Что бы это ни было, Потерявший Путь не чувствовал неладного. Не считая, разумеется, запаха крови от предыдущих детхкен лорес, который почти не ощущался в зловонии от трупов клонов. Ползучие растения успели перебраться через порог и превратились в коричневое месиво. Вождь пробормотал:
– П-ф-ф! Это очень плохая охота. Он будет делать воинов вот из этого?
– Да, из этой плоти. – Ингольд был зачарован. – Я читал старые отчеты об этой процедуре, хотя она была утеряна вместе с технологией аппарата. Это, – он поднял со стола хрустальные иголки и повернул их к колдовскому свету, плывшему у него над головой, – нужно воткнуть в нервные точки тела. Хрустальные – в голову и плечи, железные – в конечности, а золотые – в брюшную полость. – Он переходил от предмета к предмету, проводя пальцами по стеклу и железу арок, увенчивающих чан, и по стеклянным трубкам. – Энергия проходит по балдахину, только они установили его неправильно.
Вон те два кристалла в ногах должны быть с другой стороны этой сферы, как в равностороннем треугольнике. Когда это сделано, энергия выравнивается сама, а круг, начерченный вокруг всего сооружения, замыкает цепь и включает процесс. Хотел бы я знать, где Бектис узнал об этом?
– Наверное, там же, где он нашел эту штуку, которую носит на ладони, – ответил Ледяной Сокол. – Он называет ее Рукой Хариломна. Она дает ему могущество, которое старику и не снилось.
Ингольд, перегнувшийся через край чана, чтобы потрогать коричневатую пленку, которая словно всплывала из ртутного покрытия, поднял голову и нахмурил седые брови.
– Да, – сказал он, и в голосе его прозвучал затаенный гнев, – я знаю, на что способна эта Рука. И, возможно, это совсем не то, что думает Бектис.
Ледяной Сокол прислонился к косяку. Он чувствовал, что должен отдохнуть. Ноги болели до судорог. Это очень раздражало, и он считал, что это постыдная слабость.
– Мне кажется, вы сказали, что все эти Устройства из Былых Времен за пределами вашего понимания.
– Многие из них. Но Хариломна нельзя назвать магом Былых Времен, и он оставил записи о своей Руке – и об этом Устройстве, как выяснилось. Он очень хотел сделать еще одно такое же до того, как Совет Волшебников выгнал его с Запада. Могу себе представить, как мать твоей подружки Хетьи обнаружила незавершенную копию его работы – он называл это Котел Воинов – спрятанную в Убежище Прандхайза.
– Она не моя подружка, – с негодованием воскликнул Ледяной Сокол, но Ингольд уже опять повернулся к чану, изучая узор, образованный маленькими огоньками, которые, как звездочки, светились в обшивке. Ледяной Сокол подошел к нему и увидел, что дно чана на дюйм покрыто коричневатой слизью. Он отшатнулся и подумал, что даже ради спасения своей души не смог бы прикоснуться к этому.
Это было зло, по сравнению с которым борьба за любовь и власть, месть, подделка жертвенных знаков казались проделками вздорного ребенка. Истинное зло, чудовищное и отвратительное, которое считалось только с собой.
– Что это старик делает? – Потерявший Путь кивнул на Ингольда, понизив голос, чтобы маг его не услышал. – Что он еще хочет знать, кроме того, что эту штуку нужно разрушить, пока Ваир снова ей не воспользовался?
Ингольд пошел дальше, прикасаясь ко всем трубкам и цилиндрам и оценивающе глядя на дверь комнаты. Хорошо его зная, Ледяной Сокол понял, что старый маг прикидывает, можно ли утащить отсюда весь аппарат или хотя бы его часть, можно ли перенести его неповрежденным в Убежище Дейра, а там изучить и спрятать.
Он быстро обошел чан и положил руку на запястье мага.
– Уничтожьте его, – сказал Ледяной Сокол.
Позднее он понял, что вина лежала на них обоих. Ингольд был виноват, потому что не сразу уничтожил аппарат – если это вообще было возможно, а сам он – потому, что отвлек мага, да еще ограничил его движения.
– Ты глупец, Инглорион! – прогремел голос от двери. – Десятки раз…
Если бы Ингольду не пришлось выдергивать свою руку из-под руки Ледяного Сокола, он бы успел поднять свой жезл и метнуть молнию немного быстрее. Но Бектис успел пригнуться, выскользнуть за дверь и захлопнуть ее. Ингольд метнул мощное заклятие, разрушившее тяжелое дерево двери; Ледяной Сокол отошел от мага, и в этот же миг Потерявший Путь шагнул вперед. Молния, которую метнул в ответ Бектис, поразила сразу двоих.
Потерявший Путь пролетел над горой трупов и ударился о стену, задыхаясь от боли и ужаса. Ингольд пошатнулся и оперся на жезл, чтобы удержать равновесие. Бектис, стоя в дверях, прокричал властным голосом слова, которые Ледяной Сокол уже слышал. Придворный Маг поднял руку, и Ледяной Сокол увидел заключенный в золотую оболочку хрусталь Оружия Хариломна и вспышку холодного света.
Ингольд уклонился и пригнулся, подняв вверх руку. Вокруг него бушевал огонь, прожигая в черном каменном полу длинные борозды. Он что-то метнул – туча, темнота, запах пыли и крови – и почти ослепший Ледяной Сокол смутно разглядел, как движется свободная рука Бектиса, а из кончиков пальцев стелется пламя – это походило на то, как жонглер рисует лентой узор в воздухе.
Узоры рассыпались, ударяясь о черные стены комнаты, и обволакивали Ингольда… Маг вскочил на ноги, высоко подняв меч, и попытался достать Бектиса. Тут Ледяной Сокол понял, что именно делает Бектис, и в ужасе закричал: – Не-е-ет!
Бектис повернулся, его мантия и борода развевались, как на ветру, и сильно ударил правой рукой, Рукой Хариломна, в самый центр получившегося на стене узора. Ингольд почти достал его, и в этот миг тонкие голубые молнии полетели с потолка, из стен, из каждого угла, пронзая тело мага, как иглами. Ингольд зашатался, упал, встал на ноги, попробовал шагнуть, но частицы чего-то, не бывшего ни светом, ни тьмой, казалось, отделялись от самого Убежища и окружали его нимбом огня. Он снова упал, Бектис отдернул Руку от стены и протянул вперед другую, перечеркивая пламя, чтобы оно погасло.
Оно не погасло.
Молнии снова сверкнули, Ингольд распростерся на полу, перекатился на бок, стараясь встать на ноги с напряженным от потрясения и боли лицом.
Потерявший Путь, взревев от ярости, кинулся на Бектиса, и его пронзило темно-красное пламя, вылетевшее из хрустального наконечника на пальце Бектиса. Ледяной Сокол крался вдоль стены с обнаженным мечом в руке, ожидая удачного момента, чтобы ударить.
Ингольд снова попытался встать на ноги; казалось, что ореол из искр, сверкающих вокруг, пожирает его.
Бектис шагнул к Ингольду и выкрикнул:
– Прекрати это!
Молнии не прекращались. Вокруг Ингольда сгущались и колыхались бесформенные тени. Наверное, он произносил какие-то контрзаклинания – Ледяной Сокол видел, что его губы шевелятся. Он все пытался встать на ноги и собраться с силами. Вспышки света всякий раз отбрасывали его назад, все ближе к дальней стене, Бектис все приближался… И вдруг руки Придворного Мага неуверенно задрожали, а Рука Хариломна покрылась трещинами, как стекло, которое нагрели и резко охладили, хрусталь затуманился – и умер.
