— Мессир, вы могли бы спросить об этом меня, если вам так уж интересно, почему военные трофеи не достались дворянам… — недовольно пробурчал молодой лорд, вытирая платочком плечо, на которое напускал слюней капрал. — Тут имеет место очень тонкая политическая ситуация…
Тут он впервые за наше недолгое знакомство смутился.
— Я скажу вам, потому что уверен в том, что вы не станете кричать об этом на каждом углу. Наш принц, Эдуард, участвовал в войне, сражался рядом с отцом. Это была его первая битва, и вполне понятно, почему король, обрадованный успехами сына, пожелал, чтобы тот совершил раздел трофеев между вассалами. — Он понизил голос, продолжая оттирать плечо, перевернув платочек другой стороной. Но я был уверен, что выражение брезгливости на его лице относилось не к следам дружеского расположения капрала, а к поведению царственного отпрыска. — Мальчик, несведущий в истории и традициях нашей державы, объявил, что надо 'оставить все у себя'.
Я присвистнул, выказывая сочувствие. Бедный — как там его? — Оливер, бедный Гедеон.
— А слово короля, как вы понимаете, закон. — Вито аккуратно, держа его двумя пальцами, опустил платок на стол. — Некоторые не совсем… хм… довольные вассалы тут же покинули столицу, так и не дав королю сгладить ситуацию. Остальные, более…м-м-м… благоразумные, остались, и король обещал возместить им ущерб землями.
Тут во мне проснулся чисто королевский, собственнический интерес.
— Какими именно?
— Тур, Шийон, Жедева. И озеро Горлок, — с сожалением перечислил лорд, и страдальческая складка легла меж его бровей. Да, я не ошибся, этот молодой вельможа пусть и не действующий Советник, но, когда им станет, будет исполнять свои обязанности прекрасно. В нем уже сейчас была видна так удивлявшая меня в Советниках любовь к стране и желание привести ее к процветанию. Его явно, по простонародному выражению, 'жаба душила', что пришлось лишиться земель.
— Тур… — я отодвинул пустую кружку и помотал головой хозяину, мол, повторять не надо. — Вот так новость. Я там охотился. Давно.
— Конечно, потом король выкупит эти земли, но они обойдутся короне в суммы, превышающие доли графов в несколько раз. Это весьма прискорбно.
'Ты уже не король', - я мысленно одернул себя, — 'забудь, у тебя сейчас другие заботы'.
— Ну…кхм, а при чем тут, собственно я? То есть — я хочу сказать, зачем вы так таинственно следили за мной, затеяли этот разговор… Вы ведь не собираетесь шантажировать меня раскрытием моего инкогнито, чтобы выманить мои несметные сокровища? — я хохотнул, и искоса глянул на дверь — не возвратился ли Рэд.
— А они у вас есть? — кисло поинтересовался лорд, и, дождавшись моей ехидной улыбки, продолжил свою мысль, — На самом то деле я хотел предложить вам…м-м-м… трон и корону.
— Что?
Меня, казалось, огрели чем-то тяжелым по голове. Рэдом, например. Неужели я к старости стал туговат на ухо? Может, Вито предложил мне 'дом и корову'?
— Вообще-то, у вас на нее больше прав, чем у собирающегося — скоро или нет, неважно — сесть на трон Эдуарда. Помнится, когда вы покинули страну, престол перешел к двоюродному брату вашего отца, поскольку кроме вас, у короля Сигизмунда детей не было…
— Стоп, стоп! — я замахал на него руками. — Мне наплевать, каких именно моих родственников сто лет назад взгромоздили на трон, я не собираюсь возвращаться!
— Но мы с Оливером подумали… — ошарашено уставился на меня лорд, и нервно поправил кружева рубашки, высовывающейся из под рукава элегантного темно-синего камзола.
— Когда это вы с Оливером успели подумать, а? Небось, сразу после того, как мы ушли, Вы пошли к Советнику… — тут я понял, что горожу чушь. Ни один нормальный человек не смог бы за такое короткое время смотаться туда сюда, да еще и 'подумать'. — Погодите, так когда?
— На самом-то деле, о том, что вы в столице, я знал еще вчера.
— То-о-о е-е-есть? — опасно мягким тоном протянул я.
— Хм… Видите ли, мессир. Эти монеты, они попали ко мне как вещественное доказательство, и я заинтересовался, откуда у простого бродяги такие ценные вещи…
— Дорогой мой Советничек, ты абсолютно не умеешь врать, и это доказывает, что тебе рановато еще смещать Оливера на его посту.
Я говорил нарочито грубо, наверное, потому что он выбил меня из колеи своим предложением. Вито же смутился еще больше, сглотнул. Потом постарался взять себя в руки, но его длинные пальцы с идеальным маникюром все еще продолжали теребить рукав.
— Хорошо, я расскажу вам. Все… — он покосился на пьяных в стельку стражников, которые танцевали что-то разухабистое в другом конце таверны. — Мы задумали это довольно давно, вы же понимаете, достаточно просто понаблюдать за отпрыском короля, чтобы понять… и обеспокоиться. Он не совсем подходит на роль короля, он избалован и… Вы возникли в наших планах только сегодня, по правде говоря, мне эта мысль пришла в голову… то есть, я на самом деле не успел посоветоваться с Оливером, но, уверен, он одобрил бы… До того, как я узнал вас, мы предполагали посадить на трон… герцога Аркенийского. — Вито вздрогнул так, словно признался в жутчайшей ереси — хотя примерно так дело и обстояло.
— Что?! — во второй раз за вечер повысил голос я. — Этого ублюдка? Все поколения герцогов Аркении носили при себе несколько отравленных кинжалов, надеясь, что при случае их удастся воткнуть в особу королевской крови, желательно — коронованную! Вы с ума сошли?
— Герцог Лугвольд, хоть и интриган, но ума у него даже с избытком, и он ведь и вправду ваш дальний родственник…
Я громко фыркнул, да так, что Вито вздрогнул.
— Не хочу участвовать в ваших… идиотизмах. Но могу дать бесплатный совет, Советник: оставьте все как есть, Гедеон вполне может еще жениться, и родить еще сына, а то и двух — да и балбес этот ваш, Эдуард, тоже может исправиться. Мне то по большому счету все равно, кто сидит на троне, лишь бы мне никто не мешал.
Тут я чуток покривил душой — ведь при мысли, что этот Луговольт или как там его, сядет на трон моего отца, во мне кипело праведное возмущение. Но я считал, что это временное явление, и стоит мне оказаться в горах, в своем домике, как оно пройдет.
— Значит, вы отказываетесь… — с отчаянием в голосе обратился ко мне Вито, — Прошу вас, подумайте еще раз… Только вы можете нам помочь, мессир! Возьмите корону, примите трон!
Выждав впечатляющую паузу, я заговорил. Но прежде сощурил глаза так, что они превратились в узкие щелки. Поджал губы — Асурро позавидовал бы неподвижности моего лица, и тон мой был самым, что ни на есть, вежливым и холодным:
— Милейший лорд Вито, как ни приятно мне было бы провести в вашем блестящем обществе гораздо более долгое время, чем я уже имел счастье, я, при всем моем уважении, не могу удовлетворить ни один из так любезно предложенных вами вариантов, какими бы соблазнительными они не были.
