Когда отец ушел, оставив меня наедине с Хьялдуром, после долгих объяснений того, что мне можно есть и что нельзя (будто бы древний врачеватель сам этого не знает), мы наконец остались с друидом наедине. Скромно стояла у порога, переминаясь с ноги на ногу, когда он наконец пригласил присесть за стол.
— Не могу, — посмотрела на него снизу вверх.
Еще несколько секунд он не мог понять, в чем же заключается проблема, пока наконец не вспомнил о том, что мне от роду всего год. Аккуратно взяв меня за подмышки, усадил на стул. Но даже так моя голова оказалась ниже столешницы. Ударив ладонью по лбу, Хьялдур вскочил со своего места и пошел что-то искать. Вернулся с огромной шкурой, которую сложил в два раза и подложил на стул, чтобы я оказалась повыше.
Ситуация, если подумать, максимально странная — годовалый ребенок и взрослый, наверное, даже стареющий друид сидят друг напротив друга и не знают, как начать разговор. Где-то снаружи дятел стучит по дереву. Слышен шорох листвы, в которой гуляет ветер, и иногда издается скрип вековых деревьев.
— Ладно, — вздохнул Хьялдур. — Скажи мне, Майя…
Он будто бы думал, как правильнее подобрать слова, и в своих раздумьях забрел в такие далекие дебри своего разума, что перестал смотреть на меня, вместо этого разглядывая потолок.
— Да? — попыталась отвлечь его.
— К-хм. Да. — кивнул и снова посмотрел мне в глаза. — У меня есть вопрос, на который только ты можешь мне ответить.
— Я отвечу.
— Скажи мне, Майя, кто ты такая?
Непонимающе взглянула на него, думая, что ответить, но в итоге решила сострить:
— А ты?
— Вот оно! — друид подскочил со стула и принялся измерять шагами хижину. — Вот! Дети так не говорят! Дети не умеют так шутить!
Наконец успокоился и так же быстро сел обратно, снова уставившись на меня.
— Скажи, Майя, — снова начал он, но уже более уверенно. — Ты — та, кем тебя называют?
— Вороненок? — склонила голову набок.
— Нет, я не об этом. Ты — Майя? Дочь Борта и Хельги?
— Да… — протянула задумчиво. — Нет.
— Да или нет, Майя?
— Да и нет.
Друид нахмурился и наклонился вперед, вглядываясь в мои глаза.
— У тебя чужие глаза. Глаза ворона. Черные, как дым. У твоих мамы и папы голубые.
— У меня черные глаза? — удивленно переспросила.
Это странно, ведь и вправду не знаю, как выгляжу. Ни одного зеркала до сих пор не видела, да и даже стекол в окнах домов нигде не было.
Лекарь кивнул и снова ушел в другой конец комнаты. Там располагался стол, заваленный, как по мне, всяческим хламом вроде разных камней, емкостей и кусков ткани. Через несколько секунд он вернулся и протянул небольшой осколок зеркальца.
— Только долго не смотри, или оно украдет твою душу.
Едва сдержала смешок, а вот Хьялдур, видимо, и вправду верил в это.
Но он не солгал насчет моей внешности. В целом и вправду выглядела, как и остальные дети в деревне — светлые волосы, пока еще слишком короткие, чтобы обращать на них внимание, пухлое младенческое лицо, светлая, даже бледная кожа. Но вот глаза… Глаза были абсолютно черными. Не карими и не темными, а черными настолько, что отличить радужку от зрачка было абсолютно невозможно. К тому же, радужка занимала довольно большую часть глаз. Если прищуриться, казалось, будто весь глаз у меня черный, без белка.
— Ответь на мой вопрос, Майя, — друид резко вырвал зеркальце из рук, за что я одарила его злым, как мне казалось, взглядом. — Кто ты? Ты человек или дух?
— Сядь.
— Зачем же?
— Сядь, я буду много говорить, — кивнула в сторону стула напротив, и Хьялдур наконец сел за стол. — Я и человек, и дух.
— Вы делите одно тело с Майей?
Вглядывалась в морщинистое лицо друида, пытаясь понять, о чем он думает. Впрочем, тут и гадать не надо было — судя по едва сдерживаемой улыбке, ему было страсть как интересно послушать меня. Пусть так, я и не против поделиться с умным человеком своей историей.
