Царь покачал головой в знак согласия. Пасал встал, не зная, как начать, но только защитник задал первый вопрос, и Пасал начал рассказывать о викингах, об их безобразно диком поведении: «С Вашего разрешения, Ваше величество, расскажу Вам, что мне поведал мэр города». И Пасал передал требование мэра укротить шведов, не дать им набраться сил. Настали там плохие времена, голод крестьян на песчаных землях, дождевой червь завелся в человеческой пище.
Царь разгневался на миг и прервал Пасала. Он, царь, знает положение, и нечего ему напоминать, и то, что видит мэр городка на границе, еще не полная картина сложных отношений с викингами.
«Вы правы, Ваше высочество, но я еще должен рассказать об одном, даже если это мне дорого обойдется». И Пасал рассказал ему о белых воронах, и о том, что с ними сделали здесь, в Итиле, до этого суда.
К удивлению Пасала, царь выслушал это с большим вниманием, глядя прямо в глаза рассказчика, время от времени кивая головой, – подтверждая, что это весьма для него важно.
«Было у нас немного времени между Йом а-Кипурим и этим судом, и мы вместе с воронами решили найти отца главы ешивы мудрецов городка Мурма. Когда мы были в Мурме, глава ешивы пытался всеми силами и мудростью снять проклятие с ворон, но безрезультатно. Ужасен был вид раввина, беседующего с высшими силами. Вороны не изменились и не вернулись в человеческий облик. Напутствуя нас, раввин сказал: «Когда придете в Итиль, идти с воронами в синагогу александрийцев. Найдите там отца моего, скажите, что я пытался бороться с колдовскими чарами, но они сильнее всего, что я знаю. Скажите ему, попросил нас глава ешивы из городка Мурма, и голос его дрожал, скажите ему, что сын его взывает к нему о помощи.
Мы вошли синагогу евреев Египта. Её сейчас ремонтируют, меняют часть досок, на которых рисунки поистерлись. Мы боялись, что не найдем отца главы ешивы, что он куда-то уехал на праздники. Но он был там, в учебном классе. Борода его бела, и на лысеющей голове – цветная ермолка. Он давно нас ожидал и выразил удивление, что мы так долго не являлись. Он открыл небольшой шкаф, где хранил книги и записи, камеи и разные сорта песка, чтобы преодолеть чары колдунов-викингов.
Вороны влетели к нему в открытое окно и сели перед ним. Они были очень усталыми и очень скучали по своим семьям. Он приготовил тесто из муки и яиц, раскатал его и разрезал на тонкие полосы.
Затем написал строки из Священного Писания на части этих макарон и покормил ими голубей, а затем их зарезал, и мясо их дал есть воронам, гладя их с большой любовью. Он посыпал их расправленные крылья священным песком из Иерусалима, Хеврона, Бейт-Эля, с горы Гаризим, горы Юваль, горы Кармель, горы Мерон, Газы, и начал молиться, в страхе перед Отцом на небесах. Слышались голоса, хоры, что-то странное было в их голосах, словно бы все певцы были слепы. Большой свет стоял в комнате, крики протеста на слабо различаемом шведском языке, хриплом, отчаявшемся.
Но все это не помогло. Вороны тряслись, головы их качались, хвосты искривились, но всё осталось по-старому. Старый раввин весь покрылся потом, и был почти на грани потери сознания. Затем сказал нам:
«Мне понадобится намного больше. Мне понадобится сам царь. Мне понадобятся десятки тысяч светил, миллионы свечей, факелов и телег, загруженных очищенным свинцом, который при зажигании пылает ослепительным светом. Для того, чтобы вороны опять превратились в людей и освободились от колдовства идолопоклонников, необходимо освещать в течение суток каждый уголок Хазарии. Каждый колодец до дна, каждая расселина или трещина в скале, каждая пещера в горах, каждая нора крота, шахта, подвал должны быть промыты этим светом. Только после того, как всё это в Хазарии будет освещено двадцать четыре часа, от восхода до заката, исчезнут колдовские силы идолопоклонников на севере, поклоняющихся тьме и зиме. Лишь тогда их одолеет сила слов Священного Писания и вороны станут теми, кем были раньше».
Мы обещали ему, Ваше высочество, что всё это передадим вам. Сможете ли вы осветить всю Хазарию и таким образом расколдовать ворон, которые пострадали из-за своей верности Хазарии, заплатив за это столь высокую цену?»
Рассказ этот потряс царя. Он был явно удручен.
Этим воспользовался защитник. Он, в общем-то, не сказал этого вслух, но царь понял, что не только эти юноши, лишенные опыта, не выполняют своего долга. Он – царь? Другими словами, есть еще кто-то, кто потерпел поражение в борьбе с малыми или великими силами.
Защитник лишь встал, запахнул свою зеленую мантию и попросил свидетелей – почтенных членов семьи Каплан, слуг царя и империи с первых ее дней, еще до того, как она приняла иудаизм. Они были среди первых, принявших иудаизм и способствовавших массовому обращению жителей империи в иудаизм.
«Да, да», – сказал царь, прервав защитника. Он хорошо знал семью Каплан и не нуждался в дополнительных объяснениях.
«Где еще трое?»
Этот вопрос висел всё время в судебном зале.
Главный следователь по этому делу встал, три раза поклонившись, сказал:
«Ваше высочество, один из них, по имени Ханан из семьи Леви, живущей в городе в восточных горах, остался в ешиве Мурма. Мы послали за ним, но у него парализованы обе ноги той же колдовской силой беса. Он сейчас занят учебой в ешиве, и раввин попросил оставить его до тех, пока не будет принято решение в отношении всей группы. Любому наказанию он подчинится».
«Да, да», – коротко сказал царь. У кого есть терпение ко всем этим осложнениям? Вот, одного парализовало, Господи, Боже мой.
«Еще один, по имени Дуди…»
«Не важно. Что с ним? Где он?»
«Он остался на хуторе пчеловодов в западной пустыне, Ваше высочество» – сказал главный следователь и снова отвесил поклон.
«Что значит, остался? Почему он не здесь?»
«С Вашего позволения, Ваше высочество, – сказал граф, встав с места и приблизившись к царю уверенными шагами, прикоснулся к его плечу. Он открыл голубую фарфоровую шкатулку, показав царю то, что внутри.
Тот взглянул и был поражен.
В шкатулке лежал маленький медовый пряник, состоящий как бы из двадцати четырех пчелиных клеток, но клетки были в форме шестиконечных маген-давидов. По бокам пряника они искривлялись, постепенно переходя в шестиугольники, но в центре ясно была видна шестиконечная форма клетки.
«Это потрясающе красиво», – сказал царь Йосеф. – Что это?»
И все раввины, все мудрецы, все советники, находившиеся в зале, приблизились и посмотрели на то, что так поразило царя могущественной империи, которого, как им было известно, не так легко было чем-то поразить. Даже писарь, ведущий запись судебного заседания, не выдержал и тоже подошел взглянуть. Передал ему царь шкатулку – осмотреть и приобщить к делу.
