Ярость хлещет, накрывает волной, поднимает на ноги, скульптурным гранитом сковывает мышцы лица, кусками льда застывает в глазах. Пятится ватажок, давится очередным оскорблением, отходят в стороны прочие отцы-командиры. С этой отарой без Староха не совладать, заигрался вождь со своей деревянной игрушкой, оставил племя без руководства. Придётся Роману брать своих и идти делать, что должно - уничтожить скандов без помощи вильцев не выйдет, так хоть кровушки у них попить как следует. Обескровить пришлых - за неделю, за месяц, раздёргать по пуще, не давать покоя - на это у Романа сил и знаний хватает. Резать ночами, врываясь в лагеря, заводить в болота...
На пути к выходу стоит только один человек - богатырских габаритов дядя в плаще из медвежьей шкуры. От него пахнуло знакомым - будто дохнуло в лицо большое сильное животное.
- Не спеши, Роман. Кобырь помолчит, и остальные тоже.
Остальные выразили согласие - жестами, не открывая ртов.
- Я запоздал малость, будь добр, ещё раз расскажи, что задумал. Потом подумаем, как гостей дорогих потчевать. Меня зовут Татур, вильским бойникам я заместо отца родного.
***
Бывает, что человек с самого утра просыпается с ощущением близкой удачи. Открывает глаза и замирает от того что она рядом, близко, манит, обещает, выдёргивает из постели, заставляет торопливо одеваться, проглатывать завтрак, зовёт и торопит. Эти дни запоминаются на всю жизнь: меч оживает в руках, старый недруг беспечно подставляет спину, за бесценок наполняются редким и дорогим товаром трюмы кораблей, капризная красавица вдруг сама оказывается в твоей постели - удаётся всё. Сегодня у Матолуха Быстрого именно такой день.
Ночью налетевший ветер разогнал тучи, и утреннее солнце осветило окрестности, заиграло в жёлтой и красной листве. С самого утра - добрые вести. Племянник наконец взялся за ум - догадался не бить лбом в крепкие стены хитро выстроенной башни, а умно подкараулил гарнизон в засаде, взял неплохую добычу. Людей много потерял - не беда, удачливый разумный хорунг без воинов не останется. Порадовали Матолуха и запершиеся в бруге смысляне, выложили перед воротами трупы людей Эмриса Жадноглазого. Этот умник решил под шум дождя в темноте вырезать охрану бруга и распахнуть ворота. По старой привычке никому про свои мудрые планы не сказал - разговоры накануне дела считал дурной приметой. Вильцы почтили хорунга, тело предводителя неудачников лежит в ряду покойников первым. Добычу придётся делить на меньшее количество частей, и пусть лучше она достанется тем, кто внимательно слушает умные советы Матолуха, сына Дилвина.
Половина лагеря завалена вязанками хвороста, и тонкими лесинами, ветки которых обрублены так, что по оставшимся сучкам любой воин севера взлетит на вильский частокол проворнее горностая. Вечер и утро потрачены хорингами не зря.
Матолух улыбается, разглядывая крепость, стоящую на небольшом холме. Лесовики построили крепкий бруг, когда он будет захвачен, станет главным достоянием Матолуха ап Дилвина. РИГА Матолуха. При штурме погибнет сотня-другая хорингов? Не страшно, зимой придётся кормить меньше прожорливых ртов.
После завтрака хоры начали выстраиваться на отведённых местах - ближе к бругу встают молодые воины с вязанками хвороста, они будут заваливать ров. За ними изготовились метатели дротиков и пращники, эти заставят защитников сидеть за стеной, не поднимая головы. Опытные бойцы в кожаных панцирях и железных шлемах понесут лестницы, им же и подниматься по ним на стены. Не так уж и много в крепости бойцов - Матолух вчера не поленился забраться на священное дерево, с которого крепость видна, как на ладони. На каждого защитника у скандов четверо воинов, и треть из них уже брала одну крепость - когда выгнали из лесного укрытия в болотную грязь остатки сбродников. Конечно, та куча брёвен была вдвое меньше этой, но большой кусок мяса отличается от маленького только временем, за которое его прожуют крепкие зубы голодного едока.
Хоры закончили изготовку, последними на сколоченный для них помост поднялись предводители похода - те, кто привёл больше одной хоры. Матолух привёл пять, ещё четыре хорунга пришли под его руку уже здесь, на южном берегу, сейчас его слово на совете вождей весит больше слова любых двух других предводителей. Доля в добыче - тоже.
Два десятка трубачей выстроились позади изготовившихся к штурму воинов, подняли к небу длинные и тяжёлые деревянные трубы, украшенные на концах литыми бронзовыми головами быков и вепрей. Матолух, старший из хорунгов, взмахнул мечом, ударил им о щит, подавая сигнал к атаке. Страшно и громко взревели боевые трубы, земля дрогнула от топота двух тысяч ног. Нет, такую силу не остановить. В этих лесах, населённых смелыми, но неумными племенами, у северян нет достойных противников. Быстрый улыбнулся - определённо, сегодня удача гостит в его шатре.
***
Сканды с вечера вырубили весь подлесок шагов на сто от опушки леса - готовили фашины. Оно, конечно, удобно ров заваливать, но и вильцам не придётся через кусты проламываться, за это горячим северным парням особая благодарность. Враги выстроились, оцепив крепость, ими командует неглупый человек, он даже оставил четверть отрядов во второй линии - скорее из-за того, что в первую все не поместились. Роману не верится, что у полководца скандов имеется представление о резерве и маневре силами на поле боя, разве только этой армией командует не тот, кто воевал со сбродниками. Ладно, война покажет.
Ночью, воспользовавшись тем, что скандские сторожа попрятались от дождя, в крепость по верёвкам забралось больше сотни ополченцев, так что штурм частокола стал бы для скандов кровавой бойней и без помощи укрывшихся в лесу воинов.
Над головами приготовившихся к атаке скандов поднялись длинные трубы, взревели - и масса хорингов устремилась к стене. Наверняка кричали, но дикий звук скандского "оркестра" полностью заглушал любые звуки. Стены вильского Иерихона устояли, брёвна намного прочнее сырцового кирпича. Навстречу штурмующим густо полетели стрелы.
- Пошли! - команда вряд ли слышна дальше пары шагов, поэтому Роман машет луком и шагает вперёд. Стрелки, половина из которых ветераны Гатала, выскакивают из леса всего в сотне шагов за спинами воинов второй линии скандов.
Северяне не прошли школы Каменного Медведя, не оглянулся ни один - глазеют, как забрасывают фашинами ров воины первой волны. Лучники успевают выпустить по три стрелы до того, как обстрелянный ими отряд начинает разбегаться и поворачиваться. Впрочем, уцелело в том отряде немного.
- Дальше! - перекрикивая трубы ревёт Шишагов, и стрелки поднимают луки выше, выпускают тяжёлые длинные стрелы вверх, чтобы пернатые подарки упали на врагов почти вертикально, разгоняясь в падении. Подаренное растерявшимися скандами время лучники используют полностью, выпускают около шести-семи сотен стрел. Последний залп приходится по набегающим хорингам, большая часть стрел без пользы втыкается в щиты, и лучники бросаются наутёк, к близкой опушке.
