Я спросил ее, была ли при этом Дракайна.
Ио покачала головой:
– Нет, она осталась на корабле, с Пасикратом. И по-моему, они оба были очень довольны, когда мы ушли вместе с капитаном.
Я рассеянно слушал ее, ибо вскоре носильщики свернули, прошли немного вверх, и та яркая полоса лазурной воды, на которую указала Ио, вдруг расширилась и превратилась в настоящее море – так порой девочка мгновенно превращается в женщину, стоит, казалось бы, на минутку от нее отвернуться, и подобно морю, сулит одновременно покой и опасность. Я вдруг подумал, что весь наш мир – это, собственно, и есть море; а все остальное – и этот город, и нагромождение башен, и бесчисленные дома из мрамора и известняка, и корабли на морских волнах, и рыбы в глубине – лишь случайности в этом мире, занятные вещицы, вроде кусочка растения или мухи, которых порой видишь в капле янтаря.
И сам я – лишь скиталец в бескрайнем море, моряк, судьбой которого распоряжаются ветер и волны, который блуждает в тумане, слыша, как грохочет прибой в прибрежных скалах.
– Вот это место! – воскликнула Ио, когда носильщики опустили нас на землю перед каким-то мрачным зданием. – Здесь нас держали в темнице, Латро, в подземелье, куда вела длинная-предлинная лестница!
Дракайна и лохаг между тем уже пошли куда-то, и мы последовали за ними.
Внутри было сумрачно и прохладно, точно в глубокой пещере, что было довольно приятно после жары и яркого солнца. Я понял, почему многие боги и богини предпочитают жить либо под землей, либо же среди вечных снегов на вершинах гор; люди, без сомнения, сделали бы то же самое, если бы не были так привязаны к полям, дающим им пищу.
Стратег Коруст оказался плотным крупным мужчиной в доспехах из дубленых шкур, на медных пластинах которой были выбиты львиные головы. При виде оскаленных звериных пастей в душе моей шевельнулось некое беспокойство, даже едва ощутимый страх, и я, по-моему, на мгновение увидел перед собой ревущего льва, который бросался на жалких людей в лохмотьях, подняв страшные когтистые лапы и разинув клыкастую пасть…
– Так вы были на одном корабле с молодыми спартанцами? – спрашивал между тем Коруст. – Хотя, по-моему, сами-то вы никакие не спартанцы.
Дракайна кивнула:
– Я с Востока. Этот молодой мужчина – он, кстати, мало что сможет сообщить тебе – варвар, однако ни он, ни я не знаем, к какому племени он принадлежит. Девочка из Фив.
– И что за важные сведения у вас имеются?
– А как насчет платы?
– Ее я определю, когда выслушаю тебя. Если ты поможешь нашему городу…
– стратег улыбнулся, – что ж… тогда получишь, скажем, пять талантов. В ином случае – значительно меньше.
– Вашему городу никакой непосредственной опасности не грозит, насколько я знаю, – сказала Дракайна.
– Вот и прекрасно. Ты просто не представляешь себе, как часто люди приходят предупредить меня о самых разнообразных предсказаниях и пророчествах! – Он положил на ладонь серебряную "сову". – Ну, говори, зачем пришла? А там посмотрим, достоин ли твой рассказ внимания. Учти, время мое не бесконечно.
– Мои сведения тоже связаны с пророчеством, – сказала Дракайна. – Дело в том, что регент видел сон, в который безоговорочно верит. – Она протянула к стратегу руку ладонью вверх.
– И его сон имеет отношение к моему городу?
– Не прямое. Но может случиться и так.
Коруст откинулся на спинку кресла из слоновой кости, подлокотники которого были украшены гранатами и топазами.
– Ваше судно "Навзикая" из Эгея и направляется в город Стоглазого, то есть в Аргос, верно? На борту сто молодых спартанцев, которых послал регент, чтобы они принесли дары храму небесной царицы во исполнение некоего обета.
Ио улыбнулась, прикрывая рот ладошкой, а Дракайна спокойно заметила:
– Ты расспросил матросов? Именно так им и велено отвечать.
– И этих молодых спартанцев я тоже расспросил, – сообщил Коруст.
Дракайна промолчала, и он недовольно заметил:
– Когда удавалось найти с ними общий язык. – Он нехотя уронил монету в подставленную ладонь Дракайны.
– Во-первых, сто молодых спартанцев плывут не в Аргос и вообще не на Пелопоннес. И никаких жертвоприношений они приносить не намерены. Никто никакого обета не давал.
– Ну, об этом я, разумеется, догадался. – Коруст так и впился в Дракайну глазами. – Они были в полном боевом снаряжении, когда сегодня угрожали нашему распорядителю на волоке. Да и аргивяне тоже не дураки и вряд ли впустят в город сотню вооруженных и закованных в латы спартанцев.
– Он вытащил еще одну "сову".
– Нет, десять "сов"! И не меньше.
– Ты шутишь!
– Вовсе нет, зато прибавлю даром, что это особое, отборное войско, получившее свое задание непосредственно от регента.
– Я так и понял, стоило молодому Гиппагрету сказать мне, что, по твоим словам, этот корабль везет некое подкрепление от имени регента.
Я спросил, перетащат ли "Навзикаю" через перешеек сегодня.
– Ага! – подмигнул мне Коруст. – Значит, говорить ты все-таки можешь!
Но ничего обо всем этом не знаешь?
– Нет, – сказал я, – ничего.
– Ты считаешь, женщине больше дадут? И надеешься, что ее вряд ли станут пытать? Ошибаешься! А насчет того, переволокут ли ваш корабль сегодня, отвечу: все зависит от того, какое послание я отправлю распорядителю на волоке. Что, естественно, зависит от вас. – Он снова повернулся к Дракайне. – Ну хорошо, пять "сов", если скажешь правду о том, куда направляется судно.
– Я назову лишь город.
– Согласен, но без фокусов.
– В Сест.
Мне показалось, что стратег вдруг уснул: глаза его закрылись, он опустил голову и уперся подбородком в грудь. Потом снова открыл глаза и решительно выпрямился.
– Интересно, правда? – спросила у него Дракайна.
– И это ему во сне было ведено поступить так?
Дракайна принялась молча завязывать шесть серебряных "сов" в краешек хитона.
– Нам пора. Девочка еще хотела посмотреть на город с вершины холма.
– Прибавлю еще "сову", если расскажешь про сон.
– Ио, Латро, пойдемте.
– Три "совы"!
Но Дракайна и не думала сдаваться.
– В этом сне…
– Ему явился кто? Охотница?
– Царица Подземного мира. Если бы это была Охотница, я бы тебе никогда ничего не сказала. И богиня обещала Павсанию, что крепость падет вскоре после того, как прибудут молодые воины, и регент безоговорочно этому верит. Теперь ты знаешь все.
Отсчитывая еще три совы, Коруст спросил:
– Но почему царица Подземного мира? Скорее уж должен был бы быть Воин или, может быть, Гелиос?[149]
– Стратег, – улыбнулась Дракайна, – неужели тебе никогда не приходилось видеть павший город? Поверь, там не ходят строем и очень мало света, зато много мертвых.
