то. Я чувствую связь, но это не так, как должно быть…
Не так.
Всё было не так.
Голова заболела.
День был солнечный, но он больше не был.
Олень больше не был оленем.
Это был Иво.
Он стоял на самой границе нашего участка, за ручьём, возле леса, и с улыбкой смотрел на меня.
Я помахал ему рукой, а потом услышал тихий вскрик за спиной. И обернулся.
Бабушка стояла, глядя на Иво неотрывно, и лицо её было белым, как бумага.
— Выходи играть со мной, — сказал мне Иво ласково.
И я рванул к нему, но бабушка вцепилась в мою руку. Ее глаза расширились, и она смотрела на Иво, тяжело дыша, как будто долго бежала.
— Уходи прочь, — выдохнула она, — пошёл прочь!
Иво медленно наклонил голову набок, и это движение почему-то показалось странным, как будто он был куклой… Или как будто ему вдруг стало неуютно в его собственном теле.
— Как же я пойду прочь, если мы друзья? — спросил он весело. — Разве не закономерно, что я хочу поиграть?
— Он тебе не друг! — выдохнула бабушка. Её губы дрожали, глаза были расширены, и она казалась совершенно безумной.
— А вот и друг! — крикнул я, потому что — как же так! Не хватало ещё из-за бабушкиных странностей потерять такого отличного друга!
Бабушка отвесила мне затрещину.
— Замолчи! Он — не человек! Он монстр! Он зачаровал тебя!
— Ну что за ерунда? Не слушай эту сумасшедшую старуху. Вот именно, мы друзья! Иди играть со мной…
И что-то было в голосе Иво такое, что я сразу понял — надо идти и играть. Будет весело, очень-очень весело! И я рванулся вперёд, но бабушка перехватила меня, потащила за собой, хотя я брыкался, и рвался, потому что я хотел к Иво, и бабушкины глупости не имели смысла, потому что она говорила…
Я выдохнул, когда воспоминание разлетелось на осколки перед глазами.
Не понимаю.
То есть в день, когда бабушка ушла, Иво был там? Или всё же нет? Странно это всё.
Я отдаю себе отчёт в том, что моё сознание, очевидно травмированное всем произошедшим, шутит со мной шутки. Вполне реальные события смешиваются с образами-замещениями, сотворёнными моим не в меру деятельным мозгом. И всё же…
Раньше я не помнил, с чего начался бабушкин психотический эпизод. Всё, что я знал — она затолкала меня в подвал, крича что-то про фей, и казалась совершенно безумной. Мне было неведомо, что послужило триггером. Но это недовоспоминание… Могло ли всё быть действительно так? Может ли быть, что именно поэтому образ Иво иногда смешивается в моих воспоминаниях с образом Тисового Принца?
Я побарабанил пальцами по столу, прокручивая заметки к книге.
Ага, вот оно.
..Тисовый Принц высок, бледен, как снег, и в глазах его клубится туман. Плащ из туманных нитей лежит на его плечах, его одежды легки и прозрачны на концах, и с их помощью он может сделаться невидимым в любой момент.
Тисовый принц увит плющом, и этот плющ — его верный слуга, он подчиняется ему, как пёс.
Голову Принца венчает Тисовая Корона. Она вплетена между его рогов золотом осенней листвы, и тисовыми ягодами, и пихтовыми ветвями, и паутиной, и дрожью росы…
Н-да.
Вполне соответствует тому, что выдало моё детское воображение, но не имеет вообще ничего общего с Иво. Даже в плане масти, поскольку Иво черноволос и кареглаз…
Ладно, наверное, в этом нет смысла искать логику. Детский ассоциативный ряд едва ли является чем-то, что можно взять и объяснить. И всё же… Не было ли там кого-то третьего?..
Я сдавленно простонал и потёр лицо.
Нет, это не дело, вот правда! Так я могу невесть до чего додуматься, а это лишнее.
Умная наука психология говорит, что людям, пережившим травму, нравится искать причины для рандомных событий, находить виноватых, или тайную подоплёку, или знамения…
Но сомневаюсь, что мне в данном случае следует их искать. Бессмысленное и нездоровое развлечение, притом по всем статьям.
Возможно, тут был Иво, и он действительно позвал меня гулять в тот день. Сомнительно, конечно, потому что все лесные дороги размыло, и ручьи превратились в самые настоящие стремительные потоки, и не думаю, что он действительно мог объявиться там… Но предположим.
Был там Иво или нет, дальнейшее всё же просто стало результатом бабушкиной болезни, триггером для которой могло послужить что угодно. Вот правда, что угодно.
И всё же, мне теперь правда интересно. Если Иво приходил, значит, наверняка помнит; он, правда, терпеть не может говорить об этом времени, потому что считает, что подобные разговоры не пойдут мне на пользу. Но один раз спросить…
Я потянулся к телефону, но внезапно мелодичный, мурчащий, совсем-не-детский голос прозвучал как будто у меня над ухом.
— Ты мой друг… Выходи играть со мной!
Я подскочил, обернулся, но там, разумеется, никого не было.
Тьфу.
Какой же бред.
И пора с этим бредом, очевидно, завязывать.
Я пришёл сюда и благополучно закрыл гештальт. Попытки что-либо вспомнить по факту обернутся только новой порцией крышесносящих откровений и детских сублимаций.
Я просто должен зайти в подвал.
И забрать ключ.
Это совсем не сложный план…
Дерьмо.
Это сложный план.
Я не спускался туда с тех пор, как… С тех пор.
Возможно, мне всё же следовало позвать с собой Иво; только вот его позиция на этот счёт мне прекрасно известна
Вот та самая ступенька…
…ступенька, через которую я перецепился.
— Бабушка, мне больно!
— Прекрати сейчас же! Тебе нужно спрятаться. Там, в подвале, много амулетов и настоящего железа. Он не достанет тебя там!
— Кто?
— Лорд Тисов!
Я едва не рассмеялся. Всё же не зря я сюда пришёл!
Так вот откуда взялся этот образ! Вот почему!
Усмехнувшись, я включил свет, дополнительно прихватив фонарь (потому что я смотрю достаточно хоррор-фильмов, знаю, как это там постоянно бывает с проводкой, и не хочу снова оказаться в этом подвале в темноте; спасибо, я не настолько верю в гештальты, чтобы повторить этот конкретный опыт из детства).
Я даже покачал головой, поражаясь тому, как именно детское воображение в итоге формирует наши, якобы достоверные, взрослые воспоминания — и наше, якобы самобытное, творчество. Нам кажется, что мы воображаем вещи… Но на самом деле мы просто достаём их из своей памяти, из образов, созданных, сплетённых и переработанных в детстве…
Как из старого комода.
Уместное сравнение.
Но как же болит голова…
Слёзы, текли по моим щекам.
— Бабушка, ты просто приболела. Фейри
