На следующем лестничном пролете я спугнул задремавшую черную кошку. Она выгнула спину и зашипела, а потом быстро умчалась куда-то вверх.
На третьем этаже тоже оказалось четыре двери – тремя явно никто не пользовался, а на четвертой, покрытой блестящим шеллаком, виднелись темные пятна. И красовалась медная табличка с надписью «Мелман».
Я постучал.
Ответа не последовало. Я сделал еще несколько попыток – безрезультатно. Возможно, здесь Мелман жил, а наверху, где было больше солнечного света, устроил студию.
Я вернулся на лестницу и поднялся на четвертый этаж.
Одна из четырех дверей была слегка приоткрыта. Остановившись, я прислушался. Внутри кто-то был. Я подошел поближе и несколько раз постучал. Услышал тихий вздох. Толкнул дверь.
Он стоял ко мне лицом под застекленной крышей, примерно в двадцати футах от входа – высокий широкоплечий мужчина с черной бородой и карими глазами. В левой руке кисть, в правой – палитра. Испачканный в краске фартук надет поверх джинсов и клетчатой спортивной рубашки. На мольберте холст, на котором нарисовано нечто, напоминающее мадонну с младенцем. В комнате множество других холстов, но все они либо повернуты к стене, либо чем-то накрыты.
– Привет, – поздоровался я, – вас зовут Виктор Мелман?
Он кивнул – при этом на лице у него не дрогнул ни один мускул, – положил палитру на ближайший стол, а кисть опустил в банку с растворителем. Потом взял влажную тряпку и вытер руки.
– А вас? – спросил он, отбросив тряпку в сторону и снова взглянув на меня.
– Мерль Кори. Вы знали Джулию Барнс.
– Не стану отрицать. Однако вы использовали прошедшее время, из чего следует…
– Она мертва. Я хочу поговорить с вами о ней.
– Хорошо, – согласился он, снимая фартук. – Давайте пойдем вниз. Здесь негде даже присесть.
Он повесил фартук на гвоздь у двери и вышел из студии; я последовал за ним. Перед тем как уйти, Мелман запер студию. Его движения были плавными, почти грациозными. Я слышал, как барабанит по крыше дождь.
Тем же ключом Мелман открыл темную дверь на третьем этаже. Распахнул и жестом пригласил меня войти. Проходя по коридору мимо кухни, я заметил кучу пустых бутылок, стопки тарелок, коробки из-под пиццы. Набитые до отказа мешки с мусором выстроились у шкафа; пол казался липким, а пахло как в цеху по производству специй, по соседству с которым расположилась бойня.
Гостиная была большой, с двумя удобными на вид черными диванами, стоящими друг напротив друга, восточными коврами на полу и несколькими разномастными столиками, сервированными пепельницами с окурками. В дальнем углу, у стенки, задрапированной красным, я увидел красивый концертный рояль. Повсюду были расставлены низкие книжные шкафы, набитые литературой по оккультным наукам, рядом с ними примостились кресла, а на полу валялись стопки журналов. Нечто напоминающее угол пентаграммы торчало из-под самого большого ковра. В воздухе витали застарелые запахи благовоний и марихуаны. Справа от меня сводчатый проход вел в соседнюю комнату, а слева была закрытая дверь. Картины на религиозные темы – я решил, что их автор сам Мелман, – висели на стенах. Что-то в них напоминало работы Шагала. Хорошая живопись.
– Садитесь.
Мелман показал на кресло, и я сел.
– Хотите пива?
– Спасибо, нет.
Он устроился на ближайшем ко мне диване, сложил руки и пристально на меня посмотрел.
– Что случилось? – спросил Мелман.
Теперь уже я пристально взглянул на него:
– Джулия Барнс увлеклась оккультными науками и пришла к вам в надежде побольше о них узнать. Она умерла сегодня утром при очень необычных обстоятельствах.
Левый уголок его рта слегка дрогнул. И никакой другой реакции.
– Да, Джулия интересовалась подобными вещами, – промолвил он. – Она хотела получить у меня наставления, и я удовлетворил ее просьбу.
– Мне необходимо знать, почему она умерла.
Он продолжал смотреть на меня.
