кровь, как я могу оставить тебя без поддержки?
Ухватил лист с новостями, пробежался по нему, быстро найдя запись о редком судебном поединке и его дату. Больше месяца шла эта новость и это письмо с севера? Их что, всю дорогу на дохлых клячах везли?
Потребовал ответа от дистро Агила:
— Новая шахта слёз Амании на севере у Дома, куда я отдал Терсию. Почему я до сих пор не знаю о ней?
— Возможно, весть пришла в то время, когда вы по зову короля собирали отряды против Реола, господин. Нас не было в замке.
— Почему её не подали повторно? Почему Робел не сообщил мне?
Агил пожал плечами и спокойно заметил:
— Потому что это Робел и Терсия.
Крёз замолчал, плотно сжал губы. Старый и верный дистро был прав. Вот уж эти дети. Они могут вырасти, но не перерасти детские обиды.
— Простите, господин, я не уследил, я знаю, как важны вам все дети. Я помню, что ради счастья Терсии вы отказали в родстве…
— Оставь, Агил, — приказал Крёз, задумчиво проговорил. — Помню, у мальчика необычный цвет волос, чёрный на концах, я ещё удивлялся, как это так выходит, чернеет он, что ли, со временем?
— Ваша кровь берёт верх, господин, кровь Великого дома Велоз.
— Пустая лесть, — отмахнулся Крёз. — Скорее бы я сказал наоборот, кровь Велоз слабеет со временем. А вот с характером всё ровно наоборот. Мне казалось, что мальчишка робкий и замкнутый, спокойный, похожий на отца. Теперь же выходит, что ошибся, он так же вспыльчив, как и Терсия, вон, даже на суде не сумел удержать руку.
— Вы видели его совсем маленьким, господин, что там можно было понять о характере?
— Ты прав, всё это было очень давно, а ведь обещал Терсии, что приеду на его посвящение к ним в замок, а сам даже забыл, что её Лиал вырос и пропустил не одно, а два посвящения. Два посвящения, подумать только.
Крёз долго глядел на море, покачивая пустым бокалом. Наконец, поставил его и приказал:
— Отыщи все письма дочери, портрет Лиала, который она мне присылала, и распорядись об отъезде. Хватит тут пялиться в море и ждать вестей из Реола, пора навестить детей и внуков в Скеро. Заедем заодно в столицу, к Микате, а то что-то я совсем позабыл о своих обязанностях как старейшины. Отец бы мне этого не простил.
— Слушаюсь, господин. Мы едем налегке или…
— Или. Возьмём два десятка стражи. Стар я уже сам с мелочами возиться, да и ты не молодеешь, — Крёз оглядел безупречную осанку дистро и приказал. — Подыщи себе помощника с быстрыми ногами.
— Господин!
— Подыщи, говорю, — буркнул Крёз. — Будешь его гонять по всякой мелочи, а сам мне вино подливать.
Агил всё равно оставался не согласен с господином, его бы хватило на всё, и на вино, и на мелочи, но спорить не стал. В конце концов, господин заботится о нём, это приятно.
* * *
Креод молча смотрел в закрытую дверь, прислушиваясь к удаляющимся шагам по лестнице. Затем перевёл взгляд на Илиота и спросил:
— Это то, о чём я думаю?
Тот поморщился:
— Будь проще, Креод. То, что я идар и когда-то принадлежал Великому дому, не означает, что со мной нужно говорить как-то заумно.
— Да я лишь беспокоюсь, чтобы меньше…
— Да ладно? — Илиот хмыкнул. — Ты не хуже меня знаешь, что лишних ушей вокруг нет. Нет и таких техник, которые позволяли бы подслушивать.
Креод сдался:
— Ладно. Значит, у нашего господина проблемы?
— Да. И явно немалые.
— Что будем делать?
— А что тут сделаешь? Мы, конечно, теперь идары ого-го, но…
Креод перебил его:
— Я не идар.
— Да ладно? А кто же ты? Явно больше, чем простолюдин.
— Илиот! Тебе голову кружит сила? Мне должна, если верить всем байкам, но я почему-то думаю о последствиях, а ты нет. То, что я не слышу дыхания за стенами, не означает, что там никто не может притаиться.
Илиот раскрыл было рот возмутиться и возразить, но под взглядом Креода потух, поднял ладони:
— Ладно, ты прав, а я нет. Прости. Но, вообще-то, история Домов знает примеры, когда бывшие простолюдины, хёнбены Домов уходили в Осколки после раскола, а затем выигрывали на Играх, становясь уже владетелями Малых домов. Как думаешь, когда они становились идарами? В час, когда переступали порог своего нового жилища или чуть раньше?
— Неважно. Мы оба слуги господина и это не изменится, — с нажимом потребовал ответа. — Так же?
— Да, — Илиот кивнул и спокойно подтвердил. — Я клялся на алтаре, я отдаю долг жизни и буду отдавать его до своей смерти.
— Тогда, что мы можем сделать?
— Повторю — ничего. Мы не можем взять штурмом Академию, мы не можем даже проникнуть в неё, нет у нас таких талантов. Всё, что я могу предложить — отыскать снова того слугу и сунуть ему побольше денег в обмен на рассказ о том, что там у них случилось. Возможно, он может что-то прояснить.
— А можно перевстретить стражника и задать эти вопросы ему. Бесплатно.
— И кто только что обвинял меня в беспечности?
Креод ухмыльнулся:
— Думаешь, придётся расплатиться хотя бы выпивкой? Так я могу выпить гораздо больше его. И быстрей. Кто ещё окажется в выигрыше?
— Ну, — сдался Илиот, — Тоже мысль. Но начнём всё же со слуги и денег, а не с твоей выпивки. И так едва не влетели сегодня. Даже не знаю, что бы мы делали, приди они сюда на день раньше.
— Ты о чём? — не понял Креод.
Илиот в ответ фыркнул:
— О том, как на тебе лица не было, одно желание выпить на нём оставалось.
Креод скривился, но промолчал. Это да, застань его стражники Академии во время странной слабости или и вовсе, над телом убитого, вышло бы нехорошо. И кстати, Илиот рано радуется. Кем бы ни был тот парень с ножом, но вряд ли он одиночка, кто-то да будет его искать, кто-то, пусть и случайно, может наткнуться на его тело. Закопали они его, конечно, хорошо, но ему, гаэкудже Дома Денудо и верному слуге господина, нужно всегда держать эту возможность в голове.
Прав был Илиот, он полный дурак, дотянувший до предела. Если уж служить господину, то служить, не оправдываясь своими желаниями. Будь у него запас времени, можно было бы отлучиться из города, проехаться по окрестным дорогам, поискать бандюганов. Не грабителей, так хоть браконьеров или… Хоть кого-нибудь, пусть даже одинокого путника, только подальше от города и господина, чтобы не дать даже этой возможности для обвинения Дома Денудо в преступлении.
Его, Креода, глупость, которую нужно запомнить и никогда больше не повторять. Не один Илиот тут обязан жизнью господину. Даже не только жизнью. Это Илиота хотели выпить и всё, а он, Креод, до
