– На живот ложись.
Настороженно повиновалась.
– Немного пожжет сначала, – спокойно известил он и чем-то прохладным, едва касаясь, смазал мне участки кожи, где ощущалась боль.
Жечь начало сразу. Я даже не удержалась и зашипела сквозь зубы. Тут же на лопатки опустилась широкая и тяжелая ладонь, удерживая меня на случай, если решу дернуться.
– Терпи, – веско прозвучало рядом.
Но терпеть пришлось не долго, почти сразу зуд унялся, сменившись приятной прохладой.
– Через полчаса все пройдет, – проинформировал старх о ближайших перспективах и тут же добавил. -Запомни, если я сказал – ты должна сделать. Иволон такого легкомыслия не простит. Еще раз поступишь вопреки моим словам – накажу по-настоящему.
Последним заявлением я очень впечатлилась.
– Поняла? – все так же тихо и сдержанно уточнил он.
– Да, – пообещала я, намереваясь приложить все усилия, чтобы обещание не нарушить.
Старх замолчал, откинувшись на спину и спокойно вглядываясь в потолок кабинки. А я лежала на животе, повернув голову лицом к нему, рассматривала его профиль, а еще вдыхала почему-то очень ощущаемый сейчас его собственный запах. И дело не в том, что он был неприятен, просто я впервые поймала себя на мысли, что вот так отчетливо идентифицирую чей-то конкретный аромат. Вид сбоку на его лицо неожиданно удивил. В скудном свете внутреннего освещения кабинки, когда большую часть лица, особенно выступающий квадратный подбородок и широкие скулы немного сглаживали полутени, он казался менее отталкивающим. А видимое сейчас из-под волос вытянутое ухо, покрытое шерстинками, и вовсе смотрелось как-то мило и забавно.
Да мне и неважно все это по большому счету. Парень из нашей команды, что забрал меня к себе после смерти отца, был симпатичным, но большего морального урода я не знала. Время, проведенное с ним, научило меня отличать важное от надуманного. Поэтому постиранное белье и здар значат для меня гораздо больше, чем симпатичная физиономия. А тем более там, куда мы направлялись. На Иволоне внешняя привлекательность точно последняя в списке необходимых мужских качеств. Это даже я понимаю, как и то, что он не будет только давать что-то, не получая ничего взамен. За эту заботу и защиту заплатить придется минимум своим телом. И я готова сделать это, признавая сделку честной.
Резко повернувшись ко мне лицом, перехватив мой изучающий взгляд, старх прищурил поблескивавшие желтым глаза и, словно прочтя мои мысли, спокойно спросил:
– Ты беременела раньше?
– Нет, – я все же нервно сглотнула. – Мама научила меня, как не допустить этого.
– Мне нужны будут дети, – со значением, шепотом неторопливо проинформировал он. – Хотя бы двое.
Я прикрыла глаза, опустив ресницы и давая понять, что приняла его заявление к сведению.
Старх осторожно коснулся моей спины и уже с небольшим усилием провел ладонью ниже.
– Больно?
На мгновение малодушно захотелось сказать: 'Да!', но я понимала, что не имею на это права, поэтому честно прошептала в ответ:
– Нет.
– Переворачивайся, – я подчинилась.
Когда улеглась на спину, мужчина стянул с нас одеяло и отбросил его в ноги. Я отчетливо увидела, что он уже более чем готов сделать меня беременной прямо сейчас. Но тут же сообразила, что сейчас вряд ли что-то получится – не тот период.
Немного развернувшись, он положил поверх моей ноги свою, притиснув так, что дергаться или сопротивляться было бы бессмысленно. А потом без суеты, неторопливо положил одну руку мне на грудь. Ладонь оказалась неожиданно очень мозолистой и шершавой на ощупь. Я непроизвольно задержала дыхание, с внутренним страхом ожидая дальнейшего развития событий. Второй рукой старх подпирал голову, спокойно вглядываясь в мое лицо. С огромным запасом полностью обхватил одну мою грудь ладонью и, немного приподняв, сжал ее. Я настроилась на привычное ощущение боли и вытянула руки вдоль тела, приготовившись впиваться ими в матрас, сдерживая неминуемые крики. Крики боли. Терпеть мне было не привыкать.
Но старх сжал мою грудь совсем не сильно – боли не чувствовалось. Осторожно поперекатывал ее в ладони и погладил сосок большим пальцем. Это шершавое прикосновение неожиданно отозвалось в моем теле приятной волной тепла, заставив замереть от удивления. Старх руку от груди сразу отнял и, глядя прямо в глаза, неторопливо сообщил:
– В этом у меня опыт небольшой, так что если будет больно – скажи.
Я потрясенно обмякла. А он, с выражением затаенного интереса в глазах провел ладонью по моей груди, потом – животу, опустился ниже. И это все спокойно, со скрупулезным вниманием и без суеты. Ненадолго накрыв меня там ладонью, раздвинул пальцами и скользнул внутрь. Сразу решительно и глубоко и сразу тремя пальцами, заставив зашипеть от... совершенно неожиданного приятного ощущения. Старх сразу замер и вопросительно на меня взглянул.
– Все нормально, – через силу выдавила я, чувствуя, как почему-то ослабели и начали подрагивать ноги.
Задумчиво помедлив, отчего я непроизвольно качнулась сама, инстинктивно стремясь ощутить внутри себя движение, он убрал руку.
– Смажу тебя, – сообщил мне негромко, – на случай, если пораню: быстрее заживет и легче тебе завтра будет.
В необходимости последнего я была уже не уверена, поскольку почувствовала, что и так начала влажнеть, пока глубоко внутри, но... раньше со мной и этого не случалось. Старх, быстро обмакнув пальцы в свою универсальную мазь, вновь скользнул ими в меня и снова сделал это решительно и быстро. Я опять непроизвольно дернулась, ощутив сразу возникшую от его движения ноющую тяжесть внизу живота. И тут же подалась бедрами вверх и потерлась собой о его запястье, чем только усилила требовательный зуд внутри.
А мужчина, тщательно и методично обрабатывая все мои внутренние складочки, смазывал меня своей мазью. Пальцами в матрас в процессе этого я все же впилась, пытаясь сдержать крик. Только не боли. Вернее, боль ощущалась... Но другая – жаждущая, нетерпеливая, требовательная. Она нарастала, вынуждая меня хотеть его глубже и теснее.
– Готова? – старх уже поставил одно колено между моих раздвинутых ног, нависая сверху.
– Д-да, – с трудом сдерживая себя, прошептала в ответ и, подняв руки, обхватила его широченные плечи.
– Постараюсь не больно, – тоже уже натужно прошипел старх, наконец-то окончательно сближаясь со мной.
Он крупный очень, конечно. Но я, сосредоточившись на себе только там, в месте нашего соединения, ощущая небывалый прилив крови и обострившуюся чувствительность, плавно раскрылась под его напором до максимума, обхватывая его ногами. И все! Как только он оказался во мне полностью, от первого же небольшого движения меня накрыло множеством непривычных ощущений, совершенно отключив от реальности.
