Минда перегнулась через перила и заметила внизу край белого балахона. Отшатнувшись, она прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Бродяга. Его она боялась почти так же сильно, как и самого Ильдрана.
Глубокий вдох помог унять сердцебиение. Адреналин прогнал усталость. Теперь она торопливо перешагивала сразу через две ступеньки. Темные мысли закружились в голове. Чье-то влияние? Ильдрана или Бродяги? Дыхание стало прерывистым. Напряжение нарастало. От ужаса ей хотелось закричать, но Минда только прикусила губу. Бесполезность дальнейшей борьбы стала очевидной. Не важно, что она последняя из Вессенеров. Не важно, что в ней есть скрытые силы. Она измотана до последней степени, отчаянная борьба с духом меча не прошла даром. Зачем идти дальше?
Чтобы покончить с Ильдраном. В этом она поклялась тем, кто уже погиб.
Лестница закончилась перед дверью. Минда смотрела на ее створки, на тусклый латунный замок, жалея, что оказалась здесь. Снизу приближались шаги Бродяги, она отчетливо их слышала. Решимости отворить дверь не хватало; Минда стояла на верхней ступеньке и не могла унять дрожь. Если она войдет, то не сможет ничего сделать. Лучше убежать, прорваться мимо Бродяги, мимо стражей, пока еще жива. Убежать сейчас и вернуться, когда станет сильнее…
Сдерживая рыдания, она повернула ручку и вошла, осторожно прикрыв за собой дверь. Минда оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы подпереть дверь, но ничего не нашла. Тогда она прислонилась спиной к створке, не отрывая рук от старого дерева, и осмотрела открывшийся перед ней зал. Он был не больше сотни футов в длину, посередине каждой из боковых стен были по две двери, а третья виднелась в дальнем конце комнаты. Внутреннее чутье подсказало: это последняя дверь. За ней Ильдран.
Почему он не воздействует на ее мысли? Разве не чувствует, что она так близко?
Осторожный шаг вперед, потом другой. Вот она дошла до первой двери справа, медленно открыла ее и заглянула внутрь. Там оказалась спальня с панелями и гобеленами на стенах и роскошной кроватью, стоящей в дальнем углу. Стена напротив была увешана книжными полками. Противоположный угол занимал камин. После всей этой разрухи странно было видеть такую уютную комнату. Неужели здесь спит Повелитель Иллюзий?
Она медленно осмотрела помещение в поисках какого-нибудь оружия. Вот теперь ей бы пригодился меч Туатана. Минда уже сожалела, что лишилась волшебного меча. А здесь не нашлось ничего, что можно было бы использовать в схватке.
Минда покинула спальню и полностью сосредоточилась на том, что ожидало ее за дальней дверью. Решимость крепла. В душе шевельнулись ростки вновь пробуждающейся силы. Прямо над ней, на вершине Высокой Скалы, стоял кромлех, и это придавало ей уверенности.
До слуха Минды донесся шаркающий звук шагов, показавшихся очень далекими. Она повернулась, бессознательно подняв руки для защиты, и оказалась лицом к лицу с Бродягой. Его лысый череп поблескивал в свете далинов. Не успела она пошевелиться, как он оказался совсем рядом. Сильная рука вцепилась ей в плечо, длинные ногти царапнули кожу. Минда пыталась сопротивляться, но Бродяга отвесил ей такую оплеуху, что зазвенело в ушах.
Ну наконец-то ты нам попалась, холодно прошипел его голос. Пошли, несчастная. Ильдран тебя ждет.
Он потащил ее на другой конец зала к дальней двери. Минда напрягла последние силы, но Бродяга только крепче вцепился в плечо и злобно рассмеялся.
Вот и конец, решила Минда. Вместо того чтобы явиться к Ильдрану во всеоружии силы Вессенеров, как предсказывал Кэблин, она предстанет перед ним беспомощной пленницей. Но теперь не во сне. Теперь в плену оказались и ее душа, и тело.
После света далинов комната показалась Минде темной. Три свечи тускло горели на стенах. Бродяга втолкнул ее перед собой так, что она упала на пол и тут же подняла голову, чтобы наконец увидеть Ильдрана. Да так и замерла.
Он сидел в простом деревянном кресле. Густые, белые как снег брови нависали над глазами, длинная седая борода спускалась на грудь и пряталась под широким белым поясом. Волосы тоже были седыми, а его лицо — по крайней мере та часть, которую она могла видеть, — казалось лицом школьного учителя — задумчивым и мудрым. Рубашка и штаны на нем тоже были белыми, а надо лбом виднелись маленькие рожки, совсем как у Яна.
И это Повелитель Снов?
Он больше был похож на тех пожилых мужчин, кто частенько заглядывал в лавку Рабберта в Фернвиллоу, — учителей и книготорговцев с пухлыми руками и очками на кончике носа.
В самой комнате ничего не было, кроме кресла, в котором он сидел, и большого глобуса на треножнике перед ним. Глобус напомнил Минде о кристаллах-держателях — он был таким же рубиново-красным и мерцал в том же ритме.
Благообразное лицо повернулось ей навстречу, и Минда в ужасе отшатнулась. При виде его глаз она поняла, что наружность обманчива. Глаза без зрачков горели обжигающим кроваво-красным огнем, и в них светилась его извращенная сущность.
Ильдран улыбнулся. Минда хотела отвести взгляд, но не смогла.
— Итак, — ласковым голосом заговорил Повелитель Снов. — Как это назвал тебя мьюриан? Ах да, Таленин. И ты наконец-то пришла.
Минда потрясла головой, стараясь избавиться от наваждения. Тембр голоса был точно таким же, как у Гримбольда, а неспешная речь напоминала манеру Рабберта. Все сплошной обман. Он изменил свой облик, только глаза остались настоящими, остальное — иллюзия.
Улыбка на его лице стала шире.
— Это мой подлинный облик, — сказал он. — Разве я так ужасен?
— Ты — воплощение зла.
— Что ты можешь знать о зле? — спросил он. — Я видел его, пробовал на вкус, жил им. А ты? Я был в Далкере, царстве Богов Тьмы, и я видел зло. По сравнению с ними я просто ребенок, играющий в свои незатейливые игры. Но я многому у них научился и когда-нибудь поднимусь до такой же высоты. Вот тогда я стану злом — для тебя, для тех, кто думает так же, как ты. А для меня? Для тех, кто пойдет со мной? Мне кажется, все зависит от точки зрения.
Ильдран негромко рассмеялся. Сочетание спокойного тона и извращенного юмора еще больше напугало Минду. Комната вдруг расплылась, свечи слились в одно пятно, потом разделились на сотни огней, седовласый человек дрожал в их свете. Минда поняла, что ее глаза стали наполняться слезами. Это не колдовство.
— Я испытываю к тебе некое теплое чувство, — продолжал Ильдран. — Никто другой не мог так долго противостоять моему натиску. Даже до того, как этот мьюриан подарил тебе свою побрякушку, ты была сильной. Но ведь ты однажды рожденная, не так ли, Минда Таленин? Эти залы, этот холм, все это твое наследство. Вессенеры. Они были гордыми. Гордыми и могущественными. Но не настолько сильными, чтобы я не смог их всех уничтожить. Всех, кроме твоей матери, Морвенны. В конце концов, я и ее убил, хотя и не участвовал в этом лично.
