Дед Панкрат, устроившись в воздухе на чём-то невидимом и положив на колени волшебный посох, сидел в позе роденовского «мыслителя»; колдун отдыхал, задумчиво глядя на целый, без единой царапинки, тёмно-синий кокон – вместилище мира-Океана. И заодно гробницу непутёвого племянника Иннокентия.
– Как самочувствие? – заметив, что Глеб пришёл в себя, участливо поинтересовался маг. – Надеюсь, юноша, никаких последствий из-за случившегося у тебя не будет. В смысле, разных психических расстройств в виде бессонницы, депрессии, навязчивых идей и прочих малоприятных вывертов подсознания. Хотя, даже если и случатся, не беда – Мелина прекрасно справляется с подобными неприятностями. Она же у нас фея здоровья! В случае чего поможет.
– А этот, как его… где он? – заплетающимся языком проговорил Глеб, оглядываясь по сторонам. – Блин, чего-то я сейчас жуть как туго соображаю… Стражник Реальности – где?
– Где-то там, – неопределённо махнул рукой Снюссер. – Бдит, наверное. Сделал своё дело и удалился, чего ему тут зря околачиваться? А твой артефакт-реконструктор, ты уж извини, я прибрал. Чересчур опасная вещица, тем более активированная убийством.
– Да хрен с ним, с тем кинжалом, – равнодушно отмахнулся Глеб, – от него одни лишь проблемы, пропади он пропадом – Чертыхаясь, парень побрёл к разбросанным по полу паспортам, на удивление чистым и почти не повреждённым, собрал их и сунул в барсетку. И только потом заметил, что ни автоматов, ни трупа орка Василия, ни кровавых ошмётков его подельника в Музейной Тюрьме нет. Пропали куда-то.
– Стражник постарался, – заметив удивление Глеба, пояснил дед Панкрат. – Навёл порядок на вверенной ему территории, – и, тряся бородой, засмеялся мелким старческим смехом.
– Это просто кайфушка какая-то, – садясь и потягиваясь будто со сна, томным голосом возвестил гном. – Ох, брателлы, ну и крутые же глюки у меня случились! Натуральная шиза, чесслово. И где это я успел так надраться? – Федул открыл глаза и с изумлением уставился на Снюссера. – Ба, я всё вспомнил! Никакой дружеской пьянки-то и не было, а имело место сплошное месилово с дракой… Кстати о месилове, – гном поспешно глянул на свой боевой трофей, цел ли, и немедленно спрятал перстень в карман шорт.
– Учтите, – грозно предупредил Федул, – колечко моё, добытое в тяжёлом бою, я никому не отдам! Хоть ты дерись, ёлки-палки.
– Больно надо, – зевнул Снюссер, прикрывая рот ладонью. – Владей, пользуйся. Заслужил! Только чур, уговор: в Музейную Тюрьму ни ногой, иначе твоё путешествие может закончиться весьма печально. Впрочем, сдаётся мне, что Тюрьма в скором времени станет вообще никому не доступной – поди, запечатают её от живых-то крепко-накрепко, и вся недолга. Чтобы, значит, ни внутрь, ни наружу… Чтобы только Стражник мог её посещать.
– Дед Панкрат, – вспомнив о чём-то, спохватился Федул. – Я чего хотел спросить: Иннокентий говорил, что изменения произойдут только в остальном мире, а тех, кто находится в Музейной Тюрьме, оно не затронет. А ведь всё произошло с точность до наоборот!
– Потому что балбес он был, Кешка-то, – беря посох и вставая с невидимого, грустно сказал маг. – Хоть и сообразительный, но дурак. Однозначно не учёл в своих изысканиях того, что направленность тэта-вектора магических изменений здесь категорически противоположна, из-за возмущающего воздействия остальных коконов. Я доступно объяснил?
– Ага. Тэта-вектор, я понял, – с умным видом закивал гном, – элементарно, как же я сам не догадался! – Снюссер погрозил Федулу пальцем, нетерпеливо окликнул Глеба:
– Эй, юноша, ты свои дела закончил? Если да, то пора собираться, мне ещё к императору со срочным донесением.
– Закончил, – Глеб, на ходу застёгивая барсетку, подошёл к магу. – Я готов!
– Вас куда отправить? – огладив бороду, поинтересовался колдун. – В какие места?
– Домой! – не дожидаясь предложений Глеба, заволновался Федул. – Типа, в родные края-пенаты, в дорогие сердцу места! Воздух родины, он особенный, не надышишься им… В квартиру Хитника: жилой комплекс «Сокол», шестнадцатый этаж, квартира номер триста восемьдесят шесть. Будьте любезны!
– Буду, – пообещал Снюссер и взмахнул посохом.
…В квартире заколдованного магохакера всё было как прежде – тихо, пустынно и неприбранно. Воздух пах скисшим пивом и масляной краской, которой Федул когда-то раскрасил свою любимую дубинку, теперь навсегда утерянную. Глеб подошёл к окну на кухне, распахнул его настежь: утренний ветер был свежий и холодный – над городом поднималось раннее, ещё не горячее солнце. Далёкие многоэтажки блестели нестерпимо яркими оконными стёклами, напоминая собой зеркальные дворцы Наймати, столицы империи; раскинувшееся внизу искусственное озеро рябило солнечными зайчиками. По неспокойной его поверхности дрейфовал видимый даже отсюда косяк пластиковых бутылок из-под пива: наверняка прошлым вечером на берегу вновь случилась гулянка – с шашлыками, выпивкой, танцами и непременным купанием в ледяной воде.
– Буржуи, – равнодушно сказал Глеб и отправился на поиски Федула.
Гном нашёлся в дальней, освещённой только инфошарами комнатке: вытолкав на середину кресло с застывшим в нём Хитником, Федул стоял рядом, отряхивая ладони и отдуваясь после проделанной им нелёгкой работы.
– Скажи мне, гадский гад, ты зачем нас сюда отправил, а? – уныло спросил Глеб. – Я так надеялся ещё разок повидать Мелину! Да и Модеста, получается, мы самым хамским образом оставили на произвол судьбы, без денег и документов… Гнусно получилось, ты не находишь?
– Ерунда, – отмахнулся гном. – Поверь, увидишь ты свою Лину-Мелину, никуда она от тебя не денется. И с нашим бабаищем ничего не станется – не того он фасону, чтобы пропасть без должного надзора. Делом в первую очередь надо заняться, делом! А уж после будем страдать, переживать и рефлексировать. Ну-ка, приступай, – Федул требовательно указал пальцем на ощерившуюся статую Хитника. – Как говорила одна знакомая дамочка: «Бегом марш! Раз-два, раз-два!» Давай, расколдовывай мужика, возвращай ему утерянную душу.
– И как по-твоему я должен это сделать? – насмешливо спросил Глеб. – Я ведь нужных заклинаний не знаю, учти. Вот так, что ли? – Парень раздражённо хлопнул поблескивающую стеклом голову мастера-хака – аккурат между заострённых, как у киношного эльфа, ушей с золотыми колечками. Хлопнул и застыл, не в силах пошевелиться: что-то мощное сковало его движения, ни охнуть ни вздохнуть; тело Хитника окуталось пульсирующим ярко-голубым заревом.
– Ну дык, – удовлетворённо произнёс Федул, – пошла вода в хату! А ты боялся, гы-гы.
Глеб стоял, с нарастающей тревогой ощущая как из него уходит что-то важное – что-то, к чему он привык, с чем давно сжился. Нечто крайне нужное, которого ему теперь будет сильно недоставать.
