— Хорошо, пойдемте, — сказал Уил, польщенный тем, что сам владелец знаменитой мастерской изъявил желание принять его.
Его провели в небольшое, ярко освещенное помещение, и Уил увидел дряхлого старика, внимательно осматривавшего образцы оружия.
— Привет, Ромен! — поздоровался хозяин мастерской, не глядя на гостя.
— Привет, Вевир! — промолвил Уил, догадавшись, что Ромен был хорошо знаком со знаменитым мастером.
— Только не говори, что ты их потерял!
— О… нет, конечно, не потерял, — сказал Уил, решив, что речь, наверное, идет о мече и кинжале, и тщательно подбирая слова, чтобы не попасть впросак. — Я проиграл их в карты.
— Проклятие! Да ты совсем спятил! Ты же заплатил мне за них целое состояние! — Мастер наконец оторвался от работы и взглянул на Уила через большую линзу, висевшую на ленте, которая была повязана вокруг его головы.
— Ставки были высоки, — попробовал оправдаться Уил.
— Вот дурак!
Оружейника, по-видимому, не смущало ни знатное происхождение, ни тугой кошелек Ромена. Он не выбирал выражений, разговаривая с ним.
— Прости, Вевир, это больше не повторится.
— Конечно, не повторится, — проворчал мастер, — потому что я больше не дам тебе оружия.
— Перестань, Вевир, мне не обойтись без него! Только твои клинки убивают наповал, — усмехаясь, сказал Уил.
Но старик рассердился не на шутку и не поддавался никаким уговорам.
— Всю свою жизнь я делал клинки для достойных людей, таких, например, как Тирски из Аргорна, — сказал он. — Армин Тирск в свое время поразил триста семьдесят бриавельцев мечом моей работы, а Фергюс Тирск лишь дважды заточил мои меч, которым пользовался тридцать лет.
Вевир закашлялся, кипя от негодования. Уил оцепенел, услышав собственную фамилию. Воспоминания нахлынули с неудержимой силой. Меч отца всегда вызывал у его восхищение, но не мог перейти к Уилу по наследству, поскольку генералов из рода Тирска по традиции хоронили вместе с оружием. Когда Фергюс Тирск погиб, его сын был еще слишком юн и не задумывался о том, где раздобыть хороший меч. Герин научил мальчика правильно выбирать оружие. Упоминание имени отца глубоко тронуло Уила. Где же сейчас Герин? Неужели пропал бесследно в Скалистых горах?
Голос Вевира вывел его из задумчивости.
— Прости, что ты сказал?
— Я спрашиваю, с тобой все в порядке, Корелди?
Уил вздохнул.
— Да, извини, я задумался. Ты заговорил о Фергюсе Тирске, и я сразу вспомнил, что его смерть стала для королевства огромной потерей.
Черты лица старого мастера смягчились.
— Действительно, то была большая утрата. Я слышал, что сын Тирска тоже погиб. Это правда?
Уил кивнул.
— Я присутствовал на его похоронах.
— Все это очень печально, — качая головой, сказал Вевир. — Не должен сын так быстро следовать за отцом в могилу. Я даже не успел выковать для него меч. Ты часом не знаешь, как это случилось?
— Говорят, молодого Тирска предали, — не удержавшись, сказал Уил.
— Предали? Кто?
— Селимус. Я слышал, он завидовал Уилу и хотел избавиться от него.
Вевир в ужасе замахал на него руками.
— Молчи! ни слова больше! Даже здесь, в нашей глуши, у стен есть уши.
— Прости, но я сказал только то, что слышал.
— Ничего не желаю знать. Я слишком стар для интриг! Что тебе надо от меня?
Уил усмехнулся.
— Меч и два кинжала.
— Подойди сюда.
Старик направился к большому шкафу и, отперев его, достал меч с гравировкой на клинке и рукояти. Это был подлинный шедевр оружейного искусства.
— Это лучшее, что мне удалось создать за всю жизнь.
— И ты готов отдать его мне? — недоверчиво спросил Уил.
Оружейник вздохнул.
— Я не всем покупателям разрешаю прикоснуться к этому великолепному клинку, Ромен. Но тебе повезло. Ты так мастерски владеешь оружием, что достоин носить этот меч, — сказал старик и ткнул Уила пальцем в грудь.
Уил одарил оружейника ослепительной улыбкой, но она, похоже, не произвела на старика особого впечатления. Вевир продолжал хмуриться.
— Спасибо, — поблагодарил его Уил и взял меч. Клинок, как живое существо, отзывался на каждое его движение. — Можно, я выйду во двор?
И Уил показал на открытую дверь, выходившую во внутренний дворик.
— Конечно, — ответил Вевир. — Я принесу тебе сейчас два кинжала, они идут с мечом.
— Отлично, — промолвил Уил, любуясь изяществом и блеском клинка.
Выйдя во двор, он сделал несколько фехтовальных движений, чтобы проверить, сохранились ли у него боевые навыки Ромена. Меч со свистом разрезал воздух, стальной клинок ярко сверкал на весеннем солнце. Новое оружие просто очаровало Уила.
— Скажи, ты ковал этот меч для какого-то определенного человека? — спросил он Вевира, когда тот вышел во двор с двумя кинжалами.
— Да, для себя. В нем воплотились мои умения и опыт. Можно сказать, что этот меч — дело всей моей жизни.
— Я хочу, чтобы он стал моим.
— Он твой. Но, конечно, ты должен хорошо заплатить мне за него.
— Разумеется.
Уил передал мастеру меч и взял у него кинжалы. Шагах в пятнадцати от него висела мишень — большая тряпичная кукла.
— Попробуй метнуть их, — предложил старик.
Уил был уверен, что не промахнется. Тело Ромена не утратило былых навыков. Кроме того, кинжалы были столь великолепны, что, казалось, сами летели прямо в цель, без всяких усилий со стороны Уила. Один из них вошел в голову куклы, другой — в живот. Уил не целился, им управлял инстинкт.
— Если ты потеряешь и это оружие, Ромен Корелди, то лучше не появляйся в Оркилде, — сказал Вевир.
* * *
Кошелек Уила стал значительно легче, когда он расплатился за оружие. Висевший на бедре меч в ножнах придавал уверенности. Кроме оружия, он купил у Вевира особую перевязь для ношения кинжалов на теле под рубашкой. Она была изготовлена из мягкой кожи и сделана так, что спрятанные под одеждой кинжалы можно было выхватить в мгновение ока. И хотя Уил не сомневался в своем мастерстве, он все же решил как-нибудь поупражняться в метании кинжалов в лесу под Оркилдом.
Надев новую рубаху поверх ремня с кинжалами, Уил вечером отправился в трактир постоялого двора «Старый тис». Сев за стол, он неожиданно насторожился. Его охватила беспричинная тревога, шестое чувство, которое не раз спасало в прошлом, предупреждая о надвигающейся опасности. Однако вокруг все было спокойно. В углу музыкант наигрывал заунывную мелодию. Служанка подала Уилу его любимое блюдо — рыбу, приготовленную на пару. Обстановка была приятной, и он снова немного расслабился. Но тут к нему неожиданно быстро подошла какая-то женщина и, размахнувшись, залепила звонкую пощечину.
