7.
В ночь перед сеансом неожиданно пришёл синеглазый. На этот раз он не стучался в двери, а наглым образом пробрался в сон, где нет замков и дверей.
Ольга умудрилась растеряться даже там.
Яркий свет заливал всё вокруг, словно в полдень на солнечной полянке.
Гость появился неожиданно в сиянии этого света. Казалось, вокруг него солнечные лучи каким-то образом уплотнялись и из-за этого он был окутан переливающейся золотой дымкой.
— Не показывайте завтра своему соседу хрустальный шар, который купили на блошином рынке, — заявил он безо всяких вступлений, упустив даже обычное вежливое приветствие, — обойдитесь на сеансе без него.
— Почему? — поинтересовалась она.
— Этот человек в таких вещах разбирается, легко обнаружит, что шар древний, а потому слишком ценный, и тогда ваша надежда на счастливую семейную жизнь разлетится на осколки.
— Ценный? Ничего подобного, этому шару цена — две бутылки дешёвой водки! — удивилась Ольга.
— Ошибаетесь! Впрочем, дело ваше, хотите — показывайте, только тогда на всякий случай готовьтесь к неприятностям. Я полагаю, он перед искушением завладеть антикварной вещицей не устоит. Люди вообще ещё та пакость: недалёкие, жадные, злобные…
— Зря вы так о людях, это совсем не обязательно, например, я — не жадная. Все люди разные, среди них есть очень добрые и порядочные, которые даже не подумают о том, о чём вы сейчас сказали.
— Ория, эти букашки недостойны твоих страданий, ты ежедневно терпишь их боль, а они ненавидят тебя за это. Глупая, всё ещё в них веришь? — с досадой в голосе спросил незваный гость её сна, но тут же осёкся и добавил, — извините, не обращайте внимания, это не вам.
— А кому? — удивлённо спросила она, озираясь по сторонам, но её вопрос повис в воздухе, так как тот, к кому она его задала бесследно растворился на просторах сновидений, словно никогда и не появлялся.
И тут твердь под её ногами стала тоньше весеннего льда, и Ольга провалилась во что-то очень глубокое, тёмное, словно в бездну. Пока летела вниз, боясь удариться о землю и разбиться, ночь закончилась. К счастью, так не добравшись до самого дна, она проснулась.
Утро выдалось пасмурным. Вставать не хотелось, впрочем, спать тоже.
«Как зло он смотрел, когда говорил про людей. Его синие глаза были холоднее льда. Присниться же такое» — подумала Ольга поёжившись.
Она медленно, как улитка из раковины, выползла из-под одеяла, не желающего отпускать её из своей теплоты.
Пока варила кофе, всё пыталась вспомнить, какое имя произнёс синеглазый перед тем, как пропасть, но так и не смогла. Как только мысленно подходила к моменту, когда он это сказал, голова начинала кружиться и, казалось, что она снова падает, даже глаза приходилось закрывать, от того, что всё вокруг неслось мимо с космической скоростью.
Попробовав припомнить всё ещё несколько раз, она прекратила попытки, поскольку решила, что дело вовсе не в том, что память стёрла детали её сна, резко оборвав его, а в упавшем из-за погоды давлении (отсюда и головокружение), поэтому лучше пить кофе и не обращать внимания на причудливые ночные сновидения. Ибо, какой от них прок?
Тем не менее почему-то засело в памяти, что показывать хрустальный шар Евгению не стоит. Только разве удержит сон её неугомонную натуру. Она привыкла делать всё наперекор ещё с детства, будь то мамина просьба не бегать по лужам или не записываться в кружок карате, когда она немного подросла.
Прыгать и разбрызгивать серебристые капли воды было весело в три-четыре года, а драться с мальчишками и побеждать в тринадцать-четырнадцать.
На все доводы о том, что она девочка, а девочкам драться не пристало, Ольга отвечала, как ей тогда казалось, очень крутой японской мудростью о том, что, самураи учат сражаться и сыновей, и дочерей, ведь если мужчина уходит на войну, защищать дом остаётся женщина.
Галина Григорьевна смеялась, называя её глупой маленькой самурайкой, но ходить в секцию не запрещала.
