Так и случилось, что в день начала года (двадцать третьего, считая от Нирнаэт) Туор сидел у источника, который журчал неподалеку от входа в его пещеру и, обратясь к западу, смотрел, как солнце садится в облака. И вдруг в его сердце вспыхнуло желание встать и уйти, не медля ни минуты.
— Я оставляю ныне сирые земли моих сородичей, которых нет более, — воскликнул он, — и отправляюсь навстречу своей судьбе! Но куда же мне идти? Долго искал я Врата, но так и не нашел их.
Тогда взял он арфу, что всегда была при нем, ибо он был искусным музыкантом, и, не думая об опасности, звонко запел песню северных эльфов, сложенную для ободрения духа. Он пел, и родник у его ног вдруг забурлил и переполнился водой, и по каменистому склону хлынул шумный поток. И Туор решил, что это знак, и тотчас встал и пошел за ручьем. И так он спустился с высоких гор Митрима и вышел на северную равнину Дор–ломина. Поток становился все полноводнее, и Туор шел за ним на запад, и через три дня на западе показались серые хребты Эред–Ломина. Они тянулись с севера на юг, преграждая путь к Западным берегам. В эти края Туор никогда еще не забредал.
Вблизи гор земля снова стала неровной и каменистой, и скоро Туору пришлось подниматься вверх по склону, а поток устремился в скалистую расщелину. Но к вечеру третьего дня, когда над землей стали сгущаться серые тени, Туор увидел перед собой каменную стену, а в ней — отверстие, подобное высокой арке. Поток нырнул туда и скрылся во тьме пещеры.
— Значит, надежда обманула меня! — разочарованно воскликнул Туор. — Мое знамение привело в тупик, да еще в землях, где полно врагов!
Исполненный печали, присел он между камней на крутом берегу потока, и провел там бессонную ночь. Костер он не стал разводить, хотя было очень холодно: шел месяц сулиме, и в этих северных краях было еще далеко до весны, а с востока дул ледяной ветер.
Но когда слабые лучи восходящего солнца пробились сквозь далекие туманы Митрима, Туор услышал голоса и, взглянув вниз, с удивлением увидел двух эльфов, идущих вброд по мелководью. Когда они выбрались на берег по ступеням, вырубленным в крутом берегу, Туор встал и окликнул их. Они тотчас бросились к нему, выхватив сияющие мечи. Эльфы были в серых плащах, но из–под плащей блеснули кольчуги. Туора поразил их облик: он никогда прежде не видел столь прекрасных лиц, но свет их очей был ужасен. Те эльфы, которых он знал, были другими. Туор выпрямился и спокойно ожидал их. Эльфы же, видя, что он не обнажил меча, и слыша его приветствие на эльфийском наречии, убрали мечи в ножны и вежливо отвечали ему. И один из них сказал:
— Мы —Гельмир и Арминас из народа Финарфина. Ты, должно быть, из народа эдайн, что жил в этих краях прежде, до Нирнаэт? И сдается мне, что ты из рода Хадора и Хурина, ибо волосы у тебя золотые.
И отвечал ему Туор:
— Да, я Туор сын Хуора, сына Галдора, сына Хадора; но ныне я хочу оставить наконец этот край, ибо здесь я изгой, и родичей у меня не осталось.
— Если ты хочешь бежать отсюда в южные гавани, — сказал ему Гель–мир, — то ты на верном пути.
— Я и сам так думал, — ответил Туор. — Я шел за ручьем, что внезапно источился из горного ключа, и он привел меня к этому обманчивому потоку. Но теперь я не знаю, куда идти дальше, ибо он уходит во тьму.
— Сквозь тьму можно выйти к свету, — заметил Гельмир.
— И все же тот, кто может, идет под Солнцем, —возразил Туор.— Но раз вы из нолдор, скажите мне, если можете, где находятся Врата нолдор. Ибо я долго искал их, с тех самых пор, как мой приемный отец, Аннаэль из Серых эльфов, рассказал мне о них.
