Ничего не прибавив, Вигмар снял с шеи ремешок и сунул амулет в руку Эрнольву. Вместе со всем прочим он понял и желание побратима вернуть в род драгоценный амулет. «Твое – так возьми. Мне чужого не надо»,– хотел он сказать, но как-то не сказалось. Слова «твое» – «чужое» сейчас не имели смысла.
Эрнольв взял обе половинки и соединил их. Получилась полная золотая луна. По внешнему краю с каждой стороны шли пять рун, а в середине образовалась шестая – «Манн». Руна человеческого рода и взаимной связи людей. Рагна-Гейда опять оказалась права.
Эрнольв и Вигмар не слишком хорошо разбирались в священных письменах, но сейчас, глядя на золотую луну, они всем существом ощущали огромную силу амулета, сделавшего братьями их, таких разных во всем, что составляет основу нрава и ума. Вигмар не желал признавать общей правды, если считал ее для себя неподходящей; Эрнольв подчинялся даже тому, что считал ошибочным, лишь бы остаться вместе со своим племенем. Но все же у них было что-то неодолимо общее, потому что связать людей бездушных не сумеет никакой трижды волшебный амулет. Эрнольв держался той правды, которую выработал опыт тысяч лет и сотен поколений. Вигмар первым нащупывал новую, право человека отвечать за себя самому, которое одновременно есть тяжкая обязанность. Старая доблесть стареет, новая рождается в трудах и битвах. Но душа человеческая не стоит на месте, она развивается, и вместе с ней развивается мир.
Вигмар поднялся, опираясь на древко Поющего Жала, и Эрнольв поднялся следом. Им пора было прощаться, и они оба это знали. Судьба позволила взглянуть в глаза друг другу, и дороги с неумолимой силой вновь разводили недавних побратимов в разные стороны.
– Пойдем, я покажу тебе дорогу к вашей старой стоянке,– сказал Вигмар.– А про нее не думай.– Он слегка кивнул на лежащее тело.– Мы погребем как следует. И не вздумай о ней жалеть. Помнишь Сторвальда Скальда из Островного пролива? Он говорил, что в ней троллиная кровь. А он сам эльденландец – ему можно верить. Не знаю, как насчет крови, а вот нрав у нее точно был троллиный. Что она, душенька, дескать, особенная и самая главная.
– Она была не такая уж плохая.– По врожденной порядочности Эрнольв попытался защитить покойную жену.
– Ну, да.– Вигмар кивнул.– Она была не злая, только не умела думать ни о ком, кроме себя. Даже тролли знают, что так нельзя.
– Но это не причина, чтобы ее убивать,– тихо и упрямо сказал Эрнольв, не отводя долгого прощального взгляда.
– В этом ты прав,– неохотно признался Вигмар. Он испытывал некое чувство вины за эту смерть. Пусть он ничего не знал, но в душе квитт считал себя отвечающим за все, происходящее сейчас на берегах Золотого озера. Ведь это он поднял троллей на борьбу с пришельцами.– И все же она не из тех жен, по которым стоит проливать слезы,– уверенно закончил он.– Другую найдешь, получше.
– Да я уже нашел,– отозвался Эрнольв. Он был благодарен Вигмару, который навел на мысль о Свангерде – на душе сразу стало легче.
Вдвоем они шли через промозглый лес, где уж клубились по уголкам скорые зимние сумерки. Этот день казался неизмеримо длинным, но они и не заметили, как он прошел.
– Что ты думаешь дальше делать?– спросил Эрнольв. Ему было неуютно от мысли, что отныне он ничего не будет знать о Вигмаре.
