– Как это – себя?
– Здоровьем, молодостью, счастьем, жизнью, судьбой, а то и душой. Короче, мне тетушка так говорила: «Только в самом крайнем случае». Но это каждый знает, а как это связано с твоим предостережением, а, Т’ьелх?
– Да точно так. Зеркало – это грань, а кладбище – а в нашем случае Город Мертвых – это тоже грань. Ты на него смотришь, а он на тебя. И поверь мне, ничего хорошего из этого выйти не может. Тебя, может, к себе город и не утащит, но что-нибудь в твоей судьбе он в состоянии изменить, и поверь, горе он тебе оставит, а вот радость, счастье на себя потянет.
Эльф замолчал, но слова повисли в воздухе.
Катерина вдруг вспомнила, что ночевать на кладбище тоже не рекомендуют, ведь сон – это тоже грань. Еще придет кто и в тело твое вселится, пока душа твоя в садах Грез летает.
А Ива подумала о щемящем чувстве тоски, накатившем на нее, когда она вглядывалась в призрачные тускло-синие крыши склепов, и о том, что ей самой несвойственна такая немая тоска, а это значит, кто-то или что-то коснулся ее сознания. Маг, знахарка, ведьма больше других открыты для всего потустороннего, иначе они не являлись бы тем, кем являются, а значит, ей, наверное, надо быть особенно осторожной в этом странном месте. Если уж она при свете слышит голоса, то что же будет дальше?
Т’ьелх размышлял о том, что не нравится ему эта Катерина. Он много раз путешествовал с людьми, да и представителями других рас, которых не знал. Но никогда еще чувство тревоги не было столь сильно. Может, дело в том, что в этот раз он отвечал не только за себя, но и за возлюбленную. Но, скорее всего, просто сработало его чутье, которое всегда предчувствовало опасность. Так вот – эта Катерина была опасна. Он уже понял, что, скорее всего, она прибыла сюда из другого мира. Нет, это не пугало эльфа. Он прекрасно знал, что миры, более или менее похожие на этот, существуют. Это не являлось для него тайной, хоть о том и не кричали на каждом углу… чтобы всякие придурки не пытались соваться туда в надежде попасть в другой мир, а вместо него не оказывались в мире потустороннем, – большая разница. Т’ьелх даже встречался с теми, кто волею судеб попал в этот мир из другого, и отлично знал, что они ощущаются по-особому. А Катерина по всем ощущениям была из этого мира. Т’ьелх не сомневался в правильности своих выводов. Но объяснить противоречие не мог. И ему очень хотелось выяснить правду до того, как у них начнутся неприятности, а в том, что они обязательно будут, он опять же не сомневался.
Ива долго ворочалась, не в силах найти удобную позу, пока Т’ьелх не протянул руки и одним властным движением не подгреб ее под себя. Постепенно девушка успокоилась, прижавшись к чуть влажной коже любимого. Ощущая тяжесть его тела, девушка неожиданно задумалась над тем, как быстро он вошел в ее жизнь и перевернул все в ней. Знахарка прекрасно понимала всю недолговечность их отношений, но отказаться от чего-то было уже просто невозможно. Сейчас она уже не мыслила себя без него… без его ласк, поддержки, юмора, без совместных ночей и бесконечных разговоров, когда казалось, вечности не хватит, чтобы наговориться. Ей чудилось, что между их сердцами выросли какие-то невидимые глазу волшебные нити, – они крепче цепей приковали их друг к другу, – и если они расстанутся, то вырвут с мясом чуть ли все сердце. Нет, что-то останется. Со временем раны заживут, но воспоминания, как шрамы, – они навсегда.
Девушка уткнулась носом в плечо возлюбленного. Рядом с ним она не могла думать о плохом. Рядом с ним она могла думать лишь о нем. Он подарил ей не только любовь, но и уверенность в себе и осознание собственных желаний. Говорят, чтобы добиться всего, надо просто знать, что ты хочешь, – Т’ьелх дал ей это знание. И теперь она видела свой путь и собиралась идти по нему, не сворачивая.
Полночная красавица не спеша двигалась по дуге в небе, и травница наконец задремала. Ей снились величественные дворцы древности, толпы народа, приветствующие законного правителя, цветы под копытами коней победителей и ослепительное солнце, заливающее этот мир.
Очнулась Ива неожиданно – только что она рассматривала белые плащи всадников, а теперь напряжена и вслушивается в тишину: темнота вокруг – просто глаза закрыты; тяжесть на теле – руки Т’ьелха, а что тогда кружит голову? Нет, не его запах – зеленого чая и морской соли, – от которого девушка и правда сходила с ума, а какой-то другой. Чья-то воля витает вокруг. Кто-то рядом творит волшебство! От осознания этого факта знахарка резко распахнула глаза.
Ива попыталась подняться, но тут же что-то властно потянуло ее назад. Почти в панике она вскинула очи и наткнулась на блестящий в темноте взгляд Т’ьелха. «Тихо!» – безмолвно произнесли его губы. «Что случилось?» – глазами спросила травница.
Если знахарка очнулась из-за чужого колдовства, то эльф – почувствовав движение рядом. Он видел, как Катерина поднялась, какое-то время озадаченно оглядывалась, потом подошла как раз к тому месту, с которого Ива любовалась ночным городом. Волшебства он не почувствовал, но вскоре ему стало казаться, что на небольшом участке, на котором они расположились, словно стало теснее, хотя никого в поле зрения не наблюдалось.
Когда знахарка дернулась, он понял, что ее разбудило как раз именно волшебство.
Ива застыла, ощущая, как ужас касается ее своими длинными холодными пальцами, пробегает ими вдоль позвоночника и сжимает сердце. Она представила, как толпы – сотни и тысячи – привидений, зомби, живых мертвецов – поднимаются из могил и идут на свет маленького костерка. Потом она сообразила, что тогда ощущения были бы другие: уж что-что, а привидение она ни с чем не спутает. Надо сказать, вся нежить – от скелетов до упырей – вызывала у Ивы совершенно особое чувство: как будто иглы холодного ветра врезаются в кожу, а на языке появлялся отчетливый привкус гнили. Сейчас подобного не наблюдалось.
Знахарка попыталась разобраться, что же такое творится на холме. Привычно призвав магическое зрение, Ива прикрыла глаза – обычное зрение в таких ситуациях только мешало – и увидела мрачную фигуру на самой вершине. Плащ и волосы одинаково черного цвета развевались на ветру, которого наяву не было. Пространство вокруг заливал неяркий красноватый свет. Травница хоть и не видела этого, но могла поклясться, что он исходит из глаз той, что стоит на вершине холма.
Вокруг девушки словно бушевало море. Порой из него поднимался белесый язычок пламени и подплывал к фигуре. Какое-то время он вился перед Катериной и вновь растворялся в колышущемся океане, состоявшем из непонятной субстанции.
Ива сумела разобрать, что это было за волшебство. Это было призывание. Но не призраков и прочей нежити, как она вначале подумала. Но с кем разговаривала Катерина и что ей те отвечали, знахарка так и не сумела понять. Сколько продолжалось это безмолвное общение, она опять же не могла сказать – может, всю ночь, а может, и пару минут.