— Мое имя Дмитрий, и я… я не знаю слова. Когда человек навсегда засыпает.
— Мертвец? Умер?
— Я умер, — подтвердила и продолжила. — Я была мальчиком и умерла, когда мне было…
В этот момент мне стало немного стыдно, что не знаю банального счета, и поэтому принялась показывать друиду число двадцать два на пальцах. Он понял довольно быстро.
— И как же ты оказалась в теле Майи?
— Я и есть Майя, клянусь. Я была ей, еще когда была в животе мамы, и все помню. Помню, как ты достал меня на свет и отрубил длинное из живота. Еще что-то говорил…
— Подожди, — знахарь поднял раскрытую ладонь. — То есть ты была мужчиной и стала девочкой, когда умерла? Твоя душа вернулась с небес, чтобы заново родиться?
— Наверное, — пожала плечами. — Это ты мне скажи.
Друид подпер свою голову рукой, неотрывно глядя на меня и явно думая, верить мне или нет.
— Я скажу, что тебе, духу Дмитрия, нужно покинуть тело этой девочки, — как-то слишком уж серьезно сказал он.
Встав со стула он принялся носиться по комнате, собирая разные высушенные травы, подвешенные под потолком. Я же просто наблюдала за этим действам, едва сдерживая смех оттого, что надо мной собрались проводить обряд экзорцизма. Нонсенс! Однако в реалиях этого мира это, должно быть, нормальная, даже типичная практика.
Вот только я была нетипичным ребенком.
— Подумай, Хьялдур! — неожиданно громко закричала, стуча кулачком по столешнице. Друид медленно повернулся ко мне с кипой трав в руке. — Я, Дмитрий, дух… в-ветра! И огня! И мудрости!
Лекарь не смог и слова проронить, глядя на развернувшуюся перед ним картину — маленький ребенок нечеловеческим голосом кричит на него, требуя не изгонять из тела демона.
Аккуратно, держась за стул, сползла вниз и, поправив платье, грозно пошла на друида, сжимая руки в кулачки. Тот стал пятиться назад, пока не оказался прижатым к стенке.
— Я — большой Дмитрий! И ты не сможешь прогнать меня из этого тела! — снова закричала, глядя друиду прямо в глаза, а затем своим обычным голосом взмолилась: — Нет, Хьялдур, не надо! Дмитрий помогает мне думать! Он хороший! — выражение лица, как и голос, вновь сменились на максимально грозные. — Молчать, Майя! Я буду говорить с этим… ч-червяком!
Перестаралась с представлением. Рука знахаря, державшая травы, медленно разжалась. Пахучие растения разлетелись во все стороны. А сам Хьялдур закатил глаза и, бессильно раскрыв рот от ужаса, плавно сполз вниз по стенке, теряя сознание.
Тьфу, блять. Хотя нет, это все-таки дико комично! Маленькая девочка напугала огромного викинга!
Хотя с его бесчувственным телом надо что-то делать. Разлегся он, конечно, очень удобно, но я же не могла оставить его в таком виде вплоть до прихода папы. Тогда отсюда меня уже точно не отпустят. А это опять матери дома сидеть, зимой голодать… Нет, к черту, пора бы уже начать решать собственные проблемы, иначе так я долго в этом мире не протяну.
Проще всего было бы плеснуть в лицо водой. Однако, ближайший ко мне стакан находился аж на столе, а мне до него с таким ростом было, как до луны. С самой водой проще — бадья стояла на полу.
Есть и другой способ. Обошла мужика сбоку и попробовала потыкать пальцем в глаз. Как и предполагала, не принесло результата. А жив ли он вообще? Наклонившись ко рту ухом, услышала тихое, хриплое дыхание и облегченно выдохнула. Зубы бы ему почистить…
Но вернемся к сеансу реанимации. Засучив рукава, как следует, замахнулась и ударила ладонью его по щеке. Пощечина вышла настолько слабой, что борода почти полностью смягчила ее. Черт! Вот чтоб еще хоть раз оказалась младенцем в подобной ситуации! Дура, язык за зубами держать надо и строить из себя паиньку!
Раз этот способ не сработал, значит остается только вода. Подойдя к бадье, опустила палец в воду. Холодная, самое то. Вот только возможности дотащить бадью до многострадального друида не было чисто физически. В ладонях помещалось столько воды, сколько он, наверное, разве что сплевывает.