– Останусь здесь,– спокойно, как о твердо решенном деле, сказал тот.– Я уже навоевался, хватит с меня. Знаешь, что мне сказали здешние тролли? Заявили, что не могут вечно защищать Медный Лес одни – им нужен человек. Для такого дела требуется объединить силы земли и неба, а на это способен только человек. Притом именно я. И мне это подходит. У меня тут есть дом, верные люди, жена – чего еще надо? А если Вальгаут Кукушка приедет – построю себе другой дом. Места тут хватает. И я знаю немало людей, которые в любом случае пойдут со мной. А ты куда собираешься?
– Сначала домой, в Аскефьорд,– уверенно ответил Эрнольв. Ему слишком долго мешали отправиться туда, где жило его сердце, но одних препятствий теперь не существовало, а с другими он больше не собирался считаться.– Пусть Хродмар сын Кари говорит чего хочет, но сначала я поеду домой. У меня там родители и… вдова моего брата. Она будет моей женой.
– А потом? Опять воевать?
Эрнольв пожал плечами:
– У меня нет другого пути. Судьба моего племени – моя судьба, даже если мне и думается иногда, что оно завернуло не в ту сторону. Со временем выяснится, кто прав, а кто нет. Главное – чтобы совесть была чиста. А моя совесть… Понимаешь, меня не бывает отдельно от всех фьяллей.
Вигмар кивнул. Он думал о себе не так, но понимал побратима.
Они вышли к берегу озера. Ветер гнал по поверхности серой воды мелкие сердитые волны.
– Вот, видишь?– Вигмар показал узкую тропинку, убегавшую вдоль берега на север.– Дойдешь до вашей стоянки и жди там своих. Мои тролли рассказали,– Вигмар усмехнулся, вспоминая путанно-горделивый рассказ Стампы, Трампы и их пучеглазого братца Спэрры,– они один ваш отряд засыпали снегом, другой закружили в лесу, третий чуть не перетопили в ручье… Представляешь, ручей на вид по колено, а хоть ныряй – дна не достанешь. А сейчас ведь не Середина Лета, чтобы тянуло купаться!
Но Эрнольву не было смешно, и Вигмар закончил:
– Короче, кое-кто живой еще подойдет. Ты не один остался. Но мой тебе совет,– квитт положил руку на плечо Эрнольву и заглянул в глаз,– скажи своему конунгу, чтобы искал других дорог. Этой тропинки, по которой ты уйдешь, завтра уже не будет. Сейчас ведь – Середина Зимы, тролли в самой силе. Старуха Блоса сплела такие заклятья, что все здешние тропинки и дорожки смотаются в клубок, а клубок старуха спрячет у себя. Так что… прощай.
Эрнольв кивнул, шагнул по тропинке, потом обернулся.
– Мы, может, больше не увидимся,– с трудом подбирая слова, выговорил он. Вдруг вспомнилось, каким даром красноречия раньше одаривал его рунный полумесяц… вернее, Вигмар. Больше этому не бывать, поскольку оба полумесяца теперь висят на шее у Эрнольва.– Но я…
– Но мы все равно друг друга не забудем!– убежденно подхватил Вигмар, поняв, что хочет сказать побратим.– Глупо все получилось. С этой войной. Не мы с тобой ее придумали, но деваться некуда. Если бы мы встретились по-другому… если бы я мог выбирать побратима, я выбрал бы тебя.
Эрнольв хотел ответить, что он тоже, но горло сдавило.
– Теперь мы с тобой и без амулетов – как братья,– продолжал Вигмар.– Это такое дело – один раз начавшись, уже не кончится. Так что если я тебе очень понадоблюсь – позови меня как следует. Я услышу!
Вигмар подмигнул помрачневшему фьяллю, махнул рукой, вскинул на плечо копье и зашагал по тропинке назад, в глубь леса. Из-под кустов, с зеленых островков мха мигали золотые звездочки самородков, но Вигмар их не замечал. Ему дышалось легко и свободно, и он знал, что попадает в лад могучему дыханию всего Медного Леса. Человек ли выбрал это место, оно ли выбрало его – неизвестно, но отныне они неразрывно связаны.
