к другим зеркалам.
— Таланты капитана не вызывают сомнений, но, возможно, нам стоит подстраховаться и принять дополнительные меры?
— Мы, не можем рисковать. — Прошипело зеркало с черепами.
— О! у меня появилась отличная идея! — Неожиданно бодро подала голос Анна Роза.
— …
— Только не это. — Раздался чей-то шепот, но кто именно говорил, уловить было сложно.
— Я отправлю на перехват одну из моих протеже. Верно, так и поступлю! Долг, родня и все такое.
— Которую из них? — Вопрос прозвучал мрачно.
— Мари, все еще … Кхм, она как раз должна находиться, где-то поблизости.
Повисла тишина, а затем Хаунд невольно вздрогнул от трех страдальческих вздохов.
— Ну, что?! — Возмутилась Роза.
Великая Советница откашлялась.
— Роза дорогая, это не самая хорошая идея.
— Почему? Она прекрасно справляется с возложенными на нее задачами!
— Ты потеряла приставку «НЕ» перед словом «справляется» не так ли?
— Если это шутка, то она совершенно несмешная.
— У девочки всего на всего переходный возраст и…
— Успокойся, Роза. Раз уж это на границе твоих владений никто не будет возражать, если ты пошлешь, одного из своих людей. Просто …
Однако Советницу прервал другой голос.
— Ветер в голове и никакого воспитания?
— Ой, заткнитесь, у вас вообще детей нет!
На этих словах силуэт Розы исчез из зеркала, бутоны закрылись, а бабочки рассыпались искрами.
Ее заявление было встречено скорбным молчанием и лишь владычица Бури, да Алая Графиня расхохотались.
— Такого счастья и врагу не пожелаешь.
— Но и живем мы гораздо дольше ее и жить будем, когда она и дети ее детей обратятся в прах. — Проговорил монотонный голос, — До встречи сестры. Жизнь покинуло зеркало с черепами.
— Ха! Пускай. Может, наконец-то свернет себе шею. — Усмехнулась владычица Бури.
— Разве ты не одолжила этой девчушке одного из своих слуг?
— Одолжила. От него было слишком много проблем. Если оба убьются. Не жалко.
— Какая доброта. — Кокетливо отозвалась Леди в Маске. — Боюсь, мое время подходит к концу. У меня намечена встреча. Потому мои дорогие я вас оставлю. Рами, ты уведомишь об этом происшествии нашего общего друга?
— Нет нужды.
— Ладно, ладно. Попроси как-нибудь заглянуть, я соскучилась по его наглой морде.
— Обязательно сестра.
— Тогда закончили?
Зеркала с масками и драконами погасли.
— Удачной охоты Хаунд! Не разочаруй нас. Других шансов у тебя уже не будет.
Центрально зеркало, умолкло и вновь покрылось инеем.
Хаунд остался один. С усилием встав с затекших колен, краем глаза он уловил движение в одном из зеркал. Обеспокоенный, что возможно будут еще приказы, он поднял голову.
Из зеркала с черепами на него смотрел усмехающийся мертвец. Его собственное отражение. Он подмигнул ему белесыми глазами, и гниющими руками поманил за собой в абсолютный мрак, удаляясь в который его гнилая плоть обратилась в скелет, а скелет рассыпался в прах.
Хаунд выпрямился, отряхнулся, но, прежде чем уйти он бросил через плечо.
— Однажды, но не сегодня.
* * *
Хаунд несколько раз дернул за рычаг, но ответом ему был скрежет металла и тишина.
— Чтоб эту развалюху!
Не хватало еще застрять здесь.
Он вздохнул и прислонился лбом к холодной перекладине. Путь, через катакомбы был заблокирован, и вряд ли хоть кто-то за полтора года, потрудился его расчистить. Да, даже если и так. Там не убирались годами. Насколько бы ударило по его репутации, если бы он вышел из катакомб весь в пыли, обмотанный паутиной, но очень сердитый?
С губ сорвался смешок.
Его взгляд снова упал, на роспись, на стенах. Эта была другой, но, следуя логике, если вначале шла, речь о сотворении мира, то здесь говорилось о его окончании. Если верить знамениям, то до этого дня осталось около года. Он ожидал, увидеть мрачную человеческую фигуру в темном облачении, но там было изображено нечто странное. Снова змей. Солнце в затемнении. Одна луна. Странно их разве не должно быть две? Распахнутая пасть бездны и порванные нити. Падающие звезды. Гротескные фигуры созвездий, танцующие в небесах. Плачущие люди и нелюди с разбитыми сердцами и… твари с изнанки в человеческих масках? Все они протягивают небу упавшие звезды и над всем этим ярче прочих горят две звезды, краска осыпалась, что невозможно сказать какого они цвета.
«Или это не звезды, а глаза? Наблюдающие за концом мира».
Хаунд потряс головой и дернул за рычаг в третий раз и механизм ожил.
«Бред какой-то».
Платформа медленно поплыла вверх.
«Наконец-то».
Ему не терпелось покинуть это место не только из-за холода.
Время тут текло странно.
Он лишь надеялся, что эта аудиенция у Совета не заняла слишком много времени.
Путь наверх казался бесконечным. Однако он дал Хаунду возможность обдумать услышанное и составить план дальнейших действий. Из раздумий его вырвал знакомый запах с привкусом стали на языке. Инстинктивно он схватится за рукоять меча, но оружия при нем не было.
«Успокойся,»— приказал он себе, — «Мог ли, кто-то вломится в крепость, устроить бойню и добраться до самого ее сердца, пока ты отсутствовал, одолев пепельных стражей? Нет.»
У произошедшего было всего одно объяснение и при мысли об этом он так сильно сжал кулаки, что кожа перчаток заскрипела.
Подъем завершился. Раздвижные двери открылись, и Хаунд вышел наружу, первым делом он увидел смотрителя. Браги стоял белый как мел, прижимая к груди одну из своих куриц на его щеках, блестели слезы.
Он безостановочно бормотал:
— Молодые. Глупые. Очень Глупые. Погублены, погублены. Щенки и курочки. Белая псина. Он! Тот, что растерзан и чье имя забыто. Злые, злые, злые. Хитрая сова. Где же ты? Нет, искупления. О-о они еще станцуют на нашей могиле. Прости дорогая, я виноват. Так виноват. Мы были… Молодые. И. Глупые. Очень Глупые. Погублены …
— Где?
Грубо оборвал его бессвязные бормотания Хаунд. Смотритель смог выйти из оцепенения и кивнуть на центр зала.
Даже издали Хаунд смог разглядеть лежавшие подле белого дерева мертвые тела, а между ним летали окровавленные перья. Однако в следующий миг Хаунда поразило другое. Когда он спускался в зеркальную залу, было раннее утро и в проломе ярко светил утренний свет. Теперь же оттуда на него смотрел месяц и кусочек звездного неба. Ниспадающий лунный свет освещал дерево, отчего оно словно светилось изнутри. Другую часть залы, освещали бесчисленные свечи. В их свете из тьмы ниш, соответствуя их сторонам света, проступили знакомые фигуры шести венценосных увековеченных в мраморе. Особенно сильно из них выделялась обезглавленная статуя крылатой. Ее южную нишу украшало огромное количество свечей и белых цветов.
«Личный приказ Великого Магистра.»
К действительности Хаунда