Когда девочка переболела желанием сражаться, без сожаления ушла из карате, хотя ей пророчили будущее в этом виде спорта, а тренер говорил, что никогда не видел у своих воспитанников такого чёткого понимания и применения приёмов практически с первого раза. Он почти умолял остаться, приходил к ним домой, но если Ольга что-то решила…
Только сейчас она поняла, что родители ей вообще практически ничего не запрещали. Отец, пока был жив, баловал любимую Олюнечку, а мама улыбалась, глядя на это. Потом папы не стало, но ей всё равно было можно всё.
Даже, когда в девятом классе Оля пробовала курить, и у неё из кармана случайно выпала начатая пачка сигарет, мама лишь укоризненно покачала головой и вздохнула. Это прошло как-то само собой, вкус табачного дыма девочке не понравился, а остальное не имело значения, поэтому она без сожаления отдала оставшиеся сигареты мальчишкам.
Пасмурные дни длятся дольше солнечных, иногда кажется, что даже время в такую погоду дремлет.
Но, как бы оно не спотыкалось на каждой минуте, таков уж закон бытия, всё когда-нибудь заканчивается.
Вечер наступил в назначенный час.
Евгений опаздывал, но ведь это не было поводом не принимать посетителя, поэтому, когда раздался звонок в прихожей, она поспешила открыть двери.
Всё ещё надеясь увидеть соседа, Ольга обнаружила перед собой красивого парня. Его большие тёмные глаза смотрели на гадалку ласково, при этом посетитель умудрялся даже улыбаться взглядом. Такое Ольга видела впервые и была настолько удивлена, что молча разглядывала его, позабыв о приличии.
— Это я вам звонил несколько дней назад по поводу гадания. Вы назначили это время…, - первым прервал тишину гость.
— Ой, извините, проходите, пожалуйста, — смутилась она.
Молодой человек вошёл, а Ольга на всякий случай выглянула за дверь, надеясь увидеть там спешащего соседа, но увы, в подъезде не было слышно ничьих шагов.
— Присаживайтесь к столу, — вежливо произнесла она. — Расскажите, что вас волнует, что хотите узнать?
— Будущее. Разве не за этим сюда приходят люди? — ответил темноглазый, усаживаясь на стул.
— Да, конечно.
Ольга пристально посмотрела на гостя.
«Природный магнетизм, вроде бы так это называется. Уверена, стоит ему посмотреть на девушку, и она сама бросится к его ногам, забыв обо всём на свете» — подумала гадалка.
Человек напротив неё снова усмехнулся одним лишь взглядом, словно услышал её мысли.
— Что же вы не бросаетесь? — спросил он. — Уже полчаса разглядываете меня и ничего не происходит.
— Во — первых, это моя работа, — парировала она, оторвавшись от его взгляда, — так я смотрю в будущее людей. А во-вторых, полчаса так быстро не могут пройти, вы ведь только пришли. А как вы…
Она решила, что про природный магнетизм и прочее ляпнула вслух и замолчала.
— Посмотрите сами, если не верите мне. Я никогда не обманываю, — как ни в чём не бывало, ответил посетитель.
Она взглянула на настенные часы с кукушкой, которые когда-то подарили отцу на день рождения на его работе. Кукушку Оля сломала, когда ей было четыре, уронив и расколов её на несколько частей, когда пыталась вытащить её из гнёздышка, где она спит, чтобы разбудить птичку раньше положенного времени. Тогда упали все: и любопытная девочка, и часы, и несчастная птица. Часы удалось починить, но теперь вместо громкого «ку-ку» каждый час раздавался очень тихий скрежет.
Любимую доченьку не наказали за пытливый ум, мама сказала, что это даже хорошо, что птичка улетела (так объяснили ребёнку смерть деревянной кукушки от её руки), потому что это ужасное ежечасное «ку-ку» доводило её до мигрени, особенно по ночам.
Увидев, что и впрямь времени прошло больше, чем она ожидала, гадалка опешила.
— Время — странная субстанция, не находите? — продолжил посетитель, заметив её изумление, — сегодня с утра оно ползло, словно виноградная улитка, а сейчас вдруг, взмахнув стрелками циферблата, словно крыльями, полетело со скоростью самого быстрого стрижа.
