— Ага, — скептически поддакнула я. — С господином О’Туллом уйдешь пораньше. Он тебе вместо одного освободившегося заказа десяток подкинет и еще посокрушается, что мастерская на грани банкротства и надо больше работать, больше!
Мастер только хмыкнул, признавая мою правоту. Я потерлась щекой о тонкий ворс свитера, вновь прислушиваясь к сердцебиению.
Он тут. Все будет хорошо. Он теперь не умрет ни от страшного взрыва, ни от удара в спину. И если об этом не позаботится стража, то позабочусь я.
— Макс. — Я отстранилась, вскидывая голову. — У меня для тебя есть подарок!
Мастер успел только удивленно вскинуть брови, а я уже умчалась в коридор, где пристроила на вешалке свою сумку. Выудила свитер, подавила панический порыв еще раз осмотреть его и ощупать (все уже десять раз проверено-перепроверено!) и поспешила обратно на кухню, мимоходом посожалев, что не подумала о красивой упаковке. Впрочем, Макс мне маску притащил тоже без ленточки.
— Вот! — Я дождалась, пока мастер отложит в сторону лопатку и вновь накроет мясо, и просто сунула свитер ему в руки, не придумав каких-либо красивых слов и объяснений.
Вид у Макса был радостно-растерянный. Он сжал в пальцах синий шерстяной сверток, не торопясь его разворачивать, и смотрел на меня взглядом, полным недоверчивого восторга. От этого взгляда мне сделалось жарко и захотелось одновременно поторопить его, чтобы скорее смотрел и мерил, и провалиться под землю.
Руки пришли в движение, бережно, неторопливо развернули. Макс приподнял свитер, разглядывая на свету, а затем положил на стол. Пальцы безошибочно скользнули на изнанку, прошлись по вышитым бытовым рунам, поднялись выше, там, где, полностью невидим для глаза, свил узор мой волос…
Меня прошиб холодный пот.
Догадается! Как пить дать догадается! А ты что хотела, глупая, это же прима-мастер!.. А если он догадается, то ведь и кто угодно догадаться может? И смысл тогда подарка? Не будет это уже тайной и надежной броней…
Я отчаянно кусала губы, когда Макс вновь поднял на меня взгляд. От неожиданности я еще и язык едва не прикусила.
Улыбнулся.
— Спасибо, Кудряшка. Подарок замечательный.
Я уставилась на него недоверчиво. Допроса не последовало. Обвинений в том, что я ему тут пытаюсь подсунуть неизвестно как сотворенный мощнейший артефакт — тоже. Пальцы гладили мягкую шерсть, неосознанно очерчивая контуры силовых течений. Но то — руны! Мелкие и незначительные. Значит, силы, заключенной в самой нити, в самой вещи, не чувствует? Уж кто-кто, а Макс Шантей не прошел бы мимо загадочного артефакта и выпытал бы всю подноготную — как мне удалось сделать такую вещь? Но он только счастливо улыбался, глядя на меня. Поэтому я недоверчиво уточнила:
— Правда?
— Ну конечно!
Он шагнул ко мне со вполне очевидными намерениями, но я выставила вперед ладонь, останавливая его на полпути, и упрямо насупилась.
— Померяй сначала!
Макс улыбнулся, подцепил край своего свитера, стянул, небрежно бросил на спинку стула. Русый ежик легко пронырнул в неширокую горловину, синяя шерсть мягко прильнула к телу. Я огладила складки, придирчиво осмотрела рукава — не коротки ли? В идеале потыкать бы его еще ножом, чтобы проверить работу артефакта, но боюсь, что этот жест я адекватно объяснить не смогу…
Макс наблюдал за мной с подрагивающими в полуулыбке уголками губ, а стоило мне отступить на шаг, признавая, что даже на самый придирчивый взгляд свитер сел идеально, как он одним резким движением ухватил меня за талию и вскинул себе на плечо.
— Макс! — взвизгнула я, извиваясь и пытаясь сползти вниз. — Ты что делаешь?!
Мастер призвал меня к порядку легким шлепком и потащил куда-то в темные недра квартиры.
— Сейчас ты мне покажешь, как этот самый чудесный на свете подарок снимается.
Я мгновенно покорно обмякла. О! Я сама его сниму? И можно будет скользнуть ладонями по напряженному животу, целовать каждый сантиметр обнажаемой кожи, дразниться, когда он будет пытаться нетерпеливо вмешаться…
Некстати проснулся здравый смысл. И возможно, немножко голод.
— Но там же мясо! — Я тряхнула закрывшими лицо кудряшками и снова попыталась высвободиться.
— Значит, тебе стоит поторопиться с раздеванием, — только и был ответ.
…Этим вечером я долго не могла заснуть от обилия впечатлений и забивающих голову мыслей. Новое место, внезапные страшные открытия, воспоминания о ночном кошмаре и последовавшем за ним невероятно остром наслаждении. Теплая улыбка Эдоры Шантей. Вновь сковавший душу страх потерять Макса. Благодарность и восторг в серых глазах от неожиданного моего внимания…
Он давно уже спал, а я полулежала рядом, смотрела на него и думала: кому я вру?
Я живу с ним как с мужем. Тревожусь за него как за мужа. Я уже давно согласилась, что выйду за него замуж. А что вслух не сказала…
Знаю, виновата — но мне слишком сложно вот так, с ходу, перекроить планы на жизнь, пересмотреть и перерешить. И решиться.
Потерпи еще немножко, родной. Мне нужно еще немного времени.
Я склонилась к его лицу и коснулась губами щеки, виска, губ. Легко-легко, невесомо.
А когда я решусь сказать это вслух, мы поедем ко мне домой, и ты попросишь моей руки по всем правилам, и я буду молча краснеть за твоей спиной под изумленными взглядами родителей, признаваясь — да, я выросла, и — да, я люблю…
Незадолго до окончания рабочего дня,
в мастерской
— Тише ты!
— Сама тише! Звенишь своими бусами, как звонарь на Старой площади!
— А ты толкаешься!
— А ты…
Мужские голоса за дверью сделались чуть громче, и обе жадные до новостей сплетницы, понимающие, что в мастерской происходит что-то из ряда вон выходящее, но до сих пор не имевшие возможности выяснить, что именно, притихли.
— Дела… — вынес вердикт низкий бас капитана стражи. — Ну что, господа, поговорим по-мужски? Только вот я не уверен, что этот разговор стоит слышать звонким созданиям, пытающимся притаиться за дверью.
Та тут же распахнулась, заставив девушек отскочить в стороны, а на пороге возник лепрекон с воинственно торчащими бакенбардами.
— Не умеете подслушивать — так не беритесь! — внушительно отрезал он. — Позор на мои седины…
Дейдрэ и Марта, с позором отогнанные от дверей, обиженно разошлись по своим местам, и только Аби невозмутимо красила ногти в своей приемной.
Мудрая дриада совершенно точно знала, из кого и каким образом она будет вытряхивать информацию. И теперь просто ожидала, пока ее носитель придет к ней сам.
