Соня хотела возразить, но я остановил ее.
– Делаем так, как сказал Родомир. Он и Кевин остаются тут, мы бежим к арке, затем я показываю дорогу, ты перебрасываешь в расщелину Гимли и Кристиана. Мы оставляем их там, а сами возвращаемся за Кевином и Родомиром.
– Это самоубийство, – пробурчал Борегар.
– Надо было предвидеть это, прежде чем собирать нас на поиски Попрыгуна, – огрызнулся я. – Ты не можешь снова вызвать сюда армию псов?
Борегар покачал головой и отвернулся.
– Тогда придерживаемся плана, – скомандовал я и высунулся из-за камня. Тут же засвистели стрелы. – Кевин, тебе придется взять огонь на себя и отвлечь их. Бежим на счет «три».
Гимли взвалил на плечи Кристиана, который, похоже, вообще не понимал, что происходит. Кевин присел, мы услышали знакомый треск разрываемой ткани и хруст меняющих форму составов. Бледный Родомир вынул меч. Его обветренное лицо было суровым, но в то же время на нем застыла какая-то необъяснимая печаль. Я невольно поежился, отчетливо понимая, что мы оставляем этого человека умирать. Борегар смотрел куда-то за мою спину. Его губы тряслись, а зрачки сузились до размеров угольного ушка. Я обернулся и взглянул на то, что еще недавно было Кевином.
Передо мной стояло чудовище. Последняя метаморфоза превратила нашего друга в доселе невиданное существо. Он стал еще больше и теперь размерами был сравним с очень крупным белым медведем. На морде злобно светились уже не оранжевые, а ярко желтые глаза, почему-то с вертикальным кошачьим зрачком, чего раньше не было. Да и в облике и позе появилось что-то от пумы или пантеры. Даже шерсть, покрывавшая тело Кевина изменилась. От жесткого волчьего ворса ничего не осталось. Теперь это было что-то лоснящееся и блестящее, словно плотно сжатые иглы дикобраза. Монстр в упор смотрел на меня недобрым взглядом, в котором не было ничего от нашего друга. Нос чудовища слегка сморщился, и горячая капля слюны свесилась с оскаленных треугольных акульих клыков.
– Давай, Кевин, – твердо сказал я. Существо не пошевелилось, все так же странно глядя на меня.
– Давай, Кевин, – громче повторил я, указывая на приближающихся орков. – Порви их!
Монстр мягко перепрыгнул через меня и, стоя на валуне, грозно зарычал. Мы невольно вздрогнули, потому что в этом рыке не было ничего даже отдаленно знакомого нам по прежним мирам. Это была дикая смесь волка, кошки, гиены, вперемешку с ревом медведя и рычанием тигра. Дикая какофония звуков не могла извергнуться из одного горла, но нам пришлось поверить в очевидный факт. Существо, в которое превратился Кевин, нельзя было идентифицировать и причислить хотя бы к какому-либо виду. Орки ответили нестройным лаем, в котором был воинский клич, страх и истерика, а потом обрушили на нашего друга рой стрел, однако Кевин был чрезмерно проворен и мгновенно прыгнул на скалу, наметив себе первую жертву.
– О, господи, – простонала Соня, когда менее чем через секунду до нас долетел захлебывающийся предсмертный вопль орка.
– Раз! – заорал я. – Два! Три!!!
И мы побежали. Борегар летел первым, впереди неслись два пса. Желание Борегара оказаться как можно дальше от опасного места было понятным, но опрометчивым, поскольку ни он, ни мы не знали, что ждет нас за поворотом. А там вполне могла быть засада. За Борегаром грузно бежал Гимли, с болтающимся на его спине бесчувственным Кристианом. Его спину прикрывали мы с Соней. Но оркам было не до нас. Черное блестящее чудовище неуловимой тенью носилось по склонам, сметая все на своем пути. Соня беспокойно озиралась на притаившегося за камнем Родомира, оставшегося в одиночестве.
Гимли споткнулся и упал, придавив собой громко застонавшего Кристиана. Мы с Соней бросились их поднимать, понимая, что на Борегара надежды мало. До сквозной дыры в нависающей над дорогой скалы было уже рукой подать. Борегар бежал вперед, даже не думая обернуться. Зато обернулись мы, вновь взвалив Кристиана на плечи Гимли. Соня подхватила выпавшую секиру гнома и уже хотела было отдать оружие не желавшему расставаться с ним гному, как вдруг замерла, глядя назад.
Орки исчезли. Кевина тоже не было видно, возможно он преследовал их, а возможно мы просто не видели их за выступами скал. А Родомир был виден как на ладони. Он уже не прятался за камнями, а стоял спиной к нам, высоко подняв меч. Мы с ужасом увидели, как его обступают фигуры в черных балахонах.
Даже на таком расстоянии было отчетливо видно, что в этих мрачных противниках нет ничего человеческого. От них веяло могильным холодом и ледяным ветром. И если бы черное могло светиться, то это был именно такой свет – свет мертвой черной звезды, ядовитое дыхание ядерного гриба, пепел низвергающегося вулкана и кромешный мрак преисподней. Существа лишь отдаленно напоминавшие людей уверенно шли на Родомира, держа в скрытых длинными рукавами конечностях длинные кривые мечи.
– Назгулы, – прошептала Соня.
Это не походило на поединок. Это была казнь, расправа, все, что угодно, но только не честный бой один на один. Назгулы без единого звука одновременно бросились на нашего спутника. Родомир парировал мечом удары двух мечей назгулов, кинжалом удержал меч третьего, но назгулов было семеро. Оставшиеся без всяких колебаний вонзили мечи в тело гондорца.
Соня сдавлено вскрикнула. Мечи назгулов снова поднялись и снова опустились, терзая плоть грузно оседавшего на землю Родомира. Последним отчаянным усилием гондорец махнул своим мечом и вонзил его в грудь ближайшего черного всадника. Тот зашипел и без всяких видимых усилий вырвал клинок из своего призрачного тела. Родомир упал на землю. И хотя мы были уже довольно далеко, нам не нужно было объяснять, что наш товарищ мертв. Черные фигуры пару мгновений смотрели на тело поверженного Родомира у своих ног, а потом синхронно повернулись к нам. Соня вдруг сделала шаг вперед.
– Ты что? – испугался я.
– Их не убить мужчине, – процедила она сквозь зубы. Взмах рук – и Соня вновь держала два винтореза, вращающихся в устрашающем вихре.
– Не сейчас, – твердо сказал я. – Мы должны увести Кристиана и, черт с ним, Борегара.
Соня выждала несколько секунда, а потом, нехотя признав мою правоту, бросилась прочь к арке, где уже поджидал запыхавшийся Борегар. Назгулы стройным рядом бежали к нам, но их движения были куда более проворными. Тяжело дышавшие собаки жадно лакали воду из лужи, образовавшейся из вытекающего из скалы ручейка. Борегар с мокрым, синим от напряжения лицом, стоял, опираясь спиной о камни. Гимли, мокрый от пота аккуратно положил Кристиана на землю.
– Куда дальше? – выдохнула Соня, нервно оборачиваясь на приближающихся назгулов. Я сунул голову под стекающуюся струю и постарался припомнить все, что видел в этом мире совсем недавно.
