Магу пришлось еще дважды повторять процедуру, прежде чем рисунок был закопчен. Несмотря на потерю крови, дреглот во время нее оставался невозмутимым. Когда Фарон, наконец, отпустил его, Джеггред вприпрыжку вскарабкался по круче и присоединился к остальным.
— Теперь, — сказал Фарон, потягиваясь и хрустя пальцами, — самое трудное.
Маг извлек из кармана свечу. Он разрезал ее на шесть частей, подрезав каждую, чтобы оголить фитиль. Потом обошел вокруг звезды, проковырял на конце каждого из лучей ямку и вставил в нее по куску свечи. Затем он отступил и щелкнул пальцами. Свечи вспыхнули, затрепетали шесть язычков пламени. Их слабое тепло магическим образом растеклось по крови, замерзшей в ледяных бороздах. Кровь растаяла и потекла, начала циркулировать по «венам» гексаграммы.
Вейлас щурился на дрожащие желтые огни, мешающие его ночному зрению. Свет отразился на заиндевелых стенах пещеры, и они засверкали миллионами крохотных бриллиантов. Свечи мерцали, их пламя явно отклонялось вбок. Видя это, Вейлас кивнул. Пещера не оканчивается тупиком. Где-то должна быть небольшая трещина, скрытая от глаз, через которую проходит воздух.
Фарон простер руки над гексаграммой и начал нараспев произносить заклинание. Слова его эхом перекатывались в замкнутом пространстве, и свечи яростно вспыхнули и мигом истаяли, превратились в лужицы воска на льду. И все же фитили еще горели, и чуть только они коснулись льда, цвет пламени сменился на ослепительно синий. Огонь запульсировал вдоль линий символа и, смешиваясь с кровью Джеггреда, приобрел отвратительный ярко-багровый оттенок.
Заклинание Фарона перешло в крещендо, маг хлопнул в ладоши над головой. Грянувший в ответ раскат грома почти заглушил тяжелое дыхание Вейласа и сердитое ворчание Джеггреда. На миг холодный воздух пещеры, казалось, раскололся надвое. В этом разломе Вейлас сумел заметить клубящиеся кроваво-черные тучи и языки раскаленного пламени Абисса. Потом раздался рев, исполненный ярости и негодования, и огромная человекоподобная фигура пронеслась сквозь портал между уровнями, словно ее толкнула в него невидимая рука. Фарон, оказавшийся с ней лицом к лицу, отступил на шаг-другой по льду, потом самообладание вернулось к нему.
— У него получилось, — произнесла Квентл.
— В самом деле, — подхватила Данифай, судя по голосу, она была поражена.
Вейлас осознал, что сжимает в руке свою счастливую монетку-амулет, и быстро переместил ладонь на рукоять кинжала.
Демон-глабрезу был в три раза выше любого дроу и очень мускулист. У него были четыре верхние конечности — две руки, а две с огромными хватательными клешнями — и собачья голова. От тела демона исходил смрад, будто гниющие трупы поджаривают на адском огне. Кожа существа была настолько черной, что было трудно как следует разглядеть его, за исключением уродливой пасти, скрежещущей желтыми клыками, и горящих пронзительных глаз, в фиолетовых глубинах которых словно клубилась вся ярость Абисса.
— Ты посмел вызвать меня?! — взревело существо, и голос его заполнил пещеру. Мелкие камушки сорвались с места и посыпались на лед. — Ты посмел!
Словно издеваясь над жестом, к которому прибегнул Фарон, чтобы призвать его, демон вскинул руки над головой. Из его растопыренных пальцев ударило невероятно яркое пламя, залив пещеру ослепительным светом. Демон злобно простер руки к Фарону, швырнув в него огненный вал.
Вместо того чтобы устремиться к Фарону, пламя осталось внутри гексаграммы. Оно хлынуло по заполненным кровью линиям, с ревом заметалось по лучам звезды с такой скоростью, что казалось расплывчатым пятном, потом постепенно стихло. Не сумев растопить лед, пламя, похоже, вместо этого само начало замерзать. Потом оно со звоном рассыпалось на осколки, точно разбившийся хрусталь. Уголок рта Фарона скривился в полуулыбке.
— Ты уже закончил, Белшазу? — сухо осведомился маг.
Глаза демона сузились.
— Вам известно мое имя, — произнес он, понижая голос до глухого рокота.
— Известно, — отозвалась Квентл из-за спины Вейласа. — И если не хочешь быть запертым внутри этой гексаграммы навеки, ты скажешь нам, где отыскать врата, которые ведут отсюда в Абисс. Скажи, и маг отпустит тебя.
Белшазу заворчал, потом опустился на колени и обнюхал границы символа, в который был заключен. Подняв взгляд, демон уставился на Джеггреда.
— Кровь дреглота, — прорычало существо. — Так вот зачем эта сука дроу спаривалась со мной. Как там ее звали? Траль? Тулль? Нет… Триль. — Демон сплюнул на лед вонючей слюной и презрительно пророкотал: — Шлюха.
Он воззрился поверх плеча Фарона на группу дроу позади него, его фиолетовые глаза сверкали так вызывающе, что Вейлас на всякий случай приготовил к бою свои крури.
Джеггред ответил демону таким же рыком. Напрягшись, он припал к земле, изготовившись к прыжку. Рука Квентл метнулась к загривку дреглота и вцепилась в его спутанную гриву. Верховная жрица дернула Джеггреда назад как раз в тот миг, когда он был уже готов прыгнуть.
— Оставайся возле меня, — приказала она. Джеггред подчинился.
Вейлас глубоко вздохнул, радуясь, что дреглот не ринулся в драку со своим папашей. Сделай Джеггред хоть один шаг за границы знака, начертанного его кровью, и линии магической силы, удерживающие демона, натянутся — и оборвутся. На что, судя по всему, тот и рассчитывал.
Фарон прочистил горло, и демон вновь перенес внимание на него.
— Итак, — заговорил маг, — нам нужно попасть на Дно Дьявольской Паутины. Где тут ближайшие врата в Абисс?
Белшазу оскалил желтые клыки в усмешке и уставился на Фарона сверху вниз, словно решая, какую конечность оторвать магу первой.
— Прямо тут, в этой пещере, — громыхнул он. — Как раз у меня под ногами. Давайте покажу.
Вновь вызвав магическое пламя, демон направил его струю со своих ладоней вниз, на лед у себя под ногами. Поскольку магия не пыталась пересечь границы гексаграммы, огонь возымел силу. От тающего льда поднялись огромные клубы пара, заслоняя место, где стоял демон. Под ногами существа образовался кратер, и когда в него хлынула талая вода, Белшазу погрузил в нее пылающие руки, и вода вскипела.
Фарон в этот момент склонился вперед, напряженно пытаясь разглядеть обещанные демоном врата. Он сунул руку в карман своего пивафви. Джеггред все еще скалился от едва сдерживаемой ярости после оскорбления, нанесенного его матери. Данифай и Рилд стояли ближе к выходу из туннеля и быстро переговаривались, пользуясь тайной речью дроу. Они повернулись спинами к Вейласу, и ему не видно было, о чем идет речь.
Квентл рядом с ним вдруг напряглась.
