В лучах восходящего солнца оперенье птиц сверкало, словно украшенное драгоценными камнями. Это сияние будет видно на расстоянии многих лиг! Из других дозорных башен выпустят меньшие по размеру стаи, чтобы горестная весть за несколько часов облетела все Гнездовье. Самые отдаленные районы провинций Брейлинг и Росс получат печальные известия не позднее завтрашнего дня.
Белоснежные птицы. Слезы в небесах. Знак того, что Маб из рода Мабов поднялся в облака.
— Наследница трона не дожила до утра… — прошептал Ник, подставляя лицо порывам холодного ветра и чувствуя, как по щекам бегут слезы. — Моей сестры больше нет…
Если бы скончалась мать Ника, настоятели выпустили бы на волю черных птиц. Получив этот сигнал, главы всех династий Гнездовья собрались бы на Круг, чтобы выбрать нового правителя страны. Птицы с коричневой окраской тоже означали бы приглашение на Крут, но не такое срочное.
Я остался совсем один, и когда стану королем, все Гнездовье будет потешаться надо мной. «Что за недоразумение!» — скажут люди.
Качнувшись от сильного порыва ветра, Ник прислонился к окружающей домики деревянной загородке. Над головой в отблесках зари парили белоснежные птицы, выписывая в небесах все более причудливые узоры, и Ник, наблюдая за их полетом, чуть не забыл об осторожности.
Дворец города Кан-Роуэн, рассевшийся на вершинах огромных, тысячелетних деревьев, был сооружен несколько веков назад, когда все Мабы имели крылья. В течение многих столетий после Великого Переселения и до того времени, когда Смешанные войны уничтожили оборотней, все фей могли летать и без труда читали мысли друг друга — даже на дальнем расстоянии. Тогда не требовались перила, чтобы удерживать неуклюжих принцев от падения с дерева.
«Лучшие времена остались в прошлом, — любила повторять мать Ника в моменты прояснения рассудка. — Свобода тела, свобода ума — все теперь потеряно…»
Ветер стих, и Ник шагнул к краю площадки, чтобы полюбоваться красотой лежащего внизу города. Дома жителей Кан-Роуэна уютно расположились на гостеприимных деревьях, а торчащие из земли башни были похожи на длинные пальцы, указывающие в небо. Однако не все жилые здания и торговые лавки угнездились на вершинах деревьев — некоторые стояли на земле, и потому сверху казалось, что у города нет ни начала, ни конца.
Новый порыв ветра обжег щеки Ника и растрепал волосы. Едва Ник успел убрать с лица золотистую прядь, как на плечо ему легла чья-то рука. Мальчик вздрогнул, но тут же догадался, что это один из настоятелей — боится, наверное, что наследник династии невзначай свалится с крыши!
— Иди, я помню об осторожности, — сказал Ник, пытаясь сбросить с плеча тяжелую руку, но у него ничего не вышло.
Мальчик хотел обернуться, однако тот, кто вцепился в его плечо, продолжал настойчиво подталкивать Ника к краю деревянной платформы.
— Перестань! — вскрикнул Ник.
Сердце мальчика гулко колотилось в груди, словно сжатое в стальной кулак. Ник сопротивлялся, но обмякшие ноги медленно семенили к краю площадки.
Хватаясь руками за воздух, Ник закричал:
— Помогите!
Куда подевались настоятели? И тут мальчик понял, что именно они могли отравить его братьев и сестру.
Через мгновение Ник летел над Кан-Роуэном — и за спиной у него не было крыльев, которые подняли бы наследника Мабов в небеса…
Вся семья Арона с утра была занята в огороде и на сенокосе, а сам он усердно чистил хлев. Мальчик старался не выпускать из виду свиней и потому держался от них на расстоянии одной длины тела — не больше и не меньше, как и учил отец. Боровы часто ведут себя агрессивно, и рядом с ними нужно быть очень внимательным.
Даже в день Жатвы.
Длинная тень амбара падала на землю под ногами Арона, но никаких дразнящих ароматов из дома не доносилось. Мальчик знал, что на ужин все получат хлеб и сырые овощи. Сегодня ферма не должна привлекать внимание посторонних — ни запахами, ни звуками, ни намеком на какое-нибудь необычное зрелище.
Тяжелая работа всегда приносила Арону удовольствие, а сегодня еще и помогала отвлечься от тревожных мыслей. «В физическом труде нет ничего постыдного, — часто повторял отец. — Руки в мозолях — это честные руки. Мужчины, привыкшие работать, храбры, сильны и готовы к неожиданным ударам судьбы».
Жатва пройдет, и я останусь там, где родился. Я пойду в ученики к Громмондам, буду работать на своей земле, честно проживу жизнь и умру с мозолями на руках…
Словно в подтверждение этих мыслей рядом громко хрюкнула свинья, вгрызаясь рылом в землю и обрызгивая грязью короткие штаны и кожаные сапоги Арона; рубаха, доставшаяся по наследству от старших братьев, тоже была уже порядком запачкана землей и навозом. Мальчик размеренно двигал граблями, но, несмотря на все усилия, ему никак не удавалось пройти сквозь Пелену.
Отец давно научил его достигать такого состояния внутреннего покоя, когда слух и зрение обостряются и становятся восприимчивы к малейшим сигналам извне, когда волнения и тревоги уходят прочь, а все внимание сосредоточивается на том, что ты сейчас делаешь.
Какое-то время Арон пытался повторять про себя законы Гнездовья (мальчик даже знал, как они звучат на языке королей). Вольф Брейлинг выучил их еще в молодости, когда проходил военную подготовку в армии лорда, и Арон наизусть помнил шесть священных законов, которые помогли династиям покончить со Смешанными войнами.
Арон вовсе не страдал из-за того, что его отец не унаследовал ни обширных поместий, ни золота, ни старинных сокровищ — как те Брейлинги, которым деньги и власть достались по праву рождения. Какое дело Арону до этих баловней судьбы? Он был счастлив работать на ферме бок о бок с родителями, братьями и сестрами. Мальчик знал, что однажды и у него будет собственная ферма и здоровая, счастливая семья, и что он тоже научит своих многочисленных отпрысков проходить через Пелену, расскажет им о законах Гнездовья и о Вольфе Брейлинге.
Если только бело-голубое солнце Гнездовья сегодня благополучно обойдет небосклон и спрячется за горизонтом…
Если только Жатва закончится и Арон переживет ее целым и невредимым в своем свинарнике. Почему-то сегодня все вокруг казалось мальчику странным… Он с замиранием сердца ждал, что за деревьями и холмами вдруг вырастут угрожающие тени или черная тьма прольется с небес и проглотит его вместе со свиньями!
Арон вдруг остро почувствовал притяжение родной земли. Неужели кто-нибудь сможет разорвать узы, которые связывают его с родиной? Ведь даже кровь Арона пропиталась запахами животных, растений и земли под ногами! Мальчик растер в руках буро-зеленые травинки, поднес их к носу и с наслаждением втянул ноздрями сладковатый запах.
