставляя магов сильно нервничать и разбегаться во все стороны. Это у него называлось тренировкой ловкости и подвижности. Тренировались, естественно, маги и архимаги, а он невозмутимо восседал на загривке Бура и не обращал никакого внимания на громкое крики и проклятья, сыпавшиеся на него со всех сторон. Скандалить с магами давно уже вошло у него в привычку и Легар никому из них не давал спуска. При этом он вежливо и почтительно разговаривал с теми, кто никогда не набрасывался на него с обвинениями и даже весьма охотно выполнял их поручения, даже самые опасные. Вот только таких магов в цитадели насчитывалось не больше двух дюжин.

   С Селенусом, в покои которого вскоре ворвался и где, бесцеремонно царапая когтями мраморный пол, затормозил Бур, у Легара сложились сложные отношения. Верховного мага едва ли не больше всех бесили его выходки, а потому он всячески пытался усмирить строптивого и скандального рыцаря. Увы, из этого у него ничего не получалась. К лести Легар был равнодушен, равно как и к золоту, этого добра ему и так перепадало немало, на ругань мог ответить отборным матом, во время нудных нотаций моментально засыпал с открытыми глазами, а на задушевные разговоры не вёлся, начинал немедленно язвить и они тут же превращались в очередную яростную перебранку. Единственное, к чему рыцарь относился внимательно, так это к тем вводным, которые Селенус иногда давал ему перед очередной сложной миссией. Обычных миссий, когда рыцарю было достаточно просто поторговать рожей, на долю Легара никогда не выпадало, как и тех, когда требовалось уморить какого-нибудь короля до смерти долгими, тихими и совершенно бессмысленными разговорами.