— Ясно, значит, троекратное ура Мифрил-Халлу, — решил Эмерус, — Отыщете путь наружу и через Сарбрин, и будьте уверены — Фелбарр с готовностью ринется навстречу, чтобы присоединиться к резне.
— Вы месяцами разговоры ведете, — напомнил всем Оретео Шип, — скоро наступит глубокая зима.
— Тогда ты держи путь из Адбара в Фелбарр свободным, — указал ему Эмерус, — Я не питаю любви ни к народу Серебристой Луны, ни Эверлунда, да и как там люди в Сандабаре меня мало волнует. Да они порочат память о тебе, а моих парней после бойни на Красноструйной зовут трусами! Так что теперь я ни одной жизни не отдам за спасение их городишек! Но ты прав, орков надо выгнать и поубивать. Выберешься, и мы тебя поддержим.
Он скосил глаза на Коннерада:
— Но если вы не сумеете выйти, не ждите, что Фелбарр придет вам на помощь.
— Как и Адбар, — предупредил Оретео Шип.
Бренор и Коннерад понимающе переглянулись. Затем Бренор кинул взгляд на Дзирта, тот также кивнул.
И правда, ничего сверх этого они и не могли просить.
В тот день никто не ушел счастливым с собрания в Цитадели Фелбарр. Но вскоре в каждый зал просочились слухи о том, что их Малыш Арр Арр вернулся, притом с невероятным заявлением.
Король Бренор? Да как такое возможно?
Увин Круглый Щит работала в своей кузне, когда слухи дошли и до нее. Не теряя времени, даже не закрыв горн, она поспешила домой. Ошеломленная, она не понимала, что происходит, и не хотела обсуждать потрясающее известие. В действительности, она не знала, что и думать. Если верить новостям, то она — Королева-Мать Мифрил-Халла, места, которого и не видела никогда, да и мало что знала о нем.
Но какое бы волнение не вызывал странный и неожиданный, хотя и соблазнительный титул, однако: если это король Бренор, как же Малыш Арр Арр? Ребенок, что она взрастила? Обожаемый мальчишка — восемнадцать лет как — не без проблем, конечно, и все равно любимый.
Сколько же оказалось неправдой?
Она вспомнила последний месяц, когда он был дома с ней. Горел желанием отправиться в Мифрил-Халл. Уже тогда он знал, поняла она. Возможно, он знал всю жизнь.
И не сказал ей.
Увин швырнула тяжелый фартук на стойку в прихожей и грузно плюхнулась в кресло за обеденным столом. Сейчас она чувствовала себя куда старше своей сотни с десятком лет. В этот момент она как никогда скучала по погибшему мужу. О том, на кого можно опереться, кто поможет разобраться в этом… безумстве.
— Я дома, мам! — раздался в коридоре за ее спиной знакомый голос. Увин оцепенела, мысли в ее голове бешено заметались.
— Надеюсь, простишь меня, что я сперва пошел к Эмерусу? Повидал войну — безрадостная штука, — Бренор медленно приблизился к женщине.
Увин не взглянула — не смогла взглянуть — на него. Уронив лицо в ладони, она пыталась собраться с мыслями, отбросить все страхи и горести, просто верить сердцу. Она слышала, как подошел Бренор, и не могла сдержать трепет.
— Мам? — позвал Бренор, потрепав ее по плечу.
Увин вскинула голову и подлетела с места. Даже не зная, что именно хочет сделать — ударить его или обнять. Выбрала объятия: крепко стиснув, она прижала своего мальчика к груди.
Он тоже обхватил ее руками, и Увин почувствовала, как ее захлестнула теплая, искренняя любовь.
— Король Бренор — так говорят, — прошептала она.
— Ага, это правда, но есть еще одна часть меня, — шепнул он в ответ, — Мальчишка Увин и Реджинальда, вот кто я, и поверь, очень этим горжусь!
— Но ты и тот, другой, — собравшись, сказала Увин. Она чуть-чуть отстранилась, чтобы заглянуть сыну в глаза.
— Да, Бренор Боевой Топор, сын Бангора и Кайдии… Знаешь, голова кругом всякий раз, как над этим думаю! — посмеялся он над собой, — Два отца, две матери, два происхождения…
— И одно из них — королевское.
Бренор кивнул:
— Да, кровь королей и сейчас во мне. В Гонтлгриме стоит Трон Дворфьих Богов, и на него нельзя сесть, если только… — он осекся, и Увин вспыхнула, поняв, что не смогла скрыть безразличие. Никакие другие отцы и матери, короли бреноры и прочие ее не волновали. Нет, здесь был ее Малыш Арр Арр, а не какой-то там Боевой Топор!
— Не хотел тебя обидеть, — опустил голову Бренор, — Это последнее, чего бы я желал.
— Тогда что за наваждение на тебя нашло?
— Никакое не наваждение. Меня зовут — всегда звали — Бренор. По воле богини я вернулся из мертвых.
— Кто—то внушил тебе!
— Да нет же, — Бренор угрюмо помотал головой, — Нет. Рассказов не требуется, с этой мыслью я пробудился.
— О чем ты?… — начала Увин, но крайне серьезное и уверенное выражение лица Бренора натолкнуло ее на другую мысль, — Как долго ты знал?
— Все время.
— То есть как?
— Все время, — повторил Бренор, — До самого конца в прошлой жизни, в заповедном лесу богини Кэтти-бри, в утробе Увин. Я знал, кто я.
— С самого момента нового рождения?
— И даже раньше, — заверил ее Бренор.
Увин отшатнулась, пораженная, смущенная и испуганная тем, что в ее лоне могло находиться мыслящее, все понимающее, зрелое создание. Да что он несет? Какое сумасшествие!
— Ты добрую часть года провел у меня в животе, так говоришь? — выдохнула она.
— Нет, — возразил Бренор, — Я очнулся, появляясь на свет. В момент рождения.
— Ты просто наглый лжец!
— Нет.
— Младенец не может знать! Память так далеко не уходит, ни у кого!
Бренор пожал плечами.
— Я могу описать каждый миг того дня, когда твой муж — и мой — отец не вернулся. Когда к твоим дверям пришли Парсон Глейв и король Эмерус.
Не успев даже подумать, она отвесила ему пощечину. Всхлипнула, прикрыв руками рот, из глаз брызнули слезы.
— Знал еще в люльке, — выдавила она, — И все равно не сказал мне? Что… что за безумие?
— Я не мог, да ты бы мне и не поверила, — произнес Бренор и невесело усмехнулся. —
Даже сейчас не могу понять, веришь ли ты мне. Но это стало моей тайной и моим бременем, и причиной, по которой я должен был уйти.
— В Мифрил-Халл? — она хотела, чтобы в голосе звучало понимание, но внезапно подняла голову злость. На короткий миг она позволила ужасу взять верх, но это был лишь миг — решила она. Только миг.
— В Мифрил-Халл и дальше, — ответил Бренор, — Весь путь до Побережья Мечей.
— А им ты сказал? Парням из Мифрил-Халла?
— Неа, — помотал головой Бренор, — До тех пор, пока не вернулся с друзьями — некоторые из которых также прошли сквозь смерть. Заключив сделку с богиней, я связал себя клятвой.
Поверь, трон наших богов дал мне знать, как они недовольны, стоило лишь подумать нарушить ее!
