Большой мир. Книга 2 - Дмитрий Олегович

Я спокойно смотрел на его яростное лицо и видел то, что хотел видеть в Кернисе. Ярость, уверенность в своей нерушимой правоте, цепляние когтями за любой довод, лишь бы удержать свою логику на плаву. Одним словом — фанатик.

— Да, ошибся я, — сказал Ватриас, успокоившись. — Ты сумасшедший.

Говорить что-то я уже не видел смысла. Нужно думать, как выбираться из этого дерьма, как скрыться и где затаиться, пока моя внешность не затеряется где-нибудь в архивах.

— Примерно через три часа прибудут представители Гильдии, и мы проведем допрос перед Системой. А потом с тебя сорвут эту побрякушку, — глянул седовласый на мой жетон Скарабея, — и ты прилюдно будешь казнен. Пора Щиту Империй снова показать себя. Пора бы поставить вас на место!

С этими словами он покинул комнату, не забыв прихватить бумаги.

Без промедления я деактивировал браслет, не став пока убирать его с запястья, и разлегся на прохладном столе, глядя на серый потолок. Карманы были полностью пустыми. Вытащили и сняли все, кроме жетона Искателя. Видать, эту штуку не разрешается снимать даже в таких обстоятельствах. Спасибо, хоть не раздели.

Правильные вопросы под Системой подставят всех, кого я знаю: Сораса с Леа, Ройана, Норсу, Маргарет и, возможно, всех, кто на нее работает, Дерека и девушек. Воровку. Хотя, старика и Леа они вряд ли знают, но могут пройтись по случайным именам, среди которых окажется Ройан и все, с кем я контактировал. Тем не менее, опасность все равно остается, ведь еще есть пытки, к которым я вряд ли готов. Я могу утянуть за собой хороших людей.

Как же так вышло-то, я ведь недавно грозился смертью настоящему сумасшедшему, а теперь меня хотят казнить, обвиняя чуть ли не в том же самом.

Мне не выбраться в таком виде. Не с таким количеством маны. Я не смогу ни защититься, ни атаковать нормально. Особенно остро стоит вопрос о защите, ведь удары простым оружием я, несомненно, буду пропускать, их там не четыре человека в здании. Скорее всего, алмиды будут в карманах убитых Псов, но хватит ли их, и смогу ли я добыть хотя бы один? А дальше все заново…

Никто в этот раз не спасет меня, в том числе воровка. Наверняка она уже в столице, отчитывается перед королевой.

— Странно как, — тихо сказал я, подметив свое спокойствие, отсутствие паники. — Ты ли это, Том?

Неужели встреча с Керинсом так повлияла на меня? Несмотря на то, что я не исполнил, чего желал, такое чувство, что от меня откололось что-то тяжелое, тревожащее разум.

Я должен выбраться отсюда живым. Понимаю, что придется пройтись по трупам. И вместе с этим, не боюсь этого. Во мне нет и не было желания убивать, но я сомневался в себе. Сомневался в том, что мне это на самом деле нравится, раз я постоянно решаю вопросы именно так. Но я ошибался. Это точно не мой выбор, хоть и держит клинок моя рука.

Сны, которыми я мучился до спасения семьи малышки Марины на той дороге, серьезно пошатнули мою уверенность. А поле того, как они исчезли, я решил, что просто перекрыл новыми событиями старые эмоции, и снежный ком вскоре покатится снова. Покатится ли он теперь?

Да и какой выбор у меня теперь есть: умереть, сдав всех, кого знаю, или умереть в попытке выбраться отсюда? Дальше, скорее всего, в лес, может к Сорасу и Леа, а может останусь в одиночестве и буду ждать. Один беглец — это не банда головорезов, и затеряться в стоге сена будет не сложно.

Я погрузился в себя и какое-то время смотрел на проекцию витрувианского человека. Давно перестал задаваться вопросом, почему именно этот образ согласовался между мной и Сосудом. Может дело во мне, а может действительно Сосуду ближе форма физического тела существа.

Опустошил Сосуд, привычно погрузил "леску" в закрытую область. Где-то там, за светящейся желтым проекцией, скрывается мана. Моя мана. Наша мана. Мне нужно ее вытянуть, чтобы что-то доказать.

Медленно потянул и сразу же почувствовал в носу теплое. Первая капля крови скатилась по щеке, добралась до уха, и я остановился.

Но что у меня осталось, кроме попытки сделать себя сильнее или умереть? Ничего. Если меня казнят, Эмму и Лизи я все равно не встречу. Если умру при попытке снять замки — тоже. Остается безумие, но тогда я, фактически, тоже исчезну, и меня убьют сразу, без нужды допрашивать под Системой Лжи…

— Мы исчезнем вместе, — обратился я негромко к витрувианскому себе, утерев нос. Поднялся со стола и подошел к стене, опершись о нее лбом. — Скорее всего ты не понимаешь меня, не осознаешь суть происходящего. Не видишь разницу между добром и злом. Ненавистью и любовью. Страхом и радостью. Да и зачем это сущности из другого пласта мироздания? Но ты ведь чувствуешь меня, чувствуешь мои эмоции, желания. Должен чувствовать, иначе как мы можем стать целым, не имея вообще никаких точек соприкосновения?

Почувствуй же, что сейчас самое время уступить. Самое время сделать выбор. Ты или со мной, или мы порознь. Ты или в игре, или наша команда в заднице. Там в Каира, у меня все же был шанс. У меня были те, кто пришел за мной. Но сейчас я один, и назад дороги нет, всё — финиш. Конечная. Может тебе и все равно, что будет дальше, но мне — нет. Возможно, ты сменишь носителя и не заметишь этого, но я исчезну из этого мира, из этой истории. Не хочу. У меня еще куча дел.