обычно рассматривают такую болезненную девочку как неприятность, но Лютц, похоже, относится к ней, как к сестре. Он стоял перед ней, как будто пытался защитить ее от меня. Несмотря на это, однако, как только она начала переговоры со мной, он отступил, как будто для него это было вполне естественно.
— Да, теперь, когда ты упомянул это…
Как сказал Бенно, он заявил, что передал все свои поводья Мейн, сразу после того, как она это предложила. Мне это не кажется обычным видом отношений под предлогом защиты. Интересно, какие отношения они могли бы иметь?
— Не так много детей, которые думают о том, когда им стоит первыми познакомиться с кем-нибудь или когда стоит первыми начать разговор. Кроме того, хотя я не смог получить какую-либо информацию от этой девочки, Лютцу она рассказала все, чтобы он мог сделать для нее что угодно. Если бы у меня была только Мейн, я бы не смог получить от нее информацию — это было бы бессмысленно.
Если бы у меня был только Лютц, тогда девочка нашла бы кого-то другого для осуществления своих планов. Гораздо лучше держать этих двух вместе. Я не могу не улыбнуться, когда вижу резкость интуиции торговца Бенно. Он не просто заметил Мейн, он также подсчитал, насколько полезен Лютц, и, встретившись с ними двоими сразу, он заметил все эти вещи. Бенно так же сообразителен, как и эти двое.
— У тебя острое обоняние, как всегда… Лидер отряда, похоже, тоже очень доверяет Лютцу. Он, кажется, тот, кто оказывает на нее наибольшее влияние. Он может помочь Мейн, когда та падает в обоморок, и может помешать ей сбежать из-под контроля, преследуя вещи за его пределами. Лютц очень умело помогает ей.
— Хм, если он может уверенно заявить, что сделает все, что придумает Мейн, он должен как-то поддерживать ее идеи. Лютц что-то сказал о том, что Мейн всегда была такой. Вероятно, есть еще кое-что, что она сделала, о чем я даже не подозреваю.
— Я думаю, они, вероятно, сделали много разных странных вещей. Разве они не говорили о чем-то вроде «глиняных таблеток»?
— …Странных вещей? Черт, я понятия не имею, что они еще могут сделать! Несмотря на все, эти два являются одним набором. Я возьму их обоих. И не сдамся никому из вас. Всего одним аргументом обсуждение было закрыто.
Коринна встает со стула и уходит, чтобы начать готовить обед. Она оставляет на столике лампу, маленькую бочку, если мы захотим наполнить наши бокалы алкоголем, и некоторые закуски к ликеру. Жуя слегка соленый кусочек вяленого мяса, я смотрю на Бенно и наливаю себе еще один бокал.
— Эй, Бенно. Есть у тебя какие-либо представления о том, что происходит с Мейн во время лихорадки?
— …
— Я никогда не испытывал такой сильной лихорадки, которая может поглотить меня настолько сильно.
Из его реакции на вопрос о Мейн следует, что у него есть некоторые идеи насчёт того, что может произойти, и, судя по его реакции, он действительно что-то знает. Его глаза немного подняты, как будто он беспокоится о том, должен ли он что-либо говорить.
Проведя некоторое время в размышленнии, Бенно что-то бормочет слишком тихо, чтобы хоть что-то услышать.
— Это может… мучительно пожирать ее. Однако я не уверен в этом.
— … пожирать? Как это?
— Это не то чтобы болезнь.
Это состояние, когда у тебя слишком много маны, но ты ее не используешь. Она съедает тебя изнутри, а затем ты умираешь.
— Ч… что?! Это та мана, которая есть только у дворянства?
Мои глаза расширяются, как только я слышу это редкое слово.
Мана — это не для простолюдин.
Это таинственная и мощная сила. Это не то, что встречается часто, поэтому я вообще ничего не знаю об этом, но, как говорится, ты можешь изменить курс наций, если тебе этого достаточно. Вот почему маной обладает дворянство, управляющее страной.
— Это не так распространено, но есть люди вне дворянства, у которых есть мана. Однако магические орудия, необходимые для выпуска этой маны, очень дороги, поэтому точнее говоря, только дворяне имеют возможность правильно использовать свою ману.
Бенно быстро поднимается в компании благодаря связям с дворянством, поэтому его знания о работе этой страны намного глубже, чем мои.
— Ха! У Мейн есть мана. Интересно, поэтому она такая странная?
— Разве я не сказал, что у меня нет доказательств? Однако, если это пожирает ее, это объясняет, почему она так мала для своего возраста и почему она так часто падает в обмороки.
— Мана так опасна?
Я думал, что мана чудесная, полезная, но загадочная, и если слабость Мейн является результатом волшебства, то мне интересно, опасно ли это.
— Если это как-то действительно пожирает… да. Если это пожирает, и она не может высвободить эту ману, эта девочка… скоро умрет.
— Чт…?!
Образ Мейн, безумно любящей своего отца вспыхивает у меня в голове, и у меня возникает чувство, будто на меня свалилось ведро с холодной водой. Я в шоке смотрю на Бенно. Серьезное выражения на его лице не похоже на какую-то шутку или дружеское подшучивание.
— Кажется, мана накапливается у кого-либо с возрастом и начинает пожирать его сердце. Есть много простолюдин, у которых нет доступа к магическим орудиям, которые просто умирают, прежде чем их успевают крестить.
— Что-нибудь можно сделать для Мейн? Если кто-нибудь знает, как решить эту проблему, так это Бенно. Когда я жалобно прошу совета, он расчесывает пальцами волосы, а затем вздыхает.
— Если бы у нее была поддержка дворянин, тогда они могли бы одолжить ей волшебное орудие и отложить ее смерть… По крайней мере, она была бы дееспособна, пока не умрет. Мейн жила только ради того, чтобы использовать свою власть благородно. Я не знаю, что бы я выбрал, будь я на ее месте: умереть в окружении семьи или прожить всю жизнь в качестве домашнего питомца.
— …
Не было спасения ни в чем, что Бенно только что сказал. Честно говоря, я понятия не имею, какой из этих двух вариантов я бы выбрал. Я
