Что-то мне это напоминает… только вот тогда у меня, по-моему, спички затухали? Ай, все равно сводится к одному — я отчаянно не дружу с этими кострами.
Кто-то присел сбоку. Замершее сердце подсказало, кто. Последняя спичка, которую я сжала трясущимися пальцами, переломленная пополам упала куда-то в ветки. Я упрямо полезла за следующей.
Тут он осторожным жестом отодвинул мои руки, и прислонил ладонь к веткам. Те, с треском охватило пламя, оно едва не коснулось его вовремя убранной ладони.
— Эм… Спасибо… — тихо сказала я, повернув голову в его сторону.
Прищуренные изумрудные глаза дарили тепло, такое… ласковое. Я тонула, купалась в нем, чувствуя, как таю. Демм улыбнулся уголками губ.
— Не за что. — Его голос был так же тих, как и мой, но волнующей, нежней. Наверное, я бы слушала его бесконечно. Подумав, он потянул к моему лицу руку… от которой я шарахнулась в сторону, и, вскочив, позорно убежала.
— Ты есть хочешь? — через какое-то время спросила Цун, обращаясь к Демму. Она говорила теперь вполне, даже не вполне, а очень приветливо, к моему непередаваемому облегчению. А еще, я всерьез забеспокоилась за его здоровье… если будет готовить сама Цун… От воспоминаний о той бурде желудок «радостно» всколыхнулся.
Но он отказался, наверное, почувствовал неладное, а может, действительно есть не хотел.
Я уселась возле костра, разглядывая танцующее пламя. Оно горело ровно, ровным был и исходящий от него жар. Спокойное пламя… но вот спокойствия оно не давало, только возвращало воспоминания недавнего времени, особенно волновал сам тот факт, что пламя это — часть Демма.
Я случайно услышала, что он и Цун будут дежурить. Все из-за нападения демонов… никто не хотел повторения. Они решили дежурить вместе. Цун пока будет осматривать окрестности, выбирать наиболее, по ее мнению, короткий путь, он будет сидеть здесь. Подошедшая Цун, опустив руку на мое плечо, посоветовала идти в палатку и набраться сил. Я сама понимала, что лучше лечь пораньше, ведь идти полтора дня… даже звучит жутко, поэтому я последовала ее совету, перед самой палаткой обернувшись на сидевшего спиной Демма, чувствуя укол… сожаления.
А ведь какое интересное строение у нее внутри! Я присела на подвесную кровать, поерзала, проверяя прочность. Сама конструкция представляла собой твердое основание, прикрепленное одной стороной к палатке, укрепленной облегченными стальными штырями, а другая покоилась на врытых в землю ножках. Тонкий матрас, маленькая подушка, одеяло… и как такое вмещалось в мешок, который можно было обхватить одной рукой и таким весом, что даже я могла унести?
Скинув обувь, я с опаской улеглась на это ложе, которая, впрочем, быстро пропала.
Сон не шел. Я ворочалась, перекладывала подушку, считала овец, которые с завидным упорством превращались в скачущего на корточках через низенький, побеленный заборчик Демма, и я едва не жевала уголок подушки, чтобы не засмеяться. Но веселое настроение не задерживалось долго, и меня опять охватывало уныние. Я пыталась найти причину своему глупому поведению, но не находила. И, наверное, именно от этой мысли мне было неспокойно.
И в какой-то момент, мне это надоело. Я встала, нашарила в темноте кроссовки, и вышла наружу, твердо решив больше не вести себя как ребенок и не бегать. Хочу быть рядом…
Я знаю это точно.
Долго же проворочалась! Уже вечер, но не глубокий. Прохладно… Я зябко поежилась.
Демм сидел там же, создавалось ощущение, что он так и не двигался с момента, как я ложилась. Вытесанная из камня статуя. Недвижимая… прекрасная…
Я тихо подошла к костру и села рядом, протянув к огню руки.
Ну, вот, я рядом… и что дальше? Молчание угнетает как никогда. Но я не знаю, что говорить. Хорошая погода? Как глупо. Сказать, как сильно я хотела, чтобы он был рядом? Не осмелюсь. По крайней мере, сама я не смогу начать такой разговор. Спросить, как он добрался? Что у него случилось? Как он себя чувствует, не болят ли раны? Я раскрыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука. В голове все резко перемешалось, я так и открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, потом бросила эту затею.
Молчание.
Заговори… заговори со мной! Неужели тебе совсем нечего мне сказать? Почему ты не сможешь услышать… Я же как часть себя чувствую твои сильные эмоции, почувствуй и ты мое желание услышать твой голос… хотя бы. Я не буду убегать. Протяни мне свою руку, и я дотронусь до нее в ответ.
Не знаю, может, он услышал… а может, просто так получилось… Демм подсел ближе и обнял меня. Я боялась пошевелиться. Потом, словно решившись, притянул к груди, обнял крепче, уткнувшись носом в мое плечо. И с меня упали оковы неловкости, страха, стеснения, и я прижалась к нему так, как только могла, обняв в ответ.
— Ну зачем ты от меня бегала? — от его горячего дыхания по телу забегали мурашки. — Я уже думал, что как-то обидел или испугал тебя… Если это так — прости. Что не был рядом, когда тебе было страшно. Прости. Я буду повторять сотни, тысячи раз, пока ты не простишь или не прогонишь меня. Больше этого никогда не произойдет. Я буду защищать тебя, пока стучит мое сердце. Я всегда буду рядом.
И в этот миг я была счастлива, так счастлива, что им можно было одарить весь мир, и оно не убавится даже на каплю. Потому что он — рядом. Источник моего счастья. Наверно, именно сейчас я, наконец, поняла, что он вернулся. «Мы больше не разлучимся» — стучало в голове, где, кроме этой мысли и счастья, не было ничего. А больше ведь ничего и не нужно.
Я помотала головой.
— Мне не зачем прощать тебя. Я просто сильно взволновалась, и боялась неизвестно чего. Поэтому и бегала.
Он фыркнул.
— Глупая…
— Я знаю, — с улыбкой согласилась я.
Да, мы больше не говорили, но не потому что нам не о чем было говорить, просто слова стали не нужны.
Я слышала уверенные удары его сердца, самый дорогой для меня звук, я чувствовала его дыхание, тепло, которое все больше становилось частью моего тела.
Мой Страж. Мой самый дорогой человек… демон… нет разницы, ты — это ты, и не изменишься, даже если я буду видеть вместо изумрудных глаз — алые, и за твоей спиной будут прекрасные крылья.
Я буду с тобой, пока стучит мое сердце. И никому больше этого не изменить.
— Идите вы уже спать… — проворчала вернувшаяся Цун. Я вскинула голову. Она смотрела на нас с каким-то странным выражением, то ли одобрением, то ли осуждением. — Осталось всего пара тройка часов. Даже тебе, Страж, нужно выспаться, не говоря уже о некоторых, так любящих выматывать себя до последнего.
Я поняла, кого она имела в виду и смутилась.
