— Конечно, — пожал плечами Сараспер. — Ведь строителям пришлось прятать выходы из него от баронов Серебряное Древо.
— И что это должно означать? — спросила Эмбра в притворном гневе, когда ей помогли спуститься во тьму подземелья.
Через мгновение перед ней вспыхнул огонек маленькой каменной лампы, которую Краер прятал в своей одежде. Она посмотрела на Хоукрила и спросила:
— Мы оставим ход открытым или…
— Рядом с головой Хоукрила есть ручка, — вполголоса сообщил откуда-то из глубины Краер, — но я хочу, чтобы он зажег лампу, перед тем как…
— Дай пройти, молокосос, — прошептал Сараспер, — и держись сзади. Да, и позаботься о моей бутылке, только не опустошай ее до дна, ладно?
— Что это за… — начал было Краер, принимая один за другим предметы одежды, сброшенные стариком. Тот двинулся вперед и на третьем или четвертом шаге превратился в длиннозуба.
— Кладбище кишит полными энтузиазма авантюристами и искателями сокровищ, — проворчал Хоукрил, зажигая масляную лампу размером в ладонь, которую захватил во «Фляге». — Возможно, не одна такая банда уже сумела проникнуть внутрь…
— Я начинаю думать, что этот способ раздобыть Дваеры не более разумен, чем наше хождение по деревням, — со вздохом заметила Эмбра.
— От одного постоялого двора к другому? — поддел ее квартирмейстер. — В одном из таких заведений твое представление очень понравилось, как мне говорили!
— Краер, — фыркнула в ответ Эмбра, — по-моему, я прикончила гораздо меньше людей, чем Ястреб, мы не заметили никаких следов Дваеров, и вообще мне не нравятся люди, которые имеют наглость врываться по ночам в комнаты с обнаженными мечами!
— А, значит, кто-то именно так и поступил! — радостно откликнулся квартирмейстер. — Послушайте, наша приманка работает! Я слышал разговоры на конюшне — когда мы только прибыли, до того, как началось веселье, — о том, что эти люди сделали бы, чтобы объединить распавшуюся Аглирту, если бы к ним в руки попал Дваер.
Мохнатая лапа, заканчивающаяся острыми когтями, появилась из темноты перед Краером и резко хлопнула его по плечу. Длиннопалый повернулся к Хоукрилу и Эмбре и прошипел:
— Тихо! Наш страшный домашний зверь требует тишины!
Они замолчали и медленно и осторожно шли вперед очень долго, как им показалось, после чего Сараспер вернулся к ним в своем обычном обличье, шаркая босыми ногами по холодным камням, и проворчал:
— Дайте плащ — холодно!
— Возможно, это потому, что ты голый, — подсказал Краер. — Вот если бы у нас был кто-нибудь помоложе, чтобы бродить без ничего… Эмбра, скажи…
Владычица Самоцветов хладнокровно ущипнула квартирмейстера и спросила:
— Какие новости?
— Пока что я нашел шесть трупов в ямах-ловушках, — проворчал целитель, — и по крайней мере четверо живых бродят поблизости. Было еще двое, но они попались длиннозубам.
— Опасные звери, — с чувством согласился Хоукрил. — Ты хочешь, чтобы мы с Краером вступили в игру?
Сараспер покачал головой, снова натягивая сапоги и притоптывая.
— Они наткнутся друг на друга в нескольких комнатах отсюда, и тогда нам нужно будет позаботиться только об уцелевших. Там…
Внезапно он резко поднял руку и прижался головой к панели стены. Затем жестом подозвал Хоукрила и изобразил, будто вонзает меч в стену.
Когда хмурый латник подошел к Сарасперу, тот направил его лампу на определенное место, указал на него, дождался кивка латника и задул огонь. Краер закутал свою лампу в плащ, целитель кивнул и дернул за какой-то рычаг в стене.
Камень отошел в сторону, и Ястреб сделал выпад мечом, потом повернул его и вытащил обратно, чтобы избавиться от тела, в которое вонзился клинок. Когда целитель вернул панель на место, Краер обернулся и развернул свою лампу. В луче света они увидели, что клинок Хоукрила почти наполовину покрыт ярко-алой кровью.
— Опасное место, этот Дом Безмолвия, — мрачно прошептал Сараспер и махнул рукой, призывая друзей следовать за ним дальше по сырому проходу.
— Действительно опасное. Поэтому тебе и платят так много! Я прослежу, чтобы моим хозяевам стало известно о том, что Банда Четырех находится в Доме Безмолвия, — холодно произнес торговец с приятным лицом. — А теперь отправляйся туда, за это ты и взял деньги! Хватит тянуть время! Или мне следует упомянуть в своем отчете о медлившем трусе?
Человек со шрамом на щеке и мечом в руке в ответ беззвучно оскалился, больше от страха, чем в гневе, и нырнул в темный проем в покосившейся стене одного крыла Дома Серебряного Древа. Торговец задумчиво отступил назад, ожидая услышать изнутри крик. Кажется, он был разочарован, когда никаких звуков не последовало. Он отвернулся и успел сделать три шага, когда из-за ближайшего дерева свистнула стрела и сбила его с ног. Он бездыханным повалился на траву с выражением удивления на лице и с торчащей из горла стрелой с гусиным оперением.
Человек, опустившийся на колени возле упавшего, чтобы удостовериться в его смерти, пробормотал:
— Он из Аделна?
Другой, присевший позади него, пожал плечами.
— Один из баронов с низовий реки. Все они затевают мелкие заговоры, и половина даже не знает, что работают на Змею. По крайней мере наши хозяева… гр-р-р-р-х!
Умелому душителю необходимы лишь вощеная бечевка и достаточный повод, чтобы ее применить. Неосторожный болтун побагровел и бестолково размахивал руками, но все еще слабо сопротивлялся, когда тонкий, как игла, кинжал пронзил грудь его палача в маске, держащего бечевку, и оба — и убийца, и жертва — повалились на тело купца.
Тот же самый клинок плавно опустился и вонзился в лицо человека, который спросил насчет Аделна, а владелец кинжала заметил:
— Здесь собралось слишком много народу!
— Да, — тихо и угрожающе отозвался новый голос, и еще одна удавка сомкнулась на горле обладателя кинжала, — не каждый день легенды воплощаются в жизнь, а Дваеры падают прямо из бардовских баллад в руки тех, кто так в них нуждается.
Очередной гонец поспешил покинуть кладбище, чтобы сообщить еще об одном заговоре, а последняя оставшаяся на месте группа людей мрачно переглянулась и проскользнула в пролом, ведущий в Дом Безмолвия, оставив на траве распростертые тела.
В небе уже кружились стервятники. Висящая на дереве летучая мышь задумчиво рассматривала их несколько мгновений, потом снялась с ветки и полетела прочь, но в воздухе ее встретила серебряная вспышка брошенного кинжала, и она рухнула на землю безжизненным комком.
— Колдуны становятся все упорнее, — пробормотал владелец кинжала, рукой в перчатке выдергивая лезвие из тушки. — Это внушает тревогу.
