— В чем дело? — Это была своего рода вежливость, ведь Менестрель — при поддержке присутствующих — легко мог отобрать сумку.
— Не так давно я служил интендантом в Сууке, — заявил Аквинт. — Затем туда заявился Абраксис и взял меня на работу. Не знаю, почему он выбрал меня… да это и не важно. Но после того, как я принял его предложение стать агентом Службы внутренней безопасности, он проделал кое-что любопытное.
Все замерли в ожидании.
— И что же? — спросил Менестрель.
— Абраксис надрезал мне большой палец и промокал кровь кусочком ткани. А потом положил ее… в эту сумку.
— Я думал, он брал образцы крови только у студентов своей Академии, — вмешался Део. Он держал в руках тот самый арбалет, из которого подстрелил Абраксиса па рынке.
Несколько лиц повернулось в сторону тощего незнакомца, и Аквинт догадался, кем тот являлся. Мужчина пожал плечами и произнес, как бы оправдываясь:
— Я сказал то, что знал. Мне повезло: мой собственный образец уничтожили после того, как зарегистрировали смерть. Стандартная процедура.
— Это была идея Абраксиса, — пояснил Аквинт. — Таким образом он решал проблему дисциплины. Этот человек прав: все маги сдавали образцы своей крови. Но, по словам Абраксиса, подобной процедуре он подвергал не только их, а всех мало-мальски важных людей в Империи.
— Таких, как ты? — пренебрежительно поинтересовался Ондак.
— Я был агентом Службы внутренней безопасности с очень важным заданием.
— Мне нравится твое «был», — заметил Менестрель. Аквинт бросил на него холодный взгляд.
— А что же еще я могу теперь сказать?
Менестрель кивнул. Помолчал, затем указал в сторону незнакомого мужчины.
— Этого человека зовут Нивзё. Не так давно он являлся студентом Академии… потом дезертировал. Нивзё — практикующий маг крови, и достаточно опытный. Так вот, смысл сегодняшней операции, которая стоила жизни одному из наших товарищей, как раз и заключался в похищении у Абраксиса сумки с образцами крови. Чтобы Нивзё смог их потом… использовать.
— Это я прекрасно понимаю, — резко ответил Аквинт. Чего уж тут не попять? — Но прежде, чем это произойдет, я хотел бы получить свою кровь обратно.
В комнате снова стало тихо. Они вполне могли бы плюнуть на его желания. Мало ли чего хочет бывший агент Службы безопасности! Сам Аквинт отлично сознавал, какие безграничные возможности давало обладание заветной сумочкой. Захотят ли мятежники отложить свои планы ради него — человека, который совсем недавно охотился за их головами по указу фелькского коменданта?
В этот момент Аквинт пожалел, что не попрощался с Котом до того, как все пошло вкривь и вкось.
— Ты сможешь отыскать его образец крови? — спросил Менестрель у мага-дезертира.
— Их там сотни, — пожал плечами тот.
— Ответь на мой вопрос.
Колдун подумал, поскреб свой небритый подбородок и наконец признался:
— В принципе, это возможно. Но…
— Тогда начинай, — решил Менестрель.
Аквинт передал сумку Менестрелю, а тот — Нивзё.
— Мне понадобится свежий образец его крови, — проворчал маг. — А затем придется сверять его со всеми, что хранятся у Абраксиса. Ничего себе предстоит работенка…
Он раскрыл сумку, и Аквинт увидел, что та битком набита перепачканными тряпицами. Уж наверное сам шеф Службы внутренней безопасности имел быстрый и надежный способ разыскать нужный образец. Но Абраксиса не стало, и теперь этим приходилось заниматься бывшему студенту фелькской Академии магии.
Аквинт подготовил требуемую каплю своей крови. С несчастным видом Нивзё взял салфетку с ней и вышел в соседнюю комнату, где никто не мешал ему работать. Аквинт уселся на стул и стал ждать. Не говоря ни слова, Менестрель поставил рядом свой стул и тоже сел. Остальные тихонько вышли или устроились по углам.
На улице громко прокричали глашатаи.
— Которая служба? — спросил Аквинт, поднимая взгляд. Он и сам не заметил, как погрузился в унылые раздумья — большей частью тревожась о Коте и сентиментально вспоминая их былые деньки.
В комнате было всего одно окно, да и то плотно занавешенное. Тем не менее в тонкие щели пробивался дневной свет — значит, еще не стемнело.
— Вроде бы для комендантского часа рановато, — ответил Менестрель.
— Н-да, хорошего мало, — тоскливо пробормотал кто-то.
— А чего вы ожидали? — огрызнулся Аквинт. — Как-никак, высокопоставленного фелькского чиновника, по сути, второго человека в этой их чертовой Империи обезглавили сегодня прямо перед зданием местной Канцелярии. Помните, что было после того, как убили одного-единственного солдата?
Теперь он обращался прямо к Менестрелю.
— Я помню, — ровным голосом ответил тот.
— Еще бы… Тогда легко можно себе представить, как фелькский гарнизон отреагирует на такое.
Аквинт прислушался к шуму на улице: глашатаи требовали, чтобы все разошлись по домам.
— Нисколько не сомневаюсь, что к этому моменту полковник Джесил уже связался с Фельком. Полагаю, лорд Матокин не слишком счастлив.
— Будет еще хуже, чем в прошлый раз? — спросила стоящая неподалеку девочка. Похоже, она только сейчас начала осознавать, что происходит.
Аквинт бросил па нее раздраженный взгляд. В тот раз, когда Менестрель убил фелькского солдата, жителям Каллаха очень скоро пришлось испытать на своей шкуре жестокость оккупационного правительства. Патрули вламывались в дома, без разбора хватали мирных граждан, в каждом подозревая убийцу. Город сильно пострадал оттого непродуманного поступка.
— Можешь не сомневаться, — буркнул наконец Аквинт. Девчонка не на шутку встревожилась.
— Не волнуйся, Гельшири, — попытался ее успокоить Менестрель.
В комнату постепенно стали возвращаться члены Круга, неосознанно подтягиваясь к своему лидеру.
— А я думаю, нам очень даже следует волноваться, — вскинулся Ондак. — По городу проведут широкомасштабную облаву. Будут искать тебя и тебя…
И он ткнул пальцем в Аквинта и Радстак.
Девушка продолжала стоять молчаливым изваянием: руки сложены на груди, обезображенное шрамами лицо абсолютно бесстрастно. Аквинт достаточно хорошо разбирался в людях, чтобы понять: она здесь самая опасная. Интересно, остальные-то это чувствуют?
— Фелькцы разорвут наш город на части! — продолжал Ондак, повысив голос.
— Успокойся, — произнес Део. Он по-прежнему избегал смотреть в глаза Аквинту — помнит небось чья стрела нашла несчастного Кота.
— Пусть Нивзё начнет творить свое заклинание, — сказал кто-то. — Потом будет уже поздно.
