Он не стал мешкать.
— Как ты поняла, что это дьявол?
— Он волк. Человек и волк одновременно. Он выходит из тени, я вижу его боковым зрением. Он рядом со мной, когда я засыпаю, он оказывается рядом, как только я проснусь. Он волк, и он говорит со мной.
— Что он говорит?
Элис снова перекрестилась.
— Говорит, что любит меня.
Грохот раздавался уже за дверями собора. Сражение приближалось. Элис подняла голову. Тьма вокруг слабого пламени свечи как будто плыла и клубилась — жидкая чернота. Раздался тяжелый удар в дверь, такой сильный, что показалось, будто она вот-вот разлетится в щепы.
— Нам суждено умереть, исповедник? — спросила Элис.
— На все воля Божья, — отозвался Жеан.
— Тогда помолись за нас.
— Нет, — сказал он. — Молись за наших врагов, чтобы они узрели свет Христа в своих сердцах раньше, чем наши солдаты убьют их и лишат надежды на спасение. Мы верим, у нас больше шансов отправиться к Богу.
Она поднялась, и Жеан услышал, как она резко выдохнула. Для Элис тьма обрела новое качество. Она как будто взъерошилась, задвигалась, едва ли не заблестела, словно щетина на загривке у свиньи. Затем на краю крута, отбрасываемого пламенем свечи, тень обрела форму, шевельнулась и вышла на свет.
Девушка задохнулась. Перед ней, подобно существу, сотканному из мрака, возвышалась фигура волкодлака; его косматая голова тянулась к ней из темноты, бледная кожа блестела, покрытая пятнами крови.
— Он здесь, — сказала она. — Здесь!
— Кто?
— Да волк же! Дьявол явился!
Жеан повернул голову. Слева он почуял темный звериный запах. Теперь он различал дыхание кого-то третьего, слышал, как девушка, охваченная ужасом, пытается успокоиться.
— Мы одеты в доспехи Господа, сатана. Ты не причинишь нам зла, — сказал монах. Его голос звучал уверенно и спокойно, в нем угадывалась едва ли не скука, как в голосе учителя, который в очередной раз отчитывает озорника.
— Domina, — проговорил волк.
Он вытолкнул из себя слово, будто оно застряло у него в глотке; голос у него был гортанный и очень странный.
— Domina.
Элис пыталась собраться с мыслями. Она изучала латынь с раннего детства, но никак не могла заставить себя перевести это простое слово. Монах, однако, нисколько не утратил присутствия духа.
— Не смей обращаться к даме, дьявол, тебе придется иметь дело со мной.
Исповедник тоже говорил на латыни.
Человек-волк не обращал на него внимания.
— Domina. Меня зовут Синдр, это означает Миркирульф, и я здесь, чтобы защитить тебя.
Наконец-то Элис вспомнила латынь.
— От чего?
— От этого, — ответил он, и церковные двери с грохотом распахнулись.
Глава третья
СМЕРТЬ И ВОРОН
Позже Элис помнила только первые минуты нападения. Что-то вспыхнуло, словно пламя взметнулось дугой, словно серебристый серп месяца заблестел в темноте. Это был меч, поняла она в следующую минуту, меч, принадлежавший поразительному существу. В клинке отразилось пламя горевших вокруг церкви домов, и меч засверкал, ожив на миг, прежде чем исчезнуть из виду, но не из памяти. Элис никогда до сих пор не видела такого изогнутого клинка. Оружие было просто символом убийства, полумесяцем зла. А в следующий миг слово, похожее на острый коготь, разорвало темноту:
— Хравн!
Это сказал волкодлак, и хотя Элис не поняла, что это означает, слово как будто разбудило в ней что-то, принесло с собой образы, запахи и звуки. Она увидела широкую равнину, где шла смертельная битва, увидела потрепанные знамена, которые полоскались на ветру. В воздухе стояла густая завеса — дыма, как ей показалось сначала, но она узнала звук, сопутствовавший ему, и поняла, что это не дым. То было несметное множество жужжащих мух. И он, волк, находился на этой равнине. Она не видела его, хотя ощущала его присутствие, но жарко сопящий, ворчащий зверь таился где-то на периферии зрения, и она не могла рассмотреть его как следует.
Элис поднялась, заморгала, помотала головой, заставляя реальность вернуться. Схватилась за колонну, чтобы не упасть. Видение было таким ярким, картина соткалась так стремительно, что Элис испугалась, не сошла ли она с ума.
В церкви кипело сражение. Мужчины рубили друг друга мечами, били ногами, осыпали друг друга тумаками в темноте. В свете пожарища она увидела брата, графа Эда: он забросил свой щит за спину и атаковал врага двумя мечами — длинным и коротким. Даны, судя по всему, пришли.
Топоры сверкали во тьме, лица мелькали и исчезали, копья взлетали и падали, друзей было не отличить от врагов.
Человек-волк схватил ее за руку и потащил за собой.
— Иди к двери, — сказал он. — Ты дойдешь.
— Элис! Элис! — надрывался ее брат, но не мог дотянуться до нее — его осаждали два противника.
Мерцающий снаружи огонь разогнал темноту внутри церкви, из тени проступали предметы: металл, дерево, клинок, наконечник копья, щиты, лица, руки и ноги. Трижды к ней кидались люди, пытались схватить ее и утащить за собой, и трижды ворчащие тени как будто окутывали девушку, не давая чужакам даже дотронуться до нее, и те падали с душераздирающими криками. Элис шла к двери. Осталось десять колонн, восемь, пять, всего две. Она почти на свободе. А затем на нее обрушился сверкающий полумесяц, изогнутое дугой пламя, которое было ужасным мечом.
— Элис! Элис!
Лицо ее брата было искажено страданием, оно как будто плавилось от жара, исходившего от горящих домов. Огонь опалил ее кожу, во рту вдруг появился вкус крови и пепла. Меч походил на язык молнии, протянувшийся к ней. Что-то стремительно пронеслось рядом, послышался звук, словно мешок упал с телеги, когда тени слились, опрокидывая на пол человека с мечом. Потом она побежала, подгоняемая по узким улицам невидимой рукой. Она обернулась, пытаясь понять, кто ее гонит. Это оказался человек-волк. Хотя она бежала изо всех сил, он не только не отставал, но еще успевал заглядывать в переулки, высматривая преследователей, и при этом постоянно подталкивал ее вперед.
— Хравн! — прокричал он в сторону церкви, а затем прибавил что-то невнятное, она не поняла ни слова, хотя догадалась, что это сказано на языке данов. Слова ничего не значили для нее, однако она прекрасно уловила суть. Человек-волк грозил врагу, обещая тому смерть.
Она споткнулась, но человек-волк помог ей подняться. Куда он ее ведет? Луна висела, словно фонарь, заливая улицы ярким пустым светом, но оставляя непроницаемые тени под карнизами домов.
Потом они выбежали на площадь, и она поняла, куда они направляются — в переулок, ведущий к Воротам Пилигримов. Вот ворота, только они заперты, и рядом стоят стражники. Двое стражников с копьями шагнули вперед.
