– Извините, но у босса свое мнение по этому вопросу, и он имеет на него право. Вы давно видели вашего шута?
– Сегодня еще не видел, но осмелюсь все же предположить, что он жив, иначе вы бы не стояли сейчас передо мной, – осторожно уточнил его величество.
– Вы можете его навестить и убедиться, что он жив, но вряд ли рад этому. Босс просил передать, что это последнее предупреждение. На этот раз он не станет принимать необратимых мер, но этот раз должен быть действительно последним. Дабы преподать вам урок, он оставит вашего шута в таком состоянии до момента уплаты компенсации за физический и моральный ущерб, так что чем скорее вы ее уплатите, тем лучше.
– И в чем заключается требуемая компенсация? – уже без всякой любезности спросил король, довольно правдиво прикинувшись, будто с трудом сдерживает гнев. Перемена в его настроении мгновенно сказалась на самочувствии посланника – бедняга побледнел и опустил глаза, говорить же смог только после продолжительной паузы.
– Босс требует, чтобы виновник случившегося был передан нашим представителям из рук в руки закованным в кандалы и в бессознательном состоянии. Во избежание побега. Только оковы, никаких новомодных наручников, которые можно открыть гвоздем.
Последние слова были сказаны почти шепотом, так как посланник прекрасно видел, как меняется лицо короля по мере произнесения этой коротенькой речи. И уж конечно проницательный Ганзи понимал, что если светлые, глаза Шеллара III превратились в две безжалостные льдинки, то ничего хорошего для собеседника это не сулит.
– А вам не кажется, – произнес король с тем особым оттенком вежливости, который в его устах звучал страшнее всякой угрозы, – что ваш босс зажрался?
– Кажется, – еле слышно прошептал посланник, согласно кивнув при этом. – Но я всего лишь должен вам это передать. Не я это придумал.
– Я вас предупреждал, господин Ганзи, – холодно ответствовал Шеллар III, поднимаясь из-за стола. – Так что вы должны быть готовы к своей дальнейшей судьбе. Палач!
При виде зловещей фигуры в маске посланник мелко затрясся и опустился в ближайшее кресло. Ясно, как белый день ясно, что Шеллар и не собирался выполнять какие бы то ни было требования. Наигрался. И мага сцапать велел, и палача заранее припас…
– Работать по схеме номер четыре, – кратко приказал король, кивая на посланника.
– Будет исполнено! – Голос палача оказался молодым, звонким и неуместно веселым. «Надо же, – мимоходом отметил Ганзи, – такой молодой – и садист…» – Можно один вопрос, ваше величество? Кантор очень просился в помощники. Можно его с собой взять? Парень прекрасно работает любыми режущими инструментами. Поймите человека правильно, он этого момента почти луну ждал…
Король нахмурился:
– Только под твою личную ответственность. Мистралийцы – люди азартные и увлекающиеся, а Кантор с его неустойчивой психикой в особенности. Если он выйдет за пределы схемы, отвечать будешь ты.
Полностью деморализованный посланник тут же вспомнил инструментарий толстяка Тедди, убитого охранника с гвоздем в глазнице, бесчувственную Джоану, голову в подарочной коробочке… это хорошо еще, если «увлекающийся» мистралиец не знает о личном участии господина Ганзи в разработке плана похищения девицы…
– Не надо, – еле выдохнул он, опасаясь, что более пространного объяснения король попросту не дослушает.
– Что – не надо? – переспросил его величество и выставил на стол тот самый ящичек, который намеревался «вернуть при оказии».
– Всего, что вы говорили, не надо, – торопливо заговори. Ганзи. – Палача – не надо. Я и так вам все расскажу. Добровольно. Только спасите меня от этого мерзавца, смерти мое он хочет, тварь неблагодарная…
– Вот как? – Его величество в момент вернулся к прежнему любезному тону. – Что ж, добровольное сотрудничество: только приветствуется. Сейчас мы пригласим кого-нибудь ведения протокола…
– Вы не поняли, – прошептал посланник, еле дыша, и распахнул камзол. – Сначала снимите с меня… это. Иначе… я даже е знаю, что будет.
Палач сорвался с места и без малейшего почтения пихнул короля в спину так, что тот чуть не упал.
– Уйдите отсюда! – встревоженно вскрикнул он, подбегая к посланнику и поспешно осматривая предъявленное чудо техники. – Немедленно! Иначе я таки знаю, что будет!
– Я тоже. Не то чтобы знаю, но догадываюсь, – недовольно произнес Шеллар, не торопясь покидать помещение. – А ты что-то в этом понимаешь? Может, стоит пригласить… э-э… переселенца?
– Ваше величество, из него такой же сапер, как из меня. Только у него еще и руки от страха дрожать будут. Уйдите отсюда, на фиг, от греха! Я сейчас в одно место смотаюсь, договорюсь насчет специалиста, а потом вернусь и заберу клиента. Как управимся, сразу верну.
– Я желал бы присутствовать, – уперся король.
Но странный палач, похоже, чихать хотел на приказы повелителя. Или же безопасность его величества считал важнее всякой там субординации. Неуловимый, короткий жест растопыренной пятерней – и король, отшатнувшись, закрыл глаза руками. Еще один жест – и он исчез в зеленом облачке телепорта, выражаясь не подобающим королю образом.
– Ну вот, – удовлетворенно сообщил палач, потирая короткопалые ручонки, – а теперь мы прогуляемся в одно место, где тебе квалифицированно помогут. И нечего так трястись. Кто ж на тебя эту пакость напялил, бедолага?
– Господин Айзек… – с ненавистью выдохнул помощник по информации.
Что-то громко щелкнуло. Последнее, что увидел в своей жизни господин Ганзи, – фантастический, невозможный для человека прыжок, каким собеседник преодолел расстояние до стола.
Оставшись без увеселительной моральной поддержки, то есть Толика, пострадавшие мужчины опять затосковали. Кантор угрюмо молчал, прижавшись к Ольге и обнимая ее как утопающий – спасательный круг. Элмар в шестой раз повторял публичное покаяние в своей последней пьяной выходке позавчера на коронации, а прекрасная нимфа сочувственно гладила его по плечу и что-то шептала на ухо. Наверное, советовала пойти домой да полечиться подобающим образом но страдающий принц-бастард даже не слушал разумных советов. Как Ольга уже знала, всякая депрессия у Элмара сопровождалась убийственным чувством вины и потребностью как можно громче страдать и раскаиваться. Одним из обычных в таких случаях заявлений было: «Не желаю, чтобы меня утешали, я не стою ваших утешений, я такой и сякой, и вообще, меня надо наказать, а не утешать!»
«Эх, надо было королю подкинуть мысль, чтобы в приказном порядке велел Элмару домой отправиться! – запоздало сокрушалась Ольга, выслушивая покаянные бредни принца-бастарда. – Короля бы он послушался! А дома Азиль привела бы его в чувство за полчаса…»
