Один из танцоров-мужчин провальсировал рядом с Дру. Глаза мага сузились: это было его собственное лицо, только вроде бы постарше. И с небольшими бакенбардами. Дру быстро обернулся; у второго танцора лицо было тоже его, но на сей раз чисто выбритое и с носом малость картошкой. Этот был к тому же ниже его на полфута.
Да и остальные тоже. Все мужчины-танцоры были Дру — повыше, пониже, помоложе, постарше, потолще, потоньше…
А женщины — Шариссы.
Вообще-то это было неудивительно: кого же ей еще копировать? Но все-таки немного жутковато. И еще Дру впервые словно бы увидел дочь со стороны: так, как ее увидел бы чужой враад. Взрослой и вполне готовой… ко всему.
Пользуйся, и пусть пользуются тобой — так говорят враад ы.
Отмахнувшись от своих мыслей, он развеял танцующие пары. Они превратились в крошечные вихри и растаяли. Это были не големы — более-менее настоящие и даже способные понимать приказы, — а просто игрушки, живые картинки. Он научил этому дочь давным-давно и обычно радовался, глядя, как хорошо она постигла не такое уж и простое заклинание.
Но не сейчас. Сейчас слишком многое его беспокоило.
— Шарисса!
— Я здесь, папа.
Она появилась в туманном обличье. Серебряное платье подчеркивало формы и не давало выкинуть из головы зудящую мысль, что его двадцатилетняя дочь — уже женщина. Ему, прожившему три тысячелетия, казалось, что за двадцать лет можно едва научиться ходить…
Шарисса была высокой, хотя доставала отцу лишь до подбородка, и вовсе не тростинкой. Волосы были серебристо-голубые — насколько мог судить Дру, это был их естественный цвет — и закрывали спину до поясницы. Как и у многих враадов, глаза у нес были прозрачные, и, когда она радовалась чему-нибудь, они ярко светились аквамариновым светом. Тонкие губы изгибались в задорной улыбке. Даже когда Шарисса сердилась, ей стоило немалого труда выпрямить губы в линию.
— Ну как, папа? Как Приход? Поединок был?
Она явно нервничала: опять ее поймали за мечтаниями.
— Нет, никакого поединка. Впрочем, один было начался, но лорд Тезерени его прервал.
— Это неправильно! Дуэль нужно вести до конца!
Дру когда-то развлекал дочь рассказами о самых интересных дуэлях, которые он видел или в которых участвовал. И вот у Шариссы развился совершенно враадский вкус на такие вещи. Потому-то она так и просилась на Приход. И потому-то Дру ее и не взял. Хорошо еще, что она послушалась. Могла бы отправиться и сама — ее умение это уже вполне позволяло.
— Забудь про это! Я тебе, помнится, кое-что поручал. — В основном, надо сказать, поручения были рассчитаны на то, чтобы занять время Шариссы, но в некоторых был настоящий смысл. — Ты, надеюсь, все сделала?
— Ну… — потупилась Шарисса, — я… кое-что… Я заскучала и… думала, что мигом управлюсь. Я же… — Глаза ее удивленно расширились. — Я же здесь и пяти минут не провела!
— Кристаллы, — выдохнул Дру, заставляя себя успокоиться. — Что с ними? Ты все поставила как надо? Перефокусировала заклинание?
— О, конечно! Ты так это сказал, что я решила: это надо сделать в первую очередь!
— Слава Серкадиону Мани!
Дру с искренним облегчением обнял дочь. Всегда бы так…
— А что случилось? Как план лорда Тезерени? Что-то не так?
— Потом расскажу. Сейчас нам с тобой надо кое-что сделать. — Отпустив дочь, Дру склонил голову так, чтоб видеть Сирвэка. — Работа для тебя, дружок. Если какой-нибудь дракошка Тезерени притащится ко мне, я должен об этом знать. Сейчас за нами никто не должен шпионить!
— Хозяииин, — проскрежетал зверь, расправив крылья, и взлетел. Дру знал: проверять его не потребуется. Если уж что приказано, Сирвэк не отвлечется ни на миг. Он защитит замок едва ли не лучше самого мага или его дочки.
— Пойдем. — Он взял за руку Шариссу. — Кажется, я нашел ключ к разгадке!
Они исчезли из театра и… секундой позже вернулись обратно.
Шарисса застонала, схватившись за голову. Дру чувствовал себя немногим лучше. Ноги подкашивались.
— Папа… заклинание… как вчера…
— Сам вижу. — Накануне Дру перестраивал восточную башню. Хотелось смягчить в ней пол. Однако из камня получалась только жидкая грязь. И вот после этого врааду так ничего и не удалось с этой грязью сделать. Она твердо решила грязью и остаться до скончания веков. Наконец Дру решился сделать мост и опоры… и это потребовало двух попыток. С некоторых пор его заклинания не всегда удавались.
— Пусть замок нас донесет.
Дру секунду поразмыслил над этим.
— Нет уж. Не желаю оказаться между этажами, если и эта магия откажет.
— Так что же — пешком?
— Да уж, придется.
К счастью, идти было недалеко. Если бы он шел сюда за чем-то иным, он, наверное, с самого начала решил бы идти пешком. Он переволновался и допустил оплошность. Опасную оплошность. Хорошо еще, что они всего лишь вернулись обратно. А ведь могли бы материализоваться внутри пола или стены.
Путь дальше преграждала огромная металлическая фигура. Ее грубые черты напоминали собачьи. Левиафан стоял на двух словно кирпичных ногах и держал двумя руками щит в полтора роста своего хозяина. На щите красовался стилизованный грифон.
Шарисса пробормотала что-то, и голем понял почти неслышную фразу. Он шагнул в сторону и преклонил колено перед повелителем и госпожой.
— Это ты его научила этому трюку? — Дру с неудовольствием покосился на дочку.
— Только сегодня утром! — Шарисса виновато улыбнулась. — Я думала, будет весело, когда этакий громила вежливо поклонится.
— Больше так не делай. — Другие враады, чего доброго, за такое еще засмеют. Научить голема кланяться… Не смешно. Голем может ходить, убивать… Но он был и останется игрушкой.
Как он изменился. Раньше они посмеялись бы вместе.
Голем медленно встал, подчиняясь словам Дру. Они вошли, тяжелые двери отворились при их приближении.
Кабинет враада может сказать о его характере больше, чем внешность. Тут в полную силу работает подсознание. Здесь разум волшебника свободен творить и действовать — каким бы ни был результат. В кабинетах своих соплеменников Дру видел все, что только может измыслить воображение… и еще кое-что сверх того.
А комнаты Дру были пусты — если не считать кристаллов, кристаллов всех форм и размеров, паривших и плавающих в воздухе.
Заклинание, в котором драгоценные камни играли роль материального компонента, было кульминацией его трудов. Пока большинство враадов добивались никчемных эффектов, он и еще несколько терпеливых учеников учились и постигали. И в этих опытах открылось — заново открылось — средство для путешествий ка. Враады прошлого об этом знали, но почему-то — почему, не понимал никто — это стало забываться, как только ушло первое поколение. Нашлось немало и других тайн, но перед этой бледнело все. А ведь должен быть, думал порой Дру, и способ путешествовать в собственном теле…
