Кемпли оскалился и так звонко хлестнул по ребрам кобылы, взметнув сноп брызг, будто еще надеялся, что та успеет доставить его до дома сухим. На самом же деле и всадник, и возница уже промокли до последней нитки и могли никуда не спешить.
Обоим было не привыкать к непогоде, предшествовавшей наступлению зимних холодов, оба видели в дожде милость небес, просто иногда проявляющуюся не ко времени, но все же предпочитаемую летней жаре, а то, что сейчас ливень сопровождался треском грома и всполохами молний, лишь подзадоривало и того и другого.
— Чему быть, того не миновать! — крикнул в ответ Кемпли. — У вас вон было на роду написано пятерых шеважа в одиночку одолеть — ничего, одолели.
— Ну положим, не один я их побил, было кому за меня заступиться, но я бы тебе не советовал таким образом свою судьбу проверять. Да и будет их не пять, а раз в десять побольше. Так что рукой не маши, а подумай и перебирайся к нам. У меня, ты знаешь, бойцы отменные есть. Недавно кое-кто из старой гвардии пожаловал. В случае чего — отобьемся.
Тэрл пожалел, что сболтнул лишнего. При упоминании «старой гвардии» он заметил на мокром лице Кемпли живой интерес и был избавлен от необходимости отвечать на немой вопрос лишь тем, что они как раз достигли места, где их пути расходились: телега следовала дальше по дороге, а Тэрлу предстояло свернуть влево, на хорошо знакомую Стервецу тропинку, узкой лентой вившуюся между пашен.
Тэрлу не хотелось рассказывать первому встречному, пусть им даже и был не совсем посторонний, о нежданных гостях, постучавших к нему в дом перед самым рассветом. Тем более теперь, когда ему пришлось оставить за собой кровавый след. Еще неизвестно, узнал ли его кто-нибудь, кроме этой бестии Уллоха. Надо ж было так глупо напороться на очередную ищейку Ракли! Тэрл оглянулся, проверяя, нет ли погони. Отяжелевшие стебли высокой травы покорно гнулись под порывами ветра. Ни души. С некоторых пор Тэрл не доверял тишине и безлюдью. Так еще вчера он жил размеренной жизнью аола, а сегодня, вымокший, раненый и боящийся сказать лишнее слово, спешил домой из Вайла’туна, где по его вине погиб не только негодяй, но и несколько достойных бойцов, виноватых лишь в том, что пытались честно выполнить свой долг, не догадываясь, с кем имеют дело.
Холодный дождь приятно остужал жжение в плече. Тэрл распахнул плащ, ослабил повязку и позволил небесной воде промыть рану. Кровь не унималась. Хорошо, что деревня совсем близко. Вон уже видны три островерхие крыши, на одной из которых сидит Таффи и приветственно машет ему рукой. Ишь ведь какой прыткий сорванец вырос: ни молний, ни высоты не боится! Только и мечтает о том, чтобы сменить деревянный меч на настоящий, железный. Ох уж эти дети! Не понимают еще, что ни один меч не справится с добротно сделанной дубиной, если она, разумеется, в умелых руках. Ну да нынче пенять да выбирать не приходится: чем бы ни владеть, хоть голым кулаком, лишь бы за себя постоять.
Оживление Таффи заметили и в самой деревне, так что когда Тэрл чинно подъехал к недавно укрепленной и ставшей похожей на настоящие ворота заставы калитке, его уже встречали.
Коня под уздцы взял Струн, верный помощник Тэрла, судя по хмурому виду, до сих пор обиженный на аола за то, что тот отправился в Вайла’тун без него. Струн тоже не отличался высоким ростом и выглядел довольно худым и щуплым, однако те, кому приходилось упражняться на любом оружии в паре с ним, сразу же осознавали, насколько обманчивым бывает первое впечатление.
— С возвращением, вита Тэрл, — не обращая внимания на дождь, улыбался из-за гостеприимно распахнутой калитки Нэлс, еще летом назначенный аолом отвечать за безопасность деревни.
Его брат-близнец Гилтан по привычке обошел Стервеца слева, чтобы помочь начальнику спешиться, и первым заметил странное превращение дождевой воды в красную полоску на складках плаща.
— Вы ранены, вита Тэрл?! — воскликнул он, уже делая какие-то знаки брату. — Скорее в дом! Нэлс, зови Элету!
Струн резко потянул коня за собой, не давая Тэрлу времени выбраться из седла. Тэрл попытался сопротивляться, объясняя, что, мол, ничего страшного с ним не произошло, и в конце концов крепко приложил всех троих, однако понимания со стороны друзей так и не добился. Его доставили в главный терем деревни, расположенный в ее центре и окруженный вместе с двумя другими островерхими избами низеньким плетнем.
Оказавшись наконец на твердой земле, Тэрл вырвался из рук взволнованных помощников и первым делом подошел к стоящей неподалеку, под сенью цветущей вишни старенькой беоре, опустился на одно колено и помолился. Если бы кто-нибудь решился потревожить его в этот момент, он услышал бы едва разборчивый шепот:
— Лаирт великий и могучий, благодарю, что позволил вернуться целым и уберег от супостатов. Рана моя глубока и болезненна, но гораздо больнее у меня на сердце оттого, что пришлось скрестить оружие не с врагом, а с братьями моими, введенными извергом в заблуждение и сбитыми с пути праведного. Прошу, заступись за души их перед всесильной Квалу и не дай содеянному мною обернуться проклятием для всех вабонов. Охрани нас от лесных супостатов и, если иного не суждено, пошли нам смерть быструю и славную.
Он постоял молча, созерцая отверстие в замшелом камне беоры, куда порыв ветра, словно внемля его мольбе, занес сорванный с вишни розовый цветок, и повернулся к притихшим друзьям:
— Ну где там ваша Элета? Пусть перевязывает.
Тэрл храбрился. Потеря крови была большой, и в терем два брата ввели его под руки. На какое-то время он, вероятно, даже потерял сознание, потому что, открыв глаза, с удивлением обнаружил, что лежит на приятно сухих шкурах и смотрит в лицо склонившегося над ним Фейли. Ничего не говоря, тот поднес к его губам кружку с терпким отваром.
— Извини, но пива тебе пока не положено.
— Тэвил… — поморщился Тэрл, с трудом проглатывая маслянистую горечь и облизывая обожженные кипятком губы. Приподнявшись на здоровом локте, сел и покосился на свой голый торс. Левая рука онемела, но до сих пор не была перевязана. Место рассечения больше не кровоточило, зато теперь стало видно, что в рану можно без труда вложить палец. С отвращением отвернулся. — Как тут у вас?
— У нас-то все путем, а вот у тебя, похоже, неприятности. — Фейли откашлялся и добавил: — Из-за нас?
— Потом скажу, — заметил Тэрл приближающуюся в сопровождении Струна целительницу. — Видишь, сколько теперь из-за меня хлопот, Элета! Ты как будто не рада…
— Лежали бы вы, вита Тэрл, да помалкивали, — ответила женщина, ласковой, но сильной рукой заставляя аола опять вытянуться на шкурах. — Будете дергаться, вся моя работа пойдет насмарку. И где только вас так угораздило…
