— Взгляни на себя, Элли.
— Я — Люси! — Люси испугалась его слов и занервничала.
Парень молчаливым жестом худой руки указал на небольшую лужицу стоячей воды, затесавшуюся в провале кладки. Люси прильнула к этой естественной грани и пришла в тихий ужас. Она была смуглой. Смуглой, как чернавка! С чёрными, в цвет копоти, волосами и такими же глазами, только в самом центре зрачка у неё теплился рыжий отсвет, как если бы она горела изнутри. И тут её осенило. Она встретилась взглядом с парнем.
Да. Вот что за странность была и в его взгляде. Зрачки. То же яркое пламя танцевало в их глубине.
Бесовство…
Люси присела у лужицы, понимая, что её спаситель прав. Домой она в таком виде не покажется, прогонят.
— Давненько я здесь не был, — поделился парень. — Да и, если искренне, то особо не тянуло.
Он говорил это, как поняла Люси, чтобы вынуть её из переживаний.
— Что мне делать?
— Жить данной тебе новой жизнью, девочка. Творить. Познавать мир. Быть свободной словом и телом. Разве не о том ты просила ангелов — и они послали тебе меня? А мне с моим одиночеством — тебя?
— Кто ты? — Люси оробела от собственного вопроса и неловко покрутила агатовый браслет на запястье. Бедный Зальтен…
— Я твой друг. Талант не должен быть заточён в каминную решётку. Он должен сиять, и я покажу тебе, как это бывает! Ты ведь не изведывала подобного ранее?
— Нет. — Люси сомневалась, но соображала, что стоит на пороге судьбоносного решения. Ведь дома её, по сути, и любили — Иви да бедняга Зальтен. А теперь он её и не узнает. Или того хуже, оттолкнет. Что она теряет, пустившись с этим бродягой в странствия? Ничего, правильно.
Иви слетела на голову и принялась копошиться в волосах. Она без труда признавала хозяйку.
— Но я даже не знаю, с кем собираюсь разделить бегство!
— О! — тут настала пора смутиться и парню. — Я же не представился! Прости великодушно. Я виноват. Но это потому, что уйму лет ни одну душу не интересовало моё имя. М-м-м… Эдвил. Да. Зови меня Эдвил.
— Эдвил — и всё?
— И всё. — Он безмятежно повёл угловатыми плечами.
9. О пешем странствии, потребностях и помывке
После всего испытанного Люси не думала, что сможет хоть на чуток сомкнуть глаза. Но сон одолел её, стоило только присесть поближе к огню и перестать двигаться. Она надеялась дождаться рассвета и там уже решить, как быть дальше, но почувствовала, что её, сонную, укрывает будто бы тёплое одеяло. Не поддаться искушению упасть в это одеяло и позволить себе отдых оказалось невыносимо. И Люси размежила веки лишь когда озорное солнце потрепало её лучом по лицу.
Сколько можно спать! Люси потянулась, обнаружив под собой те же булыжники, что и вчера, а ещё — Эдвила, собиравшего сумку. Его пепельные волосы в танце луча казались невесомыми и золотыми.
— Ну и горазда ты дрыхнуть! Правду говорят, барды все поголовно предпочитают праздность.
— А ты, — Люси насладилась тем, как чётко слетают у неё с зубов сложные согласные, — а ты! Можно подумать, не спишь вовсе!
— О, это так, это так. — Эдвил затянул ремни сумки, и Люси не решилась поведать ему, что вообще-то всем живым, и даже бестиям, полагается сон.
— Что мы будем делать?
— Странствовать.
— Пешком? — Люси скептически оглядела свои башмаки, крепкие, но слишком уж городские для дальних переходов.
— А как ещё? Мы бродячие артисты. И раз тебя волнует этот вопрос, скарб потащу я.
— Но, но, — Люси растерялась, поскольку не представляла себе путь куда бы то ни было пешим ходом. — Это же долго! И утомительно. Быть может, мы возьмём боннаконов? Или сядем в повозку.
— Ох, люди! — Эдвил попенял, водрузив ладони на лоб и запрокинув голову. — Куда тебе торопиться, скажи? В своих повозках вы не видите солнца, неба, света звёзд! Вас не греет живое тепло планеты! Вы обижаете ангелов и прячете глаза от извечного пламени, создавшего вас! Вы перечите своей природе! Разве это мудро, Элли?
