— А какому хотите, — разрешила профессор Наталья Сазонова.
— Майоров, давай, я твой потрет на икону наклею? — завопил Шигарев, выходя с занятия, — профессор разрешила.
— Не богохульствуй, Бог — это чистота и праведность, любовь и воля, — серьезно ответил Майоров, — он любит всех людей. Знаешь, как тяжело допустить для себя мысль, что Бог может подсматривать за твоими мыслями? Зато после того, как допустишь, понимаешь, что Бог любит всех людей, и тебя тоже, понимаешь, что носил с собой страхи и заносчивость, груз вредный и ненужный. Ради одного этого можно было придумать христианство. Пока я нахожу в христианстве одни плюсы, что бы там Гуров с Сазоновой не говорили…
— Ладно, уговорил, повешу тебя как икону святого, сбоку, буду обращать к тебе малую молитву и только на ночь, — продолжал веселиться Шигарев.
Через три дня, на очередном уроке военной подготовки, Майоров упал в обморок. Прибывшая из госпиталя целительница Ми Чанг поставила диагноз с первого взгляда: истощение. Василию понравилось молиться и поститься, и он немного увлекся. Ему дали сливочного пива и отнесли в госпиталь. Ваулина и Дубровская, узнав об этом, отправились после занятий кормить Майорова с ложечки. Александр подумал, что посмотреть на это будет забавным, и отправился с ними. И без того злой до чёртиков Майоров — как же, он пропустил практические занятия по математике, — упирался и ругался, и им пришлось его прижать заклинанием (колдовала Ваулина). Волшебницам удалось втиснуть в него не более трех ложек каши с мясом перед тем, как пришла медсестра и удивлённо сообщила, что его и так уже закормили выше всяких пределов вместимости. Освобожденный Майоров ругал девчонок ведьмами, но за два поцелуя в щечку и демонстрацию искреннего раскаяния согласился их простить.
Двадцать третьего декабря всех учащихся отпустили на предэкзаменационную подготовку. Европейские и восточные маги отправились по домам, немаги и маги из православных стран остались готовиться. Александр попал домой только тридцатого декабря — как и другие маги, формально числившиеся в министерстве. Руководство университета настаивало на соблюдении всех предосторожностей.
Мама была безмерно рада — после нападения тёмных магов на министерство Александр посылал им вести о том, что с ним все хорошо, но волноваться маме это не мешало. После шумной и радостной встречи с мамой Александр прошел в мастерскую к отцу.
— Ну привет, сынок, проходи, садись, — приветствовал его отец, глядя сквозь клубы дыма — он что-то паял, и дым от припоя ещё не разошелся, — ну расскажи, что это за архивный отдел такой, в котором молодые девчонки — магички гибнут от таких ранений, которые и получить-то трудно?
— Ты это про кого? — Александр немного испугался, соврать отцу всегда было трудно. Он был весьма проницателен.
— Галина Гнатко.
— А откуда ты её знаешь?
— Знаешь, наш мир магов довольно тесен. В свое время, в школе, я чуть было не женился на её маме, только нашей маме об этом не говори. Когда я увидел фамилию в газете, зашел выразить соболезнование… Да. Её кто-то хорошо подлатал, даже шрамов не видно, но следы боли остались. Все внутренние органы были разорваны, от низа и до верха. Таких заклинаний никто из наших-то и не знает. Её родители были просто в шоке, я обещал спросить у тебя, когда увижу, может, ты свет прольёшь на это дело?
— Не знаю, надо у тёмных магов спросить, что это за заклинание, — ответил Александр, глядя в сторону, — она умерла с честью, сражалась со злом.
— Значит, не прольёшь. И куда же это ты так влип? Тайные мракоборцы? Или тайные мракодельцы? Не ярись, шучу. Надеюсь, вы там занимаетесь чем-то по-настоящему важным. А она, между прочим, единственный ребенок в семье, — сказал отец и глянул на Александра, — ты, кстати, тоже. Мне будет нужна твоя помощь. Я тут уже неделю бьюсь с одним устройством, оно, понимаешь, должно быть и легким, и прочным, а не получается. Идут колебания, и всё разваливается. Поможешь?
— С удовольствием, — Александр обрадовался смене темы и был готов пообещать что угодно.
Визит в деревню, к подругам детства — друзья все уже были либо на фронте, либо в министерстве магии — навеял на него печаль. Некоторые из девушек — немагов уже получили похоронки на своих парней, девушки — маги — те, что вернулись после школы магии домой — просто скучали. Рассказывать про университет было нельзя, оставалось отделываться общими словами. Александр даже пожалел, что пошел по гостям.
На следующий день они готовили праздник для детворы деревни. Праздник удался на славу, ёлка сияла, позолоченные игрушки носились в воздухе, а потом под крышей деревенского клуба взорвался маленький фейерверк (по случаю войны и затемнения праздник проводился в деревенском клубе). Первого января они отсыпались, за работу принялись только второго.
— Вот смотри, — отец начал показывать задачу, — заказали мне вот такое устройство, какой-то датчик — переключатель, должен очень быстро переключаться. Но у меня получается так, что переключающие устройства отваливаются, сколько я их не усиливаю. Чувствую, что решение где-то рядом, но нащупать не могу. Перепробовал уже все типы усилений, дело ни с места. Мне нужна будет твоя помощь в следующем деле: я не успеваю следить за всеми процессами, мне будет нужно, чтобы ты развернул характеристики вот этих деталек… понятно? Мы их потом измерим, есть у меня такое подозрение, что они испытывают слишком большие ускорения.
Так они и сделали. Отец включил устройство, Александр наколдовал пространственную фотографию колебаний, а потом они долго измеряли рулеткой висящие в воздухе графики колебаний.
— Странно, — отец удивился, показывая на зазубренную кривую колебаний, — тут таких колебаний не должно быть вообще… придётся дифференциальные уравнения целую неделю писать, чтобы разобраться. Пойду я на кухню, выпрошу у мамы чаю… тут без пол-литра чего-нибудь не разобраться.
Пока отец ходил, Александр рассматривал давно знакомые стены мастерской, увешанные разнообразным хламом разной степени полезности. За время его отсутствия появилось много нового. В одном из изделий он опознал бронежилет, похожий на те, что им выдавали в университете, другие изделия тоже имели явственное отношение к оружию. Похоже на то, что университет заказывал свои изделия не только волшебникам. Потом Александр посмотрел на продолжавшие висеть в воздухе кривые и решил попробовать решить задачу, используя одно простенькое заклинание, которому их научили для решения математических задач. Это заклинание позволяло нарисовать в воздухе график любой математической функции, его особое достоинство было в том, что оно делало это очень точно — точки пересечения графиков можно было вычислить с точностью до четырнадцатого знака после запятой. Иногда это позволяло проверить себя при решении таких задач, в результате которых были сомнения. Нарисовав в воздухе графики колебаний различных деталей устройства, Александр принялся их изучать, и вскоре увидел, что той частоты, которая ломала переключатель, там не было. Вывод был прост — надо было изучать частоту колебаний корпуса. Стукнуть по корпусу железякой и замерить частоту его колебаний было делом одной секунды. Наложенная на частоты колебаний деталей, она и дала нужную ломающую частоту.
