Многие из мелнибонийцев начали проявлять нетерпение. Некоторые даже говорили, что Элрик предал их еще раз. Но Дивим Твар и Мунглам не верили в это. Они видели следы схватки (и слышали ее звуки) в лесу.
Они ждали, надеясь, что Элрик подаст им какой-нибудь знак.
Они следили за огромными главными воротами замка — и их терпение в конце концов было вознаграждено. Громадные деревянные с металлом цепные ворота открылись, и, ведомый двумя воинами пустыни, появился белолицый человек в потрепанных мелнибонийских одеяниях. Воины поддерживали его, потом подтолкнули вперед, и он на нетвердых ногах с трудом преодолел несколько ярдов скользкого каменистого моста, перекинутого через ров.
Потом он упал. И начал медленно, мучительно ползти вперед.
Мунглам застонал:
— Что они с ним сделали? Я должен ему помочь!
Однако Дивим Твар удержал его.
— Нет, нельзя выдавать наше присутствие. Пусть он доберется до леса, и тогда мы ему поможем.
Даже те, кто проклинал Элрика, теперь испытывали сочувствие к альбиносу, который то ползком, то нетвердой походкой продвигался к ним. До тех, кто находился внизу, доносился тонкий смех с зубчатой стены замка. Они даже смогли разобрать несколько слов.
— Ну, что скажешь теперь, волк? — раздавался голос — Что скажешь?
Мунглам сжимал кулаки и дрожал от гнева. Ему было невыносимо видеть, как издеваются над его гордым другом, вдруг утратившим свою силу.
— Что с ним случилось? Что они с ним сделали?
— Терпение, — сказал Дивим Твар. — Скоро мы все узнаем.
Они с трудом дождались, пока Элрик на коленях доползет до леса.
Мунглам вышел вперед помочь своему другу. Он обнял альбиноса за плечи, но тот зарычал и сбросил его руку. Он весь горел от сжигавшей его ненависти, которая была тем страшнее, чем дольше не находила выхода. Элрик ничего не мог предпринять для уничтожения того, что ненавидел.
Дивим Твар взволнованно сказал:
— Элрик, расскажи, что случилось. Если хочешь, чтобы мы тебе помогли, мы должны знать, что произошло.
Элрик, тяжело дыша, согласно кивнул. Когда эмоции перестали владеть его лицом, он слабым голосом принялся пересказывать происшедшее.
— А это значит, — простонал Мунглам, — что наши планы перечеркнуты, а ты навсегда потерял свою силу.
Элрик отрицательно покачал головой.
— Должен быть какой-то способ, — выдохнул он. — Должен.
— Какой? Если у тебя есть план, поделись со мной, Элрик.
Элрик сглотнул и прошептал:
— Хорошо, я тебе скажу, Мунглам. Только слушай внимательно, потому что сил повторять у меня нет.
Мунглам ничего не имел против ночи, но при одном условии: чтобы улицы были освещены фонарями. Он не любил ночей, когда оказывался далеко от городских огней, и ему не понравилась ночь, опустившаяся на замок Никорна, однако он надеялся на лучшее и действовал согласно плану.
Если Элрик не ошибся в своих выводах, то сражение еще можно было выиграть — и захватить дворец Никорна. Но это было опасно для Мунглама, который не любил лезть на рожон.
Он с отвращением смотрел на стоячую воду рва, думая, что их дружба теперь подвергается самому серьезному испытанию. Смирившись с неизбежным, он погрузился в воду и поплыл.
Мох, покрывавший стены, был скользким, но он все же сумел добраться по нему до стеблей плюща, который давал более надежную опору. Мунглам медленно поднимался по стене. Он надеялся, что Элрик прав — и Телебу К'аарне нужно некоторое время отдохнуть, прежде чем он сможет совершить новое колдовство. Поэтому-то Элрик и торопил его. Мунглам продолжал свое восхождение и наконец добрался до маленького незарешеченного окна. Человек нормального телосложения не смог бы пролезть внутрь, но небольшие габариты Мунглама в этом случае оказались весьма полезными.
Он, дрожа от холода, пробрался в помещение, потом оказался на узкой каменной лестнице, по которой можно было как подняться выше, так и спуститься вниз. Мунглам нахмурился, подумал немного — и направился вверх. Элрик лишь в самых общих чертах объяснил ему, как добраться до нужного места.
Ожидая худшего, он на цыпочках шел по каменным ступеням. Он приближался к покоям Йишаны, королевы Джаркора.
Через час Мунглам вернулся. Его трясло от холода, с него лилась вода, но при нем был Буревестник. Он нес рунный меч с осторожностью, опасаясь таящегося в нем зла. Меч снова жил черной пульсирующей жизнью.
— Слава богам, я оказался прав, — слабым голосом пробормотал Элрик со своего места, на котором лежал, окруженный двумя или тремя имррирцами, включая и Дивима Твара, сочувственно поглядывавшего на альбиноса. — Я молился, чтобы мое предположение оказалось справедливым и Телеб К'аарна отдыхал после трудов, связанных с моей персоной…
Он шевельнулся, и Дивим Твар помог ему сесть. Элрик протянул длинную белую руку к мечу — как наркоман к своему жуткому снадобью.
— Ты передал ей мое послание? — спросил он, с благоговением берясь за рукоять.
— Да, — ответил трясущийся Мунглам. — И она согласилась. Ты оказался прав в своих предположениях. Телеб К'аарна настолько устал, что ей не составило труда уговорить его отдать ей ключ. А Никорн нервничал, опасаясь, как бы атака на замок не была предпринята, пока Телеб К'аарна не в силах этому противодействовать. Йишана сама отперла тот шкаф и отдала мне меч.
— Иногда и от женщин бывает какая-то польза, — сухо сказал Дивим Твар. — Хотя обычно в таких делах от них одни помехи.
Было очевидно, что Дивима Твара заботят не только насущные проблемы предстоящего штурма замка, но никто не спросил, что его беспокоит. Это казалось чем-то личным.
— Согласен, Владыка драконов, — сказал чуть ли не весело Элрик. Собравшиеся чувствовали, что больное тело альбиноса быстро наполняется энергией, наделяя его нездешней силой. — Настал час мести. Но помните, мы не должны причинить никакого вреда Никорну. Я дал ему слово. — Он твердо взялся правой рукой за эфес Буревестника. — А теперь пусть заговорят мечи. Я думаю, мне удастся призвать на помощь союзников, которые дадут работу чародею, пока мы будем штурмовать замок. А чтобы призвать моих воздушных друзей, магическая фигура мне не потребуется.
Мунглам облизнул губы.
— Значит, опять колдовство. Говоря откровенно, Элрик, вся эта земля уже пропитана магией и населена подданными Ада.
Элрик прошептал в ухо своему другу:
— Это не подданные Ада, а честные элементали, которые во многих смыслах не уступают по силе демонам. Оставь свои страхи, Мунглам. Еще немного простого колдовства — и у Телеба К'аарны навсегда исчезнет желание мстить мне.