— Я — Люси! — только и нашлась что сказать Люси на его чувственную проповедь.
Эдвил обескураженно глянул на неё через клеть из пальцев и словно опомнился.
— Так и быть! — одарили Люси любезностью. — Ты возьмёшь на себя стихосложение. А именно, блокнот.
— Мило. Ничего, что я вся драная, как на зубах у бесов побывала? — намекнула Люси на прискорбный вид её некогда лучшего наряда.
— Если хочешь, сними и иди нагая. Так мне даже больше понравится. — Эдвил одарил её очаровательной и насмешливой улыбкой.
— Приличные девушки не ходят в горелых обносках, — Люси вспомнила густо звеневший отцов кошель.
— Приличные девушки сидят по кухням, — парировал Эдвил куском её прошлого, и на том их спор закончился.
Они снялись с места и двинулись в путь. Люси благодарила ангелов, что платье не выгорело в подоле, лишь на спине и рукавах. Пекло солнце. Иви шныряла в зерновых колосьях, охотясь на мышей. Эд вёл новую спутницу в обход Верреборга, до сих пор дымившегося и насылавшего на странников ветер с приправой гари.
— Эх, — изрекла Люси в пестрящую ромбиками узора спину. — Поджигатель — как есть чудовище. Оставил след и в таком славном городе!
— Не впервой, — отозвался Эдвил, не оборачиваясь. — Два века назад тут уже был пожар, учинённый им.
— Это тот, в котором погибли Вилланты и Брекси?
Въедливые, колкие глаза с пылающими зрачками одарили Люси не самым дружелюбным взором. Стало ясно, что это был лишний вопрос.
— Нет. Следующий.
— А.
Люси распирало от интереса и желания болтать без умолку. Она отмахивалась от мух блокнотом.
— И всё же…
— Что ты пристала? По твоему в городах не бывает двух пожаров подряд? — заискрил Эдвил.
— Нет-нет, я хотела сказать, что, ну… — Люси застеснялась просьбы, но уж раз начала, надо было выкладывать: — Мне нужно платье. Хоть самое простецкое.
Он остановился и обернулся. Люси ждала злую отповедь, какие привыкла слушать от родителей, но Эд лишь опять улыбнулся.
— Хорошо. Твоя взяла. Что-то ещё?
— Позавтракать.
— А это тебе зачем? Твои структуры изменились вчера ночью, и ты больше не нуждаешься в пропита…
В пику его словам живот Люси заурчал, и сей постыдный звук поддержала рокотом Иветта.
— Вот свалились вы на мою голову, — Эдвил размашисто зашагал дальше. — Женщины! Ввек не свяжусь больше с женщинами! Жил же без вас.
Люси не умела читать мысли, но догадалась, что он согласен их покормить.
— Но у меня нет денег! Один соларий, что ты же мне и дала!
— Как же ты работаешь без оплаты? — подивилась Люси.
— Я артист! Моя пища, как и твоя — вдохновение!
Снова жалоба желудка.
— Да ну вас! До Лавагро никакого нытья! А там придумаем, что с вами делать!
Лавагро оказался меньшей копией допожарного Верреборга. Пригород, что и говорить! Невысокие домишки, куча зелени и цветов, улыбчивые жители, кошки на окнах — Люси не единожды, проходя главной улицей, видела умывающихся мурлык. Вот мальчишки гурьбой повели на речку мыть маленького единорожка. Вот прошла мимо девушка с таким же яклом, как Иви, и бестии поприветствовали друг друга громкими криками.
— Мы будем тут выступать? — спросила Люси.
— Нет. — Эдвил бросил слишком тяжёлый взгляд на милый городишко. — Тут не будем.
— Почему? Мне здесь нравится.
— Мне тоже. Потому и не будем. Да и, — он оттянул до треска ткани лоскут платья Люси, — ты права. Тебя надо одеть.
— И помыть!
Он зафырчал, как недовольный боннакон, и направился с Люси к первой попавшейся лавке готового платья.
— Извини, по меркам шить — много времени потеряем. А так — выбирай. — Широким жестом Эдвил указал на ряды обновок. Люси с недоверием начала перебирать платья, примерно представляя, какое подойдёт ей по размеру и фасону, и выудила в итоге пристойное, удобное, цвета запечёной терракоты. Льняная ткань была нежесткой и крепкой. Как раз для долгого пути. Подала Эдвилу. Тот одобрительно кивнул.
