— Что мне делать⁈
Тарелка ударилась об стену. Эльса чувствовала, как ярость переполняет тело, вымещает болью невозможность обратиться.
— Успокойся, — Себерт промокнул испарину на лбу батистовой салфеткой. — Ты последовательно вредишь себе и ребенку. Так нельзя.
— Что. Мне. Делать.
— Отложи встречу с представителями Совета и отправляйся под бок к своей твари.
— И что это решит?
— Будешь спокойной на свадебной церемонии, — Себерт скривился, демонстрируя отвращение. — Мы слабы. Смерть Азалии и моя немочь лишила нас всех козырей. Твой муж — оружие. Его надо легализовать. Официальный обряд в главном храме — лучший способ предъявить оружие подданным. Я счастлив, что не буду присутствовать на твоей свадьбе по состоянию здоровья! Счастлив, слышишь? Держи тварь на привязи и не позволяй ему бродить по дворцу и парку. Убить не смогу, но ослепить сил хватит.
— Он не будет выходить из наших покоев, — пообещала Эльса.
— Иди, — Себерт бессильно откинулся на подушки. — Мне надо отдохнуть. Чуть позже я вызову придворных и отдам распоряжения. Пойдете в храм через три дня.
Если Себерт был последователен — называл Арха тварью и обещал искалечить, то блудный муж каждый раз выкаблучивался по-новому, изо всех сил стараясь преподнести сюрприз.
— А зачем нам в храм? — чайные глаза просветлели, как после встречи с ломтем лимона. — У нас орнамент уже появился. Мы женаты, Эль. Зачем второй раз?
— Какой второй? — закипая, спросила Эльса. — Мне что, по королевству бегать и всем чешую на запястье под нос пихать? Как ты это себе представляешь?
— Я не знаю, — Арх смотрел так преданно, что закрадывались подозрения в слабоумии. — Я думал, все потом сами поймут. Ну… ты же уже беременная. Скоро видно будет.
Наградила Ледяная Змея родственниками. Скучать не позволят.
— Отец велел устроить церемонию в храме, — растеряв аргументы, сообщила Эльса. — Надо — значит сходим. Через три дня. Понял?
Глава 7.1
Ар-Ханг. Свадьба
На самом-то деле Арх прекрасно понимал, что без церемонии в Храме Ледяной Змеи не обойтись. Истинную связь всегда подкрепляли клятвами у алтаря, обещая себе и миру, что примут волю высших сил в полной мере: не ограничатся короткими встречами, а будут воспитывать детей в общем доме.
Общий дом? Родовой особняк по-прежнему разрушался. Мандариновые деревца ожили — на зависть всему королевству, на радость Эльсе, которая поедала мандарины вместе со шкурками, кажется, даже косточки разжевывала, и уверяла, что это единственное лекарство, помогающее ей от тошноты. Арх летал к деревьям по ночам — Эльса строго-настрого запретила ему обращаться днем — и чувствовал себя приблудой и вором. Что впереди? Жизнь примака во дворце, под бдительным оком папаши Себерта, желающего, чтобы дочь водила неудобного зятя на поводке? И бежать некуда и незачем — бегал уже, хватит! — и ходить по струночке невыносимо. Грела надежда, что после свадьбы Эльса пристроит его к делу, позволит овечьих да оленьих расхитителей гонять. Иначе недолго и рехнуться.
В ночь перед свадьбой Арх нарвал с деревьев целое ведро мандаринов. Маленькое ведро, но все равно можно гордиться: хватит и на перекус для Эльсы, и на свадебный дар, на два блюда. Арх верил, что ожившие деревья — первое доказательство того, что Ледяная Змея не ошиблась, связала тех, кто сможет прожить долгую и счастливую жизнь. Вторым подтверждением служила тоненькая лоза, пробившаяся сквозь ворох промерзших бурых листьев дворцового винограда. Эльса водила Арха посмотреть на виноградник тайно, опасаясь ссоры с Себертом. Наверное, на ссору все-таки нарвалась — слуги наушничали папаше, словно им за это продукты в голодный год выдавали. А ведь не за плату доносили, по велению души.
