— Все израсходую в кратчайший срок.
— Теперь, когда мы с тобой практически семья, я не буду мириться с твоими дикими замашками, — пригрозила Лиза. — Если снова нападешь на человека, я дам тебе пендаля. Тут же вылетишь с моей виллы. Врубаешься?
— Как рубильник.
— Здорово, что мы друг друга поняли. Давай, ешь.
— Лизонька, ты меня совсем не понимаешь, — я обнял «бадейку». — У меня пропал аппетит от тоски.
— Чего?
— Ты замечательная хозяйка, прекрасно готовишь, а мне весьма неуютно от мысли, что я не могу стать для тебя настоящим мужем… Тем страшно голодным мужиком, который приходит домой с работы, садится вот здесь и наворачивает борщ с пылу с жару, и голубцы, и пирог. Я его ясно представляю. Вот он сидит и нахваливает твою стряпню, и чувствует в каждой ложке твою любовь, совсем как в телевизионной рекламе. Мне стыдно, что я живу, так сказать, на готовом корму, — я понюхал кровь и отстранился от «бадейки», — как боров в хлеву, а не как мужчина — хозяин в доме, глава семейства.
— Поэтому ты решил самостоятельно добывать пищу?
— Затрудняюсь объяснить, что на меня нашло.
— Тишуля, — Лиза потрепала меня по голове как собаку. — Ты тоже можешь почувствовать вкус моей любви на языке. На каждой «бадеечке» впору написать «Разлито и упаковано с любовью».
— Но как же борщ? Он пропадает.
— Борщом я поделюсь с друзьями. Кстати, ты мне подкинул идею для вечеринки в старорусском стиле, — Лиза быстро выпила кофе, приготовленный в квадратной машинке, и помчалась прихорашиваться.
— Пока я буду возиться с мейк-апом, найди в гардеробной новый костюм и красную рубашку, — на миг она остановилась на плоском порожке и обернулась. — Сегодня мы едем вместе на завод. Ты должен увидеть репетицию юбилейного представления. Мы с сотрудниками ставим спектакль по твоему сценарию.
Приглашение на репетицию праздничного спектакля должно была стать лучшей новостью дня, но радость от него мгновенно потерялась в сиянии счастья от другой новости — Лиза осталась человеком… или, как выразился бы охотник на вампиров, устойчивым гибридом с человеческим типом питания.
Темно-красная рубашка с переливчатым блеском сильно меня полнила. Я в ней казался необъятной толщины. Да еще пиджак сшитого на заказ матово-черного костюма был маловат. После штрафной «бадейки» он совсем на мне не сошелся.
Невозможно, чтобы я поправился в беспокойные дни… Вадик и Славик плохо сняли с меня мерки. Скача вокруг меня с сантиметром, они все пытались ущипнуть меня за мягкое место, и мне приходилось от них увертываться.
В распахнутом пиджаке я был похож на зимнего распушенного снегиря.
— Отлично выглядишь, — заглянув в гардеробную, Лиза сменила тапочки на туфли-лодочки и поманила меня на выход. — Мио приехал за нами.
В конференц-зале мясокомбината, беспокойно гудя, толпились сотрудники в костюмах коров, овец, коз, кур, гусей и уток. Самые злостные мои обидчики были наряжены свиньями.
— Я немного дополнила сценарий, — пояснила Лиза.
Она отлично вымуштровала коллектив. Со всех сторон я слышал:
— Добрый день, Тихон Игнатьевич.
— Что-то вы давненько не заходили к нам в гости, Тихон Игнатьевич.
— Мы уж по вам соскучились.
— Рада вас видеть, Тихон Игнатьевич, — подняв на макушку плюшевую свиную голову, широко заулыбалась главбух.
— Мне тоже приятно на вас посмотреть, Лидия Борисовна, — я изобразил боковой полупоклон. — Костюмчик вам очень идет.
— Уважаемые коллеги, — Лиза поднялась на сцену. — В связи с изменениями в составе призового фонда конкурса нам придется ограничить расходы на праздничный концерт. Обойдемся без приглашенных звезд первой величины.
— Но Лизавета Филипповна, мы так долго ждали юбилейного торжества, — загудела Лидия Борисовна.
— Многие из нас мечтали увидеть Аллу Пугачеву, — тихо пробасил старый инженер Егор Адамович в костюме гуся. — Вы нам обещали. Как же так?
— А я хочу живьем услышать Николая Баскова и подарить ему цветы, — главбух подначила подружек и друзей поддержать ее, и те наперебой завопили. — Нам нужен Коля!.. Мы хотим Аллу!.. И Филиппа!
— У нас в городе живет свой Басков, — Лиза спустилась к бунтарям. — Александр Лайка. Он похож на Николая и даже вместе с ним учился на тенора. Обойдемся им. А за Пугачеву споете вы, Лидия Борисовна. — она бесцеремонно выдернула шпильки из пучка главбуха и растрепала ее рыжие кудри. — Купите черный балахон, и будете вылитая Алла.
— У меня нет голоса, — зачинщица бунта поперхнулась от возмущения.
— Не прибедняйтесь, — зло улыбнулась Лиза и заглянула под съехавшую на лоб главбуха свиную голову как средневековый палач под капюшон поднявшегося на лобное место приговоренного к смерти. — Вы так орете на Любовь Романовну, что у меня в кабинете ваза дрожит на шкафу…
— Продолжаем репетицию, — Лиза подошла к сцене. — Что дальше по плану?
— Канкан свинюшек, — зачитал электрик и по совместительству массовик — затейник Владимир Гаврилович.
— Приступайте. Я хочу это видеть.
Глядя на прыгающих по сцене ярко-розовых «свиней», поющих о том, какая вкусная из них выйдет ветчина, я не удержался от смеха. Следом за мной расхохоталась Лиза.
— Выше ноги! Еще выше! — подстегивала она тучных актрис.
Одни работники мясокомбината тихонько посмеивались над скачущими в канкане толстушками, другие отпускали в их адрес остренькие шуточки, кричали и свистели. Кое-кто из молодежи снимал представление на телефон.
Чересчур высоко закинув ногу, Лидия Борисовна не удержалась на сцене и повалилась на спину, утянув за собой двух товарок по несчастью, которых держала за руки. Падая, три «поросенка» сорвали занавес вместе с карнизом. Массовик-затейник объявил технический перерыв.
Вставший у сцены «гусь» Егор Адамович забубнил по бумажке оду паштету. Крепкие молодые ребята притащили стремянки и стали прилаживать занавес на место. Из-за кулис послышалось зловещее перешептывание.
— Вот стерва, — прошипела Лидия Борисовна, — Я ужасно жалею, бабоньки, что нашу кобру не разнесло на кусочки в машине ее прихвостня.
— Что и говорить, Лидок, — за кулисы пробралась главный технолог Анна Павловна в костюме серой пуховой козы. — Ведьма всех толковых мужиков прибрала к рукам. Они как ноги ее увидят, так голову теряют. Идут за ней как крысы за пастушком с волшебной дудочкой.
— Мужики по ней сохнут, а она якшается с вурдалаком, — подхватила экономист Милена Альбертовна. — Скоро назначит его большим начальником, и он будет нами командовать. Вот житуха настанет. У-у-уж-жас.
