Все разрешилось само собой: Матиас споткнулся о корень дерева и растянулся на земле. Друзья тут же навалились на него и, прижав к земле, не отпускали, пока он не внял их уговорам. Признав наконец правоту воробьихи и землеройки, Матиас сел вместе с ними на траву среди густых зарослей папоротника. Чтобы не терять времени понапрасну, они принялись обсуждать, что же делать дальше.
— Ты иди к Рэдволлу, Матиас, — предложил Лог-а-Лог, — а я останусь здесь, пока не подойдут остальные. Не беспокойся, мы не намного отстанем от тебя. Ночью прохладно, и идти легко. Но мышонка грызли сомнения:
— Все это хорошо, но как вы заберетесь на стены аббатства? Если Клуни захватил Рэдволл, он наверняка уже выставил часовых.
— Зачем червекрысу часовые? — взмахнула крыльями Клюва. — Он брать аббатство, откуда знать, что мы брать назад?
— Ты права, Клюва! Но все равно, как же мы попадем внутрь? — спросил Матиас. Воробьиная королева хитро подмигнула мышонку:
— Просто. Моя посылать воины открывать маленькие двери: восточная, южная, северная. Увидишь, они все открыть. Теперь Клюва уходить, встретить друг Матиас-мышь в Рэдволл.
И королева воробьев, словно выпущенная из тугого лука стрела, взмыла вверх. Матиас встал и пошел по лесу дальше. Лог-а-Лог остался дожидаться своих воинов.
Лежавший без чувств у северной двери аббатства Увалень зашевелился и со стоном перевернулся на спину. На затылке у него зияла глубокая рана, но он был жив. Первое, что он увидел, — стоявших над ним трех воробьев. Это были Темное Крыло, Быстрый Ветер и Острый Клюв. Они мигом вытащили Увальня через открытую дверь в лес. Темное Крыло приказала двум воробьям-воинам:
— Берите красная тряпка и жир. Зовите много воинов. Летите незаметно, смажьте остальные двери. Ждать королева. Червекрысы не должны вас видеть, летите.
Еще до восхода солнца воробьи успели смазать замки, засовы и петли всех маленьких дверей во всех стенах аббатства.
Матиас все ближе и ближе подходил к Рэдволлу. За ним спешил Повстанческий союз землероек в полном составе. Тысяча воинов-воробьев спрятались в ветвях деревьев вокруг аббатства и ждали приказа своей королевы.
И вот забрезжила утренняя заря. Первые лучи солнца окрасили стены аббатства в бледно-розовый цвет. Куст поздней розы покрылся каплями росы. Но, несмотря на прекрасное летнее утро, в аббатстве царила гробовая тишина. Угрюмо ожидая своей участи, пленные сидели на траве. Из главного здания аббатства вышли крысиные офицеры, подошли к пленным и принялись нещадно колоть беззащитных мышей остриями палашей и бить плашмя клинками.
— Эй, вы, всем встать! Стоять прямо! А теперь расступись! Дорогу Клуни Хлысту!
Мыши Рэдволла неохотно подчинялись. Глаза их были устремлены на двери Большого зала. Наконец в напряженной тишине двери с треском распахнулись и на пороге возник Клуни. За ним, с горящим факелом и штандартом, шли Черноклык и Кроликобой. Крысы приветствовали их радостными воплями. В своих боевых доспехах — от отравленного боевого шипа на хвосте до сверкающего шлема — Клуни казался воплощением варварской мощи. Завоеватель! Важно, не глядя по сторонам, он прошествовал между вытянувшимися по стойке «смирно» солдатами. Взобравшись на сколоченный для него помост, он закутался в свой черный плащ и опустился в кресло аббата. В тишине было слышно только потрескивание факела и горькие всхлипы кого-то из детенышей. Сжимая когтями подлокотники, Клуни некоторое время невозмутимо сидел в кресле, его единственный глаз недобро сверкал из-под опущенного забрала. Затем, медленно подняв забрало, Клуни неторопливо оглядел пленных. Его взгляд остановился на настоятеле.
— Эй, ты, мышиный аббат, иди-ка сюда.
Аббат Мортимер под конвоем двух крыс с достоинством выступил вперед. Даже в ожидании смерти он держался спокойно и уверенно. Клуни откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся:
— Ха! Это и есть ваш предводитель, мыши? Жирный старикашка в ночной рубашке! Тоже мне, вояка! Ну что ж, старикашка! Вставай на колени и проси пощады.
Аббат Мортимер спокойно смотрел на Клуни:
— Я никогда бы не преклонил колени ради себя. Если бы я надеялся спасти этим жизнь хотя бы одного из моих друзей, я бы с радостью упал перед тобою на колени, но я знаю тебя, Клуни, лучше, чем ты сам знаешь себя. В твоем сердце нет ни жалости, ни милосердия, одна только злоба. Я не стану кланяться тому, кто является воплощением зла!
Содрогаясь от ярости, Клуни тотчас вскочил с кресла.
— На колени, мышь! На колени, или я убью тебя! — заорал он. Из-под веревочной сети раздалось рассерженное рычание и хруст земли: Констанция рванула сеть, и вбитые в землю колья затрещали. Барсучиха с ненавистью крикнула Клуни:
— Эй, ты! Одноглазый оборванец! Сними сеть и сразись со мной один на один! Тогда посмотрим, кто из нас окажется на коленях!
По сигналу своего хозяина крысы бросились к Констанции и снова оглушили ее дубинками. Затем они забили колья от сети поглубже в землю. Заяц Бэзил Олень пинком отбросил от себя конвоиров и крикнул крысиному вожаку:
— Да разве ты командир? Ты трус! Буйнопомешанный! Даже будь у меня лапы развязаны, я и то бы подумал: стоит ли пачкать их о такую мразь, как ты. Фу, гадость! Ты не заслуживаешь даже презрения, ты — ты — крыса!
Удар дубинки сбил Бэзила с ног. Ласка из армии Клуни стала бить его по задним лапам. Заяц корчился от боли под издевательский хохот крыс. Клуни ехидно крикнул Бэзилу:
— Ты, наверное, помнишь свои фокусы около церкви? К вечеру ты навсегда разучишься прыгать и бегать.
Яростно сверкая единственным глазом, Клуни широко развел лапы в стороны:
— Слушайте, вы, защитники Рэдволла! Когда я пришел к стенам аббатства, я предложил вам выбор: сдаться или умереть. Вы решили сражаться. Сражаться со мной, Клуни Хлыстом! Да, вы отбивали мои атаки, но победил все равно я! А вы проиграли! И теперь вы заплатите мне за все своими жизнями! При этих словах крысиного вожака в душе старого аббата словно бы лопнула какая-то струна. Он бросился вперед и попытался схватить Клуни за лапы.
— Нет! Ты не смеешь! — закричал он. — Ты не смеешь никого убивать!
Клуни поднял над собой немощного старика и, швырнув на землю, ударил его хвостом с отравленным шипом на конце. В ярости, снова и снова ударяя хвостом по аббату, он кричал:
— Кто ты такой, чтобы указывать мне? В мире есть только один закон — моя воля! Никто не остановит меня — ни барсуки, ни зайцы, ни выдры, ни мыши! Я убью вас всех, всех, всех!
И тут неожиданно раздался громкий, едва ли не громовой голос:
