- Представила себе? - Стефания вздрогнула, когда пальцы деверя коснулись её щеки. - А всего-то нужно было сидеть тихо и делать так, как я велю. Рожала бы детишек, нежилась в постели… Теперь же шепчутся, что Ноэль не сам.
- Я должна была умереть родами? Одна тайна на двоих - слишком много.
- Могла бы и не умереть - на всё воля Божья. Зачем убивать, если ты и так в моих руках. А тут ещё удовольствие - брат сладкую девочку выбрал. Так что ты решила, птичка?
Он навис над ней, бесстыдно раздевая глазами.
- Выжить, - Стефания резко выпрямилась, гордо вскинула голову. - Да, я шлюха, но шлюха Его высочества. Хотите потягаться с ним, милорд? Боюсь, вам не по зубам.
Виконтесса продемонстрировала перстень и бочком попыталась пройти мимо деверя - не вышло. Она вскрикнула, когда пальцы Сигмурта легли ей на шею.
- Умная птичка, - прошипел он. Внутри клокотала ярость бессилия. Идеальный план рушился, грозя крахом. Невестка в любую минуту могла всё рассказать, выйдя сухой из воды и положив его голову на плаху. До этого она молчала из страха - но какой страх, если она любовница принца? И, разумеется, поспешит навечно обезопасить себя. - Сестричка подложила?
Стефания попыталась царапаться - руки на горле сжались, в любую минуту готовые сломать позвонки.
Виконтесса ударила его каблучком по колену и мгновенно ощутила нехватку воздуха. Она хрипела, извиваясь в руках деверя. Мир перед глазами померк, вырваться Стефания не могла. Неожиданно Сигмурт отпустил её, и виконтесса, судорожно дыша, сползла на пол.
- Поклянись, что будешь держать язычок за зубами, - и расстанемся по-хорошему. Следовало бы, конечно, убить, но считай это обещанной благодарностью. Я подарил тебе жизнь - и мы квиты.
- Клянусь, - прохрипела Стефания. Выбора не было: принц не защитил бы от убийцы, а жить, боясь прикоснуться к вину, заснуть, повернуться спиной, она не желала.
- Вот и славно, - улыбнулся деверь. - Приводи себя в порядок, и я провожу на хоры. Теперь-то понятно, кто тебя сюда пустил.
- Не боитесь, что я обо всём расскажу принцу?
Сигмурт покачал головой:
- Ты же умница и не нарушишь договора. Сколько раз я тебя спасал, утешал после Ноэля? И женщиной из бревна сделал… Да и выбросит принц - сможешь в Овмене пожить. А жениха найдёшь - лучше меня спроси, кто он есть, а то опять не в те руки угодишь.
Деверь склонился над рукой оторопевшей Стефании и, дождавшись, пока она оправит одежду, повёл обратно по залам и переходам.
На этот раз шли медленно, степенно. Сигмурт интересовался подробностями дворцовой жизни невестки, особенно знакомством с принцем. Стефания отвечала отрывисто, неохотно, непроизвольно стремясь держаться подальше от виконта. Тот посмеялся над её страхами:
- Птичка, я бы убил, если бы хотел. Шейка у тебя хрупкая, немного надавить оставалось. Сама понимаешь, руки у охотника сильные. Но нас связывает взаимное обещание, так что не вздрагивай. Я не Ноэль и думаю головой.
- Пальцы на шее не скоро забываются, - покачала головой Стефания.
- Забудутся. А теперь улыбайся: с кольцом Его высочества ты тут почти что королева.
Сигмурт остановился и поцеловал её руку.
- Вы похорошели, - прошептал он. - Новая связь пошла вам на пользу. Берегите мордашку: от неё сейчас много зависит.
Доведя спутницу до зала заседаний, виконт попросил одного из дежуривших у входа солдат показать Стефании хоры. Та продемонстрировала кольцо Его высочества, чтобы снять все вопросы.
- Приятно было видеть вас снова, милорд, - виконтесса присела в низком реверансе. - Да ниспошлёт вам бог долгие годы жизни.
- Вам тоже, миледи. Рад, что наши пожелания совпали.
Сигмурт скрылся за тяжёлыми дверьми, а Стефания последовала за солдатом наверх, на галерею, опоясывавшую зал. Оттуда, прислонившись щекой к одному из столбов аркады, стараясь держаться в тени, она наблюдала за работой Совета благородных.
Представители виднейших родов государства заняли свои места - кресла, полукругом расставленные напротив королевского возвышения. Между ним и рядами кресел было свободное место.
Трон пока пустовал.
Стефания отыскала глазами знакомых: графа Амати, его старшего сына (ввиду положения хранителя печати его семье дозволялось представлять свои интересы двумя членами), виконта Сибелга. Вздрогнула, почувствовав на себе его взгляд, и мгновенно отвернулась.
Наконец загремели фанфары, и герольд возвестил о появлении короля.
Его величество степенно взошёл на возвышение и занял трон, кивком головы разрешив присутствующим сесть.
Лязгнули протазаны королевских телохранителей, занявших свои места по периметру возвышения.
Секретарь вызвал маркиза Ивара Дартуа. Тот в сопровождении капитана стражи прошествовал на пространство перед троном и преклонил колено перед Его величеством.
Заседание началось: обсуждалась судьба герцога Эжена Дартуа-Лагиша.
По очереди выступали защитники и противники освобождения и прощения столь опасного узника. Дворяне опасались поднятия восстания в только-только завоёванном Лагише, лишь номинально признававшем власть короля. Да и сам герцог был не из людей, способных подчиняться.
Другие возражали, что прощение сильного противника превратит его в союзника, что в тюрьме он намного опаснее.
- Его любят, Ваше величество, мы ничего не сможем с этим поделать. Для лагишцев именно Дартуа - хозяева земли. Мы с трудом собираем налоги, сталкиваемся с актами неповиновения. Герцог смог бы их утихомирить. Пусть принесёт клятву верности - и он не сможет выступить против вас.
Зал загудел, словно улей. Благородные лорды до хрипоты спорили друг с другом, разделившись на два противоборствующих лагеря. Они оказались примерно равны, всё зависело от сохранявшего пока нейтралитет графа Амати и, разумеется, короля.
Ярые противники Лагишей предлагали даже устроить показательную казнь: 'Врагов не оставляют за спиной, Ваше величество, необходимо проявить твёрдость. Если вы отпустите герцога - начнётся новая война'.
Маркиз Дартуа громогласно потребовал слова, в запале назвал предателями интересов королевства желавших пролить реки крови:
- Они очерняют имя отца, пытаются бросить тень на имя Вашего величества. Разве жестокость приличествует мудрому монарху, разве так он способен заслужить любовь народа? Мой отец проиграл в честном бою - а его травят, будто он злоумышлял против короны. Не потому ли, что они желают поживиться нашими землями?
- Вот, - он с жаром размахивал письмом святых отцов, - петиция служителей божьих. Они молят Его величество проявить благоразумие и принять клятву верности герцога Лагиша. Пятьдесят подписей, милорды, пятьдесят светочей веры подтверждают, что мой отец - достойнейший и честный человек.
