— Пристав, защита, обвинение, можете приступать к опросу предполагаемых присяжных и формированию окончательного состава жюри, — проворчал Балломут и закрыл глаза, словно вознамерившись заснуть.
— Панихида-варварка, — назвал первое из имен волшебник Трент.
Прекрасная полудемонесса, дочь Метрии, выступила вперед и заняла свидетельское место. Для такого случая она уложила волосы и надела очень короткую юбку, так что когда свидетельница положила ногу на ногу, данное действо произвело на мужскую часть аудитории неизгладимое впечатление.
— Ты понимаешь, что значит давать показания под присягой? — осведомился Балломут.
— Догадываюсь. Мне не положено врать.
Обвинитель Грей Мэрфи начал задавать вопросы.
— Ты варварка?
— Вступила в варварство в связи с замужеством. В девичестве являлась полудемонессой-отшельницей.
— Признаешь ли ты необходимость следования Заговору Взрослых?
— Я нахожу его забавным.
— Так да или нет?
— Это смешно.
— Присяжный должен отвечать на вопросы обвинения и защиты утвердительно либо отрицательно.
— Это как?
— «Да» или «нет».
— А… тогда «нет».
— Ты не признаешь ограничений, налагаемых Заговором?
— Совершенно верно, я считаю все это дурью. Что плохого, если ребенок услышит крепкое словечко или увидит чьи-то трусики? Дети так и так узнают все гораздо раньше, чем это кажется взрослым.
Грей нахмурился.
— Я даю отвод данной кандидатуре, поскольку…
— Отвод принят.
— Это только потому, что я сказала правду? Мне-то казалось, что именно это вам и нужно.
— Мы ценим правду, — отозвался Грей, — но для участия в данном процессе ты не подходишь.
— Не очень то и хотелось, — фыркнула Панихида, встала, чуть не показав при этом трусики всему залу, и заняла место среди зрителей
«А что, если бы они увидели-таки ее трусики?» — подумала Метрия. В зале есть дети. Как повел бы себя судья: удалил публику, прервал заседание или просто сбросил Панихиду с облака за неуважение к суду?
Следующей была вызвана Рапунцель, возможно не менее привлекательная, чем Панихида, но на иной, более скромный манер. На тот же вопрос Грея Мэрфи она ответила утвердительно, добавив, что считает недопустимым преждевременно смущать детские души лишним, совершенно ненужным для правильного детского времяпрепровождения знанием. Обвинение этот ответ удовлетворил, однако со стороны защиты последовало возражение.
— Есть ли у тебя что-либо общее с Роксаной? — спросила принцесса Яне.
— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь: что может быть общего у меня с птицей рок? Мы даже не знакомы, хотя я о ней слышала.
— А сформировалось ли уже у тебя какое-либо мнение по поводу предъявленного обвинения?
— Ну… наверное, просто так обвинения не предъявляют. Я готова выслушать показания и прийти к решению.
Луна Яне многозначительно качнулась.
— Но допустим, что подобное обвинение предъявили тебе?
— Протестую! — подал голос Грей. — Присяжной обвинение не предъявлялось.
— Вопрос относится к занимаемой ею позиции и ее убеждениям, — парировала Яне.
Судья пожал плечами.
— Протест отклоняется. Прошу ответить на вопрос защиты.
— Но я ведь никогда даже…— растерянно заговорила Рапунцель.
— Но готова поверить в виновность птицы, с которой даже не знакома? — не дала ей договорить принцесса.
— Я этого не говорила. Но если улики…
— Протестую! — снова вмешался Грей. — Представитель защиты пытается оказать на кандидата в присяжные давление.
Судья стукнул молотком по столу, да так, что содрогнулся весь замок.
— Прошу представителей защиты и обвинения подойти к судейской скамье.
Яне и Грей приблизились.
— В чем суть претензий защиты к данной кандидатуре? — грозно вопросил Балломут.
— Моя подзащитная имеет право быть судимой судом равных, — смело ответила Яне. — Рапунцель мила во всех отношениях, но, будучи обычной гражданкой Ксанфа, не может считаться равной птице рок, проведшей шестьсот лет в изоляции.
Похоже, этот довод произвел на судью определенное впечатление.
— Мы не может составить жюри из птиц рок, проведших шестьсот лет в изоляции, — заявил он, — иначе Роксане пришлось бы выносить вердикт самой. Кого, по мнению защиты, можно считать равными обвиняемой?
— Крылатых чудовищ либо лиц, длительное время проведших в уединении.
— Но это означает отвод почти всех кандидатов! — возразил Грей.
— Ничего подобного. Как минимум дюжина из них полностью соответствует выдвинутым требованиям.
— Замечание защиты принято, — произнес Балломут. — Будет ли обвинение возражать против жюри, составленного из крылатых чудовищ и лиц, длительное время проживавших в уединении, если таковых окажется достаточно для формирования правомочной коллегии?
— Нет, Ваша Честь. Но при том условии, что названные лица будут признавать Заговор.
— Поправка принята. Продолжим.
Но в этот миг замок колыхнулся. Послышалось странное завывание, и пол накренился.
— Что происходит? — раздраженно спросил Балломут.
— Сейчас посмотрю, — вызвалась Метрия и устремилась наружу, где, как оказалась, назревала нешуточная буря. Безымянный замок стоял на облаке, а стало быть, при сильном ветре был подвержен качке.
— Тучная Королева! — воскликнула Метрия и услышала в ответ угрожающий громовой раскат. Надо полагать, претендентка на обладание Ксанфом вступила со злобной тучей в сговор и послала ее сюда, чтобы еще раз попытаться сорвать заседание.
— Тучная Королева затевает шторм! — доложила Метрия, вернувшись в зал.
— Эта нахальная толстуха! — вознегодовал Балломут. — Не прошло и столетия, как я выставил ее с семинара по Этике Колдовства, а она опять о себе напоминает.
— Так или иначе ее необходимо остановить, пока она не сдула замок на землю, — высказалась демонесса.
— Я мог бы превратить некоторых присутствующих в птиц рок, — предложил Трент, — Синхронные взмахи крыльями вполне способны поднять ветер, который отгонит тучу прочь.
— Возражаю, — заявила Яне. — Тучу-то они отгонят, но при этом запросто перевернут облако вместе с замком.
Все промолчали: раз она в это верила, именно так и должно было случиться.
— Здесь присутствует персона, чей талант позволяет создать силовое поле, — снова внес предложение Трент. — Не накрыть ли замок силовым колпаком?
— Это ничего не даст, — возразила волшебница Ирис Поле не позволит ничему проникнуть в замок или, наоборот, покинуть его, но никак не помешает повалить его набок или даже перевернуть вверх подвалом.
Пока шел спор, буря усиливалась и облако сотрясалось все сильнее. Присутствующие вжались в стулья, но и стулья уже начинали ерзать по полу.