И эльфы со смехом ответили ему:
— Твои поиски завершены: мы сами только что прошли через эти Врата. Вот они, перед тобой! — и они указали на арку, куда убегал поток. — Ступай! И сквозь тьму ты выйдешь к свету. Мы покажем тебе дорогу, но провожать тебя мы не можем — мы посланы в те земли, откуда бежали когда–то, и наше дело не терпит отлагательств.
— Но не страшись, — добавил Гельмир, — высокий удел начертан на твоем челе, и тебе суждено уйти далеко отсюда, далеко за пределы Средиземья, если я верно угадал.
Туор спустился по ступенькам вслед за нолдор, и они пошли вброд по холодной воде, пока не оказались в тени каменной арки. Тогда Гельмир достал один из тех светильников, которыми славились нолдор: эти светильники были сотворены много лет назад в Валиноре, и ни ветер, ни вода не могли погасить их; когда с них снимали покров, они источали ясный голубой свет, лившийся из прозрачного кристалла, наполненного пламенем[4]. Гельмир поднял светильник над головой, и в этом свете Туор увидел, что река течет вниз, в глубокий тоннель, и вдоль ее каменного русла в скале вырублены ступени, уходящие во мрак, куда не досягал свет лампы.
Пройдя перекат, они очутились под огромным каменным куполом. Рядом река с грохотом обрушивалась вниз с крутого обрыва, и шум водопада отдавался эхом в сводах пещеры. Ниже река снова уходила под арку в другой тоннель. У водопада нолдор простились с Туором.
— Теперь мы должны торопиться обратно, — сказал Гельмир, — ибо великая опасность надвигается на Белерианд.
— Не пришел ли час, когда Тургон выйдет из тайного убежища? — спросил Туор.
Эльфы взглянули на него с изумлением.
— Это касается больше нолдор, чем сынов человеческих, — заметил Арминас. — Что тебе известно о Тургоне?
— Немного, — сказал Туор. — Я знаю только, что мой отец помог ему спастись из Нирнаэт и что в его тайной твердыне кроется надежда нолдор. Но его имя вечно звучит в моем сердце и просится на язык, не знаю почему. И, будь моя воля, я бы отправился искать его, вместо того чтобы вступать на эту темную и страшную тропу. Но, быть может, это и есть путь к его жилищу?
— Кто знает? — отвечал эльф. — Жилище Тургона сокрыто, сокрыты и пути к нему. Я не знаю их, хотя долго их искал. Но если бы они и были известны мне, я не открыл бы их ни тебе, и никому из людей.
Но Гельмир сказал:
— Мне доводилось слышать, что вашему роду покровительствует Владыка Вод. И если он решил привести тебя к Тургону, ты придешь к нему, куда бы ты ни пошел. Ступай же ныне той дорогой, которую указали тебе воды горного ключа, и не страшись! Тебе недолго придется брести во тьме. Прощай! И не думай, что наша встреча была случайной; ибо Живущий в глубинах еще может повелевать многим в этом краю. Анар калуватиэльянна![5]
С этими словами нолдор стали подниматься по лестнице, а Туор все стоял; но вот свет их лампы угас, и он остался совсем один во тьме чернее ночи, среди рева водопадов. Собрав все мужество, он двинулся вперед, держась левой рукой за стену. Сперва он шел очень медленно, потом попривык к темноте, заметил, что путь ровный, и зашагал быстрее. Ему казалось, что он идет очень долго; он устал, но ему не хотелось отдыхать в темном тоннеле. И вот, наконец, далеко впереди показался свет. Туор ускорил шаг и вслед за шумным потоком прошел сквозь узкую высокую брешь в стене навстречу золотому вечеру. Он очутился в глубоком ущелье с отвесными стенами. Ущелье смотрело точно на Запад, и впереди в ясном небе садилось солнце, озаряя стены золотистым сиянием, а воды реки горели золотом, дробясь и пенясь на блестящих камнях.