– Ее время вышло, – заявил Мелман. – Рано или поздно такое случается со всеми.
– Она была убита животным, которое не может здесь существовать. Что вы об этом знаете?
– Вселенная гораздо более странное место, чем многие из нас думают.
– Так вы знаете что-нибудь или нет?
– Я знаю о вас, – произнес он, впервые улыбнувшись. – Она, естественно, мне все рассказала.
– Как это понимать?
– Как мою осведомленность в том, что вы и сами более чем знакомы с вещами подобного рода.
– И что?
– Когда известные силы начинают действовать, Искусство находит способ собрать нужных людей в нужный момент.
– Значит, вы думаете, что дело именно в этом?
– Я знаю.
– Откуда?
– Так было предсказано.
– Поэтому вы меня ждали.
– Да.
– Любопытно. Расскажите-ка об этом поподробнее.
– Давайте я лучше покажу.
– Вы говорите, будто бы вам было что-то предсказано. Как? Кем?
– Скоро и сами поймете.
– И смерть Джулии?
– Пожалуй, и это тоже.
– Ну и каким образом вы собираетесь меня просветить?
Мелман улыбнулся:
– Я хочу вам кое-что продемонстрировать.
– Хорошо. Я готов. Демонстрируйте.
– Это здесь. – Он встал и направился к закрытой двери.
Я последовал за ним через комнату.
Мелман засунул руку за пазуху, вытащил цепочку, а когда поднял ее над головой, я увидел, что на ней висит ключ. Этим ключом он и открыл замок.
– Заходите, – предложил он, толкая дверь и отходя в сторону.
Я вошел в небольшую, довольно темную комнату. Мелман нажал на кнопку выключателя – зажегся слабый синий свет. На противоположной стене я заметил единственное окно, все стекла которого были закрашены черной краской. Мебели в комнате не было, если не считать нескольких подушек, разбросанных по полу. Часть стены справа от меня была задрапирована черной тканью.
– Ну, смотрю, – сказал я.
Он усмехнулся:
– Потерпите немного. Как вы думаете, какой раздел оккультных наук занимает меня больше всего?
– Вы каббалист.
– Да, – признался Мелман. – Откуда вы знаете?
– Люди, интересующиеся Востоком, склонны к самодисциплине, – заявил я. – А каббалисты всегда были страшными неряхами.
Он фыркнул:
– Тут все зависит от того, что считать для себя важным.
– Именно.
Мелман ногой отбросил подушку на середину комнаты:
– Садитесь.
– Я постою.
– Ладно, – сказал он, пожав плечами, и начал что-то тихонько бормотать.
Я ждал. Через некоторое время, продолжая негромко говорить, он подошел к черному занавесу и быстрым движением отодвинул его.
Моим глазам предстало каббалистическое Древо Жизни с десятью сефиротами [15]в символичнеских аспектах. Рисунок был весьма впечатляющим. Неожиданно возникшее чувство узнавания меня озадачило. Эта картина была оригинальной вещью, а не поделкой из оккультной лавчонки. Однако по стилю она не имела ничего общего с полотнами, что висели в другой комнате. И стиль этот был мне знаком.
У меня не оставалось сомнений: Древо Жизни рисовал тот же художник, что сделал Козыри, найденные мной в квартире Джулии.
Мелман продолжал бормотать свои заклинания, а я разглядывал картину.
– Ваша работа?
Мелман не ответил. Вместо этого он подошел к картине и показал на третий сефирот, который называется Бина. [16]На нем был изображен маг перед темным алтарем, и…
Нет! Я не мог поверить. Так не должно…
Я понял, что вхожу в контакт с этой фигурой, причем контакт не был символическим. Маг был настоящим, и он призывал меня к себе. Фигура начала расти, стала объемной. Комната вокруг меня потускнела. Я уже почти…
Был там.
Сумеречное место, маленькая поляна посреди странного леса. Тусклый кровавый свет озаряет каменную плиту алтаря. Маг, лицо которого скрыто в тени капюшона, перемещает какие-то предметы по поверхности камня, его руки двигаются так быстро, что я не в силах за ними уследить. Откуда-то издалека доносятся слова заклинаний.
