Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера

- Но ведь она общалась с ним, просила у него твою голову, - возразила девушка.

- Это значит лишь, что Эдгит не боялась попасть в рабство к некроманту.

Ведьма чуть прикусила нижнюю губку и в задумчивости покачала головой. Потом, видимо, решив перевести разговор, с улыбкой посмотрела на любимого.

- Куда мы отправимся дальше, Фрэнки?

- Мы проведем здесь дня два, получим нашу тысячу талеров, а потом - в Лозанну. Это большой город, резиденция епископа... Последний независимый альпийский город, дальше начинаются владения герцогов Бургундских. Мы доедем до столицы Бургундии, Дижона, а там...

Фрэнсис замолчал, задумавшись.

- Что, Фрэнки? Что - там? - переспросила волшебница.

- А там видно будет, - с улыбкой закончил граф. - В любом случае, кратчайшая дорога отсюда в Париж ведет только через Дижон... Кстати, как ты себя чувствуешь?

Милица рассмеялась.

- Лучше, чем в пещере! Но все же слабость...

- Мне можно лечь рядом? - осторожно спросил лорд. - О, без ничего такого! Просто... я не помешаю тебе?

- Как ты можешь мне помешать? - изумилась Мили.

Свет был потушен, и молодые люди, измотанные своими приключениями, наконец крепко уснули, и обычная постель казалась им роскошным ложем...

Похоже, ночи последней недели, проведенные без извержений огня и грозного драконьего рева, сотрясавшего горы, заставили горожан задуматься о судьбе ящера, а слова вернувшегося рыцаря подтвердили их надежды, так что сомневающихся в правдивости Фрэнсиса не нашлось.

Наутро избавителей ждала полная горячей воды бадья, прекрасный завтрак, новая одежда за счет старосты, услужливые улыбки хозяина и - толпа любопытных в зале, жаждавшая услышать рассказ героя о битве с драконом.

К полудню явились старейшины, и на главной площади городка "великому, доблестному воителю, спасшему наш край от лютой опасности", торжественно была вручена тысяча талеров. Все ловили каждое слово рыцаря, все умоляли рассказать "хоть немного" о легендарном поединке. Ни Фрэнсис, ни Милица не сомневались, что их история в самом деле скоро превратится здесь в роскошное предание, которое будут рассказывать отцы детям, как рассказывают в Англии легенды о рыцарях Артура...

Не желая разочаровывать благодарных слушателей и понимая, что толпа всегда более любила красивые сказки, чем правду, Фрэнсис с полного одобрения Милицы излагал сильно искаженный вариант событий, где не было ни магической книги, ни лича, ни - конечно же! - меча Михаила...

Зато была прекрасная дама, благородная леди, которую следовало спасти из когтей гнусного чудовища, была груда сокровищ, пленившая воображение сельских обывателей, и были злые люди, оклеветавшие честную леди перед ее супругом, за что он рассердился на нее и перестал допускать к себе. А леди решила найти смерть, раз больше не угодна своему господину и мужу, и отправилась в логово дракона. Этот поступок убедил "великого героя" в непорочности возлюбленной, и он решил либо спасти ее, либо тоже погибнуть...

Сей вариант повести шел просто на ура, люди слушали, затаив дыхание, и плакали от умиления. Староста прислал девушек, чтобы они помогли "благородной леди" одеться, как подобает, и лично от себя добавил подарок - платье и жемчужные нити, дабы "прекрасная госпожа" могла увить ими свои волосы.

Фрэнсис, увидев выражение лица своей любимой при виде всей этой роскоши, вежливо выпроводил помощниц за двери, заявив, что сам поможет своей супруге переодеться.

Ведь Милица не знала даже названия некоторых деталей туалета, что уж говорить об их назначении! И ужас, отразившийся в ее глазах, был понятен только ему...

- Не бойся, любимая! - бодро начал он. - Сейчас мы во всем разберемся...

Платье было, к счастью, не самым изысканным, хотя и являлось верхом того, что мог позволить себе подарить городской староста. Нижнее одеяние, из легкого белого шелка, оттеняло своей чистотой яркий сочный блеск верхнего наряда, из алого бархата. Поправляя рукава и затягивая шнуровку, Фрэнсис, стоя сзади, нежно целовал шею возлюбленной, шепча, как безумно рад видеть наконец свою госпожу в наряде, подобающем ее красоте...

Мили, бледная от волнения, позволяла ему делать с платьем все, что заблагорассудится. Глаза ее лихорадочно блестели, когда она смотрела на себя в зеркало - прекрасная статная девушка с волнистыми длинными прядями, ниспадающими до колен по алому бархату.

И жемчуг в волосах...

- Помнишь, чему я тебя учил? - осведомился молодой граф, с легкой усмешкой глядя на ошеломленную волшебницу. - У тебя все получится!

- Я не справлюсь! Я не леди! Я боюсь...

- Вот как? - иронически хмыкнул лорд. - Лича мы не боимся, и дракона тоже, а людского суда - значит, испугались?..

Милица стиснула на секунду руки, зажмурилась, резко выдохнула и гордо вскинула голову:

- Ты прав! Идем!

Сам юноша тоже переоделся в наряд, присланный старостой: в черную тунику, коричневые шосс Верхние узкие шатны. и коричневое же блио, расшитое золотом. В подарок для благородного героя прилагалась золотая цепь.

И все прошло великолепно. Милица, вспомнив, чему учил ее месяцами Фрэнсис, держалась с изяществом принцессы, и все были очарованы ею.

"Впрочем, - напомнила себе девушка, - это всего лишь простые горожане, неискушенные в благородном обхождении, и провести их ничего не стоит"...

Вечером, смеясь, Мили и Фрэнсис заперлись в своей комнате, и не было конца их шуткам и разговорам. Оба взахлеб делились впечатлениями дня, и звенел смех Милицы.

А потом граф помог ей раздеться, и колдунья вновь погрузилась в чтение волшебного фолианта, лежа на постели. Через некоторое время к ней присоединился и лорд.

Когда же Милица задула свечу, Фрэнсис притянул любимую к себе и, ни слова не говоря, овладел ею. Его волосы падали ей на щеки: склонив голову, он безмолвно и нежно целовал ее рот, глаза и шею, а Милица, улыбаясь его вырвавшейся из-под контроля страсти, так же молча целовала его в ответ. Она отдавалась ему с упоением, хотя он взял ее внезапно, не испрашивая позволения.

Блаженство растекалось по всему телу теплой истомой. Фрэнсис, приподнявшись на руках, ритмично двигался над ней, тяжело дыша приоткрытым ртом и полузакрыв глаза от наслаждения. Кончив, он обрушился на нее, прижавшись всем телом, и, уткнувшись в волосы носом, осторожно поцеловал висок.

- Моя супруга, леди Милисента, - прошептал он.

В Милице все пело после этого бурного, но короткого единения, но она и сама ощущала, как мало у нее сил для длительных увеселений. А потому, чуть коснувшись губами кончика носа своего мужчины, она нежно шепнула.

- Спасибо... Спокойной ночи, мой возлюбленный муж...