Свадебное утро вышло суматошным. Покои заполонили слуги, озабоченные храмовники, посланцы от папаши Себерта, не позволившие спокойно позавтракать. Мандарины двадцать раз перекладывали с блюда на блюдо, комнаты украсили ящиками с цветущим морозником. Воздух пропитался запахом свежести и весенней земли. Одна из первых легенд гласила, что морозник вырос из слёз первой водной королевы. Арх сомневался, что деятельная дракайна, сумевшая сплотить вокруг себя ледяную армию, действительно разрыдалась, узнав, что подданным нечем украшать алтари для бракосочетаний. Глядя на Эльсу — та же кровь — Арх, скорее, предполагал, что королева погнала на поиски подходящей флоры всех свободных драконов и десяток карликов и кто-то из них этот морозник нашел. Но упрямые руны на пожелтевших страницах складывались в сказ: «И обронила королева слёзы прозрачные. И растопили они снег, являя подданным чудо-цветы — нежные, стойкие к холоду, превращающиеся в диковинные украшения после выдоха».
Вторая водяная королева, прабабушка Эльсы, запретила изводить цветы для свадеб — только выкапывать с комом земли, приносить в Храм, а после церемонии снова возвращать на равнины, оставляя пару цветков возле дома молодоженов. Морозники около родового особняка Арха кто-то безжалостно вытоптал. Морозников в дворцовом парке было высажено много — и нежно-желтые, и сизые, и бордовые. Свой куст Арх решил вкопать прямо под окном спальни Эльсы — авось, уцелеет, не доберутся прислужники Себерта.
— Время, ваше величество.
Эльсу услужливо подхватили под локоть. Ящик с цветами — традиционного блюда с фруктами почему-то не было — понесли следом. Эльса шла к алтарю в свободной одежде, расшитой рунами и обережными знаками — магия уже не желала облачать её в доспехи. Зато у Арха доспехи потяжелели, украсились угрожающими шипами. Магия смерти желала защищать жизнь — и супругу, и будущего ребенка. Блюдо с мандаринами, обложенное по краю морозником, казалось чем-то неуместным, такому нареченному лучше бы с секирой и кистенем в Храм заходить. Но что выдали, то выдали.
В Храм попали подземным ходом. Разделились у тяжелой двери с оковкой — Эльса медленно пошла наверх, по слабо освещенным ступеням, а Арха увели окружным коридором, в другую дверь. Зал не ошеломил гомоном или взглядами. Как Эльса и пообещала, свадьба была скромной. Десяток ледяных драконов в легких изящных доспехах. Дядя, тётя и трое племянников — вся кровная родня Арха — смущенные, опасливо озирающиеся по сторонам. Пяток храмовых служителей, двое целителей, не спускавших глаз с Эльсы.
Арх задрал голову и посмотрел в глаза огромной статуе. Главная Ледяная Змея, вместилище магии почивших драконов королевства, глянула на него без любопытства и презрения — право же, слишком много чести для соринки! Алтарь — гладкое зеркальное блюдо — потрескивал морозными искрами даже без выдоха. Чуял истинную связь.
Возле боковой двери мелькнула какая-то фигура. Нантар, сын покойного военного советника Кейлхарта, почему-то представлявший родню Эльсы на свадьбе, принял из рук появившегося служки большую фарфоровую тарелку с одинокой виноградной гроздью.
— Ваш отец просит положить на алтарь именно этот свадебный дар, ваше величество.
Эльса — бледная, замёрзшая — тихо проговорила слова благодарности. Забрала тарелку, на которую поспешно добавили куст морозника, шагнула к алтарю. Арх скопировал её движение. Гроздь — едва поспевшая, с пятнами прозелени — мягко легла на гладкую поверхность. Арх, неловко действуя левой рукой, добавил к ней пяток мелких мандаринов. Два куста морозника, сливочный и лиловый, прижались боками рядом с фруктами. По примете, ровеснице легенды, те пары, чьи цветы переживали церемониальный выдох без повреждений и болезни, Змея одаряла редкой для драконов многодетностью.
Движение ожившей статуи было стремительным. Выдох укрыл алтарь густым морозным облаком, а Арх с трудом удержался от обращения — защитить Эльсу и ребенка от опасности. Когда голова Змеи вернулась под потолок, а церемониальный выдох рассеялся, свидетели дружно заулыбались и зааплодировали. Цветы остались свежими, словно и не лежали рядом с насквозь промерзшими фруктами.
Эльса взяла ледяную гроздь первой. Арх поставил на пол блюдо с парой кустов морозника и остатками мандаринов — нарушил этикет, да и провалитесь вы пропадом! — сгреб обледеневшие оранжевые шарики в горсть и швырнул на алтарь, одновременно с броском жены. Виноград и мандарины разбились, разноцветные крошки завертелись, складываясь в рисунок брачного узора. Арх даже убрал доспех с левой руки, чтобы проверить — «такой?» Точно такой же, как чешуйчатый орнамент, украшавший их предплечья уже второй месяц.